Делай, что должно и будь, что будет
(с)Название: У меня есть стандарты
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Азирафель, Кроули, Люцифер, Габриэль, Мишель, Вельзевул, Хастур, Лигур, Дагон, Сандальфон, Уриил, Мама
Категория: слэш, гет, джен
Жанр: романс с элементами приключений
Рейтинг: пока R
Предупреждения: АУ, где все люди
Краткое содержание: Этот ангел определённо понимал, с чем имеет дело, и тем интересней становился в глазах Кроули. Ну и улыбка, стандарты там всякие, условности... склонность к авантюризму опять-таки и даже почти криминальные наклонности (как виртуозно Азирафель помог ему уничтожить улики!). Нет! С такими людьми Кроули точно раньше не сталкивался.
1 часть
2 часть
3 часть
4 часть
5 часть
6 часть
7 часть
8 часть
9 часть
10 часть
11 часть
12 часть
13 часть
Эпизод пятый. Сцена третья. АзирафельЭпизод пятый. Сцена третья. Азирафель
Азирафель давно уже не жаловал Рождество, приезжая к Маме в Сочельник, исключительно чтобы исполнить сыновий долг. Да и как могло быть иначе? Пусть никто больше не пытался дать Азирафелю совет, что следует сделать с собственной жизнью, но почему-то казалось, что здесь ему сочувствуют и даже в чём-то жалеют. И вынести такое было очень непросто. Но в этот раз всё было иначе. Сильно иначе.
Нейтральные разговоры о погоде, досрочных выборах и новом кабинете не могли даже замаскировать нараставшее напряжение. Азирафель прекрасно видел, как нервно щурится Мама, ожидая неминуемого взрыва, как старательно Габриэль обходит острые темы, отводя взгляд от ладони Азирафеля на руке Кроули, как Мишель нервно поправляет бусы, а Уриил поглядывает на часы, но не решается уйти на кухню распорядиться о подаче горячего, чтобы не пропустить что-то интересное. И только Кроули напрочь игнорировал все эти тревожные знаки, явно пытаясь справиться с сухостью в горле с помощью «Шабли», которое потягивал из бокала, довольно достоверно изображая удовольствие.
— Это был непростой год, — похоже, Мама решила ступить на скользкую почву подведения итогов. — Для всей семьи, но прежде всего для Азирафеля.
Кроули слегка напрягся, но Азирафель незаметно погладил его по запястью и улыбнулся Маме:
— Если говорить прямо, то мне есть чем похвастаться.
— Не начинай, — едва слышно взмолился Габриэль.
— Отчего же? — Азирафель поправил платок на шее и продолжил: — Я наконец-то перебрался в Лондон и нашёл хобби по душе.
Мама с недоумением взглянула на промолчавшего Габриэля и улыбнулась:
— Надо сказать, что мотоциклет тебе к лицу, но это же не может быть твоим основным хобби?
— Разумеется, — Азирафель вернул ей улыбку. — А ещё я даю частные уроки. Могу сказать, что история Древнего Рима оказалась очень плодотворной темой в плане изучения, и я открыл для себя новую методику.
— Как интересно, милый, — сдержанно улыбнулась Мама. — А что твои студенты?
— С удовольствием сдают зачёты.
Уши Кроули покраснели, но он продолжал невозмутимо пить «Шабли», будто не понимал, о чём речь.
— Кроули, а как вы относитесь к педагогической деятельности Азирафеля? — не унималась Мама.
— Восхищаюсь. Как профессор Азирафель очень убедителен.
Габриэль стиснул пальцами переносицу, опуская взгляд.
— И вы совсем не ревнуете? — проворковала Мишель, играя с бусами. — Студенты могут быть очень шаловливыми. Вам ли не знать.
Похоже, эта стерва тоже читала то досье, но пока Азирафель придумывал достойный ответ, Кроули широко улыбнулся:
— Как говорит мой приятель Лигур, ревность — деструктивное чувство. Поэтому я полностью одобряю и новую методику Азирафеля, и его строгость при приёме зачётов.
— Вы на редкость гармоничная пара, — Мишель отвела взгляд.
— Кроули, а как вы познакомились с Азирафелем? — снова заговорила Мама.
— А разве он не рассказывал? — удивился Кроули, вопросительно глядя на Азирафеля.
Что ж, темы знакомства всё равно было не избежать, а потому Азирафель чуть заметно ему кивнул, разрешая придумывать на этот счёт всё что угодно. И Кроули всё правильно понял:
— Это произошло чудесным летним днём в «Боб Боб Рикард», — он осушил бокал и решительно отставил его в сторону. — У меня была назначена там встреча.
— Милый, — Мама удивлённо округлила глаза, переводя взгляд на Азирафеля. — Ты выбирался в Лондон? Но зачем?
Такой вот сюрприз! Интересно, неужели все думали, что он никогда не покидает свой коттедж? Впрочем, это было очень недалеко от истины...
— Там подают чудесные блинчики. С икрой стерляди.
— И ты поехал в Лондон, чтобы просто перекусить? — от потрясения Габриэль забыл, что собирался молчать. — Но почему в Сохо?!
— Нигде кроме как в «Боб Боб Рикард» не подают таких блинчиков, — пожал плечами Азирафель.
— Гурман, — пробормотал Габриэль, прикрывая ладонью глаза.
— А что вы пили? — не удержалась Мишель. — Я слышала, там подают водку, охлаждённую до минус восемнадцати градусов.
— Её и пили, — радостно подтвердил Кроули. — Она очень тонко подчёркивает вкус икры.
— Вы увлекаетесь алкоголем? — заинтересовалась Мама. — Просто дегустируете, или...
— Дегустирую с удовольствием, — Кроули кивнул, не дослушав. — На почве дегустации мы и сошлись с ангелом.
— Это многое объясняет, — пробормотала Мишель.
— Очевидно, — Кроули развернул ладонь, чтобы сцепить с Азирафелем пальцы в замок. — У нас внезапно оказалось очень много общего.
— И что же? — Мама задумчиво коснулась губ кончиками пальцев.
— Любовь к истории, любовь к технике, любовь к растениям, — начал перечислять Кроули. — Но главное, конечно, дегустации. Во всех проявлениях.
Вечер приносил колоссальное наслаждение. Мама точно должна была оценить Кроули и увидеть в нём то, что разглядел Азирафель с самой первой встречи. Да и кто бы устоял?! Впрочем, Мишель явно считала иначе:
— Любовь к технике? — она улыбнулась с нарочитым вниманием. — Неужели Азирафель в этом разбирается?
Это уже переходило все границы! Азирафель мечтательно облизнул ложечку:
— Когда пересмотришь столько фильмов о механиках, невольно начнёшь в чём-то разбираться.
Ступать на столь скользкую почву в присутствии Мамы Мишель не решилась, а потому лишь понимающе улыбнулась:
— Это вообще всё объясняет.
Зато Кроули был далёк от семейных условностей и, оскалившись почти голливудской улыбкой, невинно поинтересовался:
— Вы тоже фанат этого жанра? Мне кажется, создатели топчутся на месте, забывая о других профессиях. Хотя, конечно, скучающие домохозяйки представлены довольно широко.
Если бы Азирафель специально хотел задеть Мишель, то вряд ли сделал бы это лучше. Не нашедшись с ответом, она чуть сильнее, чем следовало, дёрнула нитку бус, отчего жемчужины разлетелись.
— Какая досада, — встрепенулся Кроули. — Вам помочь собрать?
— Спасибо, — кисло скривилась Мишель. — Уриил позаботится об этом.
— Разумеется, — Уриил любезно улыбнулась. — А сейчас я ненадолго вас оставлю.
— Спасибо, дорогая, — кивнула Мама. — Что бы я без тебя делала?!
Габриэль старательно изображал, что происходящее не только его не касается, но и ничуть не интересно. Он с таким видом разглядывал огонь в камине, будто подсчитывал количество искр и пытался мысленно составить уравнение, описывающее траекторию их движения. Разумеется, безуспешно.
— Почему-то мне казалось, что ваши интересы гораздо шире, — Мама поднялась из кресла и, улыбнувшись Кроули, поманила его за собой. — Вы не могли бы проконсультировать меня по одному вопросу? В моём кабинете.
— Конечно... мэм, — Кроули стиснул пальцы Азирафеля, будто пытаясь сдержать приступ паники, но тут же улыбнулся. — Всегда пожалуйста.
Габриэль уставился на Маму, даже не пытаясь скрыть потрясения. Вопросов он не задавал, прекрасно понимая, что если она не хотела чего-то объяснять, то ответы вряд ли будут. Мишель тоже чувствовала себя не в своей тарелке, и когда Мама и Кроули вышли из комнаты, сердито зашипела на Азирафеля:
— Ты думаешь, это смешно?
— А почему моя личная жизнь должна вызывать смех? — возмутился Азирафель.
— Мишель, я предупреждал тебя, — Габриэль скривился, словно от зубной боли. — Он сейчас никого не слышит, кроме своего ami mignon.
Но её уже было не остановить.
— Я не понимаю, почему ты вдруг решил отмолчаться, — Мишель гневно сверкнула глазами на супруга, — но мне есть, что сказать. Потому что это грозит вылиться полноценным скандалом. Я прекрасно понимаю твои потребности... возможно, этот мальчик действительно хорош в постели, но приводить его на семейное торжество — это уж чересчур! Не говоря уже о появлении на приёме в честь юбилея почтенной леди!
Азирафель не для того убеждал Маму и осаживал Габриэля, чтобы выслушивать гадости от Мишель. Он дождался, когда она сделает паузу, чтобы перевести дух, и холодно улыбнулся:
— Закончила?
— Нет!
— Да! — с нажимом повторил Азирафель. — Я не собираюсь на публике афишировать характер своих отношений с Кроули, но и скрывать его как постыдную тайну я тоже не буду. С недавних пор мы вместе. Прими, пожалуйста, этот факт как данность и смирись.
— Но...
— Никаких условий.
— Но почему?!
— Потому что я его люблю.
— Я говорю о долге и приличиях, — не унималась Мишель.
— И много счастья принесли тебе эти приличия? — прищурился Азирафель. — Или, может быть, тебя осчастливил долг? И неужели ты ни о чём не жалеешь?
— Что бы ты понимал...
— Зато я никогда не пожалею о своём выборе. И он того стоит.
Азирафель почувствовал сухость в горле и, наполняя бокал, поймал задумчивый взгляд Габриэля. Чего в этом взгляде только не было! Но заметнее всего было уважение. И зависть.
06.12.20Появление Уриил остановило дебаты, и Азирафель взглянул на часы. Кроули не было уже двадцать две минуты. Что такое могла сообщить ему Мама, для чего потребовалась конфиденциальность? А главное, для чего такая таинственность? Или Мама просто дала возможность всем выговориться? Но тогда она должна была понимать, что добром это не закончится. Или план был именно в этом? Азирафель начал волноваться. Почему так долго? Где Кроули?
Появились они через тридцать восемь минут, но одного взгляда на Кроули хватило, чтобы понять: всё в порядке. Он выглядел немного смущённым, слегка потрясённым, но довольным. Точно довольным. Впрочем, Мама тоже. Разговор вновь вернулся к погоде, политике и планам на следующий год. Кроули больше никто не задевал, и Азирафель окончательно успокоился. Разумеется, он обо всём расспросит, но позже. А внимание Мамы, как по волшебству, переключилось на Габриэля, и теперь тому приходилось задумываться над простыми на первый взгляд вопросами, касающимися его душевного состояния. Мама такие вещи никогда не упускала.
Азирафель поглаживал запястье Кроули, наслаждаясь уютной близостью, и вполуха слушал унылые отчёты Габриэля о его жизни. Тот старательно обходил даже намёки на появление у него какого-то личного интереса, помимо работы, отчего Мишель снова начала нервничать, а Мама щуриться, не скрывая подозрений. Уриил при этом казалась немного разочарованной. Похоже, она ждала большего скандала от появления Кроули и теперь не понимала, что происходит. Она была компаньонкой Мамы последние девятнадцать лет, и Габриэль её интересовал не так сильно, успев наскучить своей предсказуемостью и правильностью. Ну-ну!
Когда на десерт подали любимые Азирафелем бриоши, он понял, что праздник удался, и для его чудесного завершения им с Кроули стоит уединиться. Габриэль и Мишель игнорировали их чересчур откровенно, а Мама что-то обсуждала с Уриил, поэтому уйти получилось, не привлекая к себе особого внимания. Впрочем, Азирафель не сомневался в братской зависти — редкие взгляды Габриэля были слишком красноречивы. Чтобы закрепить эффект, пришлось немного поправить табличку на двери, чтобы надпись было лучше видно.
— Вот видишь, дорогой, — улыбнулся Азирафель, закрывая дверь, — я же говорил, что всё пройдёт хорошо.
— Но ты не мог этого знать точно.
— Я догадывался, — Азирафель прижал Кроули к стене и, целуя шею, попытался ослабить узел галстука. — Тебе ещё и понравятся... тихие семейные вечера...
— Десерты я люблю больше, — Кроули попытался потереться о бедро Азирафеля.
— А что тебе говорила мама?
Кроули замер, похоже, пытаясь вернуть себе способность мыслить:
— Она мне показывала свою коллекцию.
— У неё есть коллекция? — изумился Азирафель, до этой минуты не подозревавший Маму в подобных увлечениях. — И что она собирает? Марки? Монеты?
— Автографы победителей гонок, — лёгкий румянец придавал лицу Кроули особую прелесть.
А вот теперь замер Азирафель, пытаясь осмыслить масштаб невинного хобби.
— А в этой коллекции есть автографы победителей Ле-Мана?
Кроули просто кивнул:
— Даже с фотографией.
— Не может быть!
— Она меня узнала... несмотря на то, что я тогда был молод и выступал под псевдонимом.
— Тебя невозможно не узнать, дорогой.
— Она тоже так сказала, — Кроули облизал пересохшие губы. — Мы говорили о тебе.
— И что вы говорили? — насторожился Азирафель.
— Она винит себя...
— Интересно, за что?
— За то, что ты остался в Саут-Даунсе совершенно один.
— Это был мой выбор, — усмехнулся Азирафель.
— Она жалеет, что приняла его.
Что ж... наверное, Азирафель хотел бы услышать это сам. И, наверное — или скорее всего! — он бы не позволил этого сказать. Мама была умной женщиной и сейчас делала шаг навстречу.
— А что она сказала про мой нынешний выбор?
Кроули довольно улыбнулся:
— Что я не так плох, как моё досье, — он взял дёрнувшегося от возмущения Азирафеля за руку и уткнулся лбом в его лоб, заглядывая в глаза. — И что меня стоило бы придумать, если бы не было. Такого я точно не ожидал...
Для Азирафеля это тоже стало неожиданностью, хотя, наверное, одной из самых приятных за вечер.
— А что там за фотография?
— Самая обычная, — Кроули улыбнулся, довольно неудачно пытаясь скрыть смущение. — Мне было восемнадцать, и я с удовольствием позировал репортёрам.
Азирафель решил непременно взглянуть на этот снимок, представляя себе, как Кроули мог бы позировать, да ещё и с удовольствием.
— А что ты ей написал?
Кроули прикрыл лицо ладонью, пытаясь сдержать смех, но всё же расхохотался, немного нервно, но очень заразительно:
— Я ей написал: «До новых встреч!»
— Символично, — усмехнулся Азирафель, оценив иронию судьбы. — И ведь не обманул.
— Просто я очень честный.
В этом-то как раз Азирафель успел убедиться. И честный, и темпераментный, и умный, и...
— Ты лучший!
Кроули очень любил целоваться, и у них с Азирафелем действительно было очень много общего:
— Любовь к истории... любовь к технике... любовь к растениям... — задыхался Азирафель, перечисляя. — А ещё дегустации... во всех проявлениях...
— Да-а...
Кроули подавался навстречу и требовал ещё. И ещё. И ещё... и Азирафель был счастлив ему это дать, потому что получал от этого не меньше. Потому что в этом-то и был смысл. Потому что нашёл, наконец, того, кто принимал его любым, и брал... брал... брал...
Сердце всё ещё заходилось в каком-то сумасшедшем ритме, но дыханье начало восстанавливаться, и Азирафель смог, наконец, заговорить.
— Мама права, — прошептал он.
— В чём?
— Тебя стоило придумать... смешно сказать, но я благодарен даже Британской федерации чугуна и стали.
— Им-то за что?
— За столб, — Азирафель коснулся губами татуировки и принялся целовать шею Кроули.
— М-м... ты ещё Люцифера поблагодари...
— В общем-то, да... если бы не та «Бентли», ты бы ни за что не заехал в Саут-Даунс.
— Да я бы и так не заехал, — Кроули довольно фыркал, подставляя шею. — Там у вас просто был сбит указатель.
Заснул Азирафель, размышляя о превратностях судьбы, которая играла их судьбами, причудливо тасуя, как колоду карт. Думал ли восемнадцатилетний Кроули, игриво намекая на свои новые победы в гонках, что когда-нибудь увидит этот автограф в коллекции довольно почтенной леди... а её сын в это время... и ему хорошо...
Утром, пока Кроули спал, Азирафель выбрался из постели и дошёл до кабинета Мамы, ничуть не сомневаясь, что найдёт её там.
— Доброе утро, милый. Как спалось?
— Отлично, мама. Кроули рассказал мне про автограф.
— Я в этом ничуть не сомневалась, — Мама открыла окно и закурила, аккуратно стряхивая пепел в изящную пепельницу, которой в кабинете раньше не было.
— Ты стала много курить, — заметил Азирафель.
— Интересно, с чего бы это? — иронично улыбнулась Мама. — Кстати, ты не знаешь, что происходит с Габриэлем?
— Нет.
Мама вздохнула:
— Наверное, ты прав... он сам должен рассказать. Но, может быть, ты хотя бы скажешь, с какой стороны ждать? У меня не такое сильное сердце, как у тебя.
— Ты покажешь мне автограф? — попробовал сменить тему Азирафель.
— Разумеется, милый.
Очевидно, Мама готовилась, потому что нужный снимок был у неё почти под рукой, в аккуратном прозрачном конверте по размеру фотографии. Юный Кроули улыбался, отбрасывая от лица чересчур длинную чёлку. Он казался счастливым, уверенным в себе и очень дерзким — подмигнул фотографу, салютуя бутылкой шампанского, и поднял руку так высоко, что рубашка задралась, и в кадр попал обнажившийся живот.
— Нравится? — улыбнулась Мама.
— «До новых встреч!» — Азирафель безотчётно погладил снимок. — Он хорош...
— И я понимаю, что ты в нём нашёл, — Мама выпустила дым и выдохнула: — Ангел.
— Думаешь, он ошибается?
— Ему лучше знать, кто ты, милый. Пусть Габриэль мог бы с ним и поспорить.
— Габриэль поступил с Кроули не так, как ты нас когда-то учила, — не сдержался Азирафель.
— И ты его уличил?
— Да.
— Но это вряд ли заставило его замолчать на весь вечер...
— Возможно, было что-то ещё.
— Как же с тобой непросто, милый, — Мама с силой вдавила окурок в пепельницу. — Но, может, объяснишь мне, почему он тебе столь откровенно завидует?
— Может быть, потому что я позволил себе любить?
07.12.20Мама сдавила пальцами виски, беспомощно глядя на Азирафеля:
— Не может этого быть!
— Других объяснений у меня нет.
— Но... где? Как?!
— Почему бы тебе не спросить об этом самого Габриэля?
— Они с Мишель уже уехали... Уриил слышала, как они полночи ругались. Бедная девочка, — Мама потёрла виски и, достав из ящика стола какую-то таблетку, запила её водой из графина, которого никогда прежде не было в кабинете.
— Ты всегда идеализировала Мишель, — пробормотал Азирафель.
— Она многое потеряет.
— Думаешь?
— Милый, я знаю сдержанность Габриэля. Он никогда не...
— Всё когда-нибудь бывает впервые, — Азирафель попытался ободряюще улыбнуться.
Мама покачала головой и, покружив по кабинету, устало опустилась в кресло.
— Когда всё успело так далеко зайти? Интрижка может стоить ему карьеры.
— Думаешь, он стал бы размениваться на интрижки?
— В том-то и дело, — Мама тяжело вздохнула. — Как бы вы оба этого ни отрицали, вы с Габриэлем очень сильно похожи.
— Ну, мы же твои дети, — улыбнулся Азирафель. — Не волнуйся. Всё будет хорошо.
— Будто ты в силах это предсказать... Останетесь до вечера?
— Нет. У нас с Кроули есть небольшое дело.
— Хорошо. Я распоряжусь насчёт завтрака.
Пока Мама звонила Уриил, Азирафель оставил её кабинет, бросив ещё один взгляд на фотографию с автографом. Всё-таки стоило признать, что хоть в юности Кроули и был очень хорош, у них тогда бы ничего не получилось. Совсем. Они могли пройти мимо, так и не захотев узнать друг друга получше.
Азирафель тихо вошёл в комнату и несколько минут любовался спящим Кроули, прежде чем забраться в постель, устраиваясь рядом. Он не собирался никого будить, но Кроули, не открывая глаз, принялся шарить рукою по кровати, и только когда ухватил Азирафеля за руку, замер, блаженно улыбаясь.
— Ангел... уже утро?
— Ты хотел заехать на работу, — напомнил Азирафель.
— Мы хотели, — Кроули открыл один глаз. — Ты же помнишь про то, что тебе надо будет принять «Бентли»?
— Разумеется, дорогой.
— Тогда ладно, — Кроули зевнул, потягиваясь и мгновенно оказываясь у Азирафеля под боком. — Нам надо поторопиться.
Завтрак прошёл очень тихо и даже уютно. Мама вполголоса расспрашивала Кроули о его работе, нарочито путая термины и названия, чтобы сделать ему комплимент, но, похоже, никого эти уловки уже не могли ввести в заблуждение, а потому вскоре они заговорили о ретроавтомобилях и даже поспорили про объём двигателя и коробку передач. Азирафеля такие тонкости не интересовали, и он с удовольствием дегустировал шоколадный мусс, добавляя к нему коньяк в гомеопатических дозах.
Фредди выбежал на крыльцо, собираясь их проводить, но Мама быстро отправила его в дом, сообщив, что ей дороги чудом уцелевшие гортензии. Азирафель уселся за спину Кроули и, прежде чем его обнять, помахал Маме и опустил забрало на шлеме.
— Погнали!
Кроули отсалютовал Маме рукой и нажал на газ. «Змей» сорвался с места, мгновенно набирая скорость, и не прошло минуты, как они покинули парк, выезжая за ворота усадьбы.
— Отличное Рождество, — пробормотал Кроули. — Спасибо тебе, ангел.
Вместо ответа Азирафель лишь крепче к нему прижался. Да и что он мог сказать? «За такое не благодарят»? Кроули и сам это поймёт — ему просто нужно время, чтобы привыкнуть.
Дорога до Лондона не заняла много времени, и совсем скоро они уже загнали «Змея» в стойло и оставили шлемы на полке.
— Итак, — Азирафель потёр руки, вспоминая план, — сейчас нам предстоит важное дело.
— Какое? — насторожился Кроули.
— Я бы хотел проверить, как идёт ремонт «Бентли».
— Там остались мелочи: небольшая ревизия двигателя после контрольной обкатки...
— Вы выезжали на моей машине? — приподнял бровь Азирафель.
— Только в пределах площадки салона. У нас с этим строго.
— Хотелось бы верить.
Азирафель вышел через любезно открытую перед ним дверь и, заложив руки за спину, неторопливо направился к салону. Кроули шёл рядом, даже не пытаясь разговаривать, что несколько снижало градус удовольствия.
— Я бы хотел посмотреть, как вы работаете.
— Желание клиента закон, — улыбнулся Кроули.
— Мне нравится ваш энтузиазм.
Кроули позаботился о пропуске, представив Азирафеля как вип-клиента, и проводил его до ангара, где стояла знакомая «Бентли».
— Я должен переодеться, — сообщил Кроули, доставая свёрток из ящика с инструментами.
— Разумеется, — кивнул Азирафель. — А я пока осмотрю машину.
Над «Бентли» действительно здорово поработали: светлую кожу салона прекрасно оттеняли деревянные полированные панели на дверях, ручки блестели серебром, а в природную панель отлично вписалась магнитола, ничем не выделявшаяся по стилю. Но приятнее всего были сиденья — больше похожие на удобные кресла или даже диваны. Когда Кроули говорил о комфорте, он ничуть не преувеличил.
— И как вам? Всё нравится? — на Кроули был тот самый комбинезон, застёгнутый почти под самое горло.
Азирафель неторопливо смерил его взглядом и не смог сдержать довольной улыбки:
— Нравится. Но я ещё не всё видел.
— Я вам всё покажу, — голос Кроули стал чуть ниже, и в нём появилась лёгкая хрипотца.
— Будьте так любезны. А пока, если вы не возражаете, я понаблюдаю за вашей работой.
Кроули молча кивнул и, натянув перчатки, открыл капот и склонился над двигателем. Азирафель несколько раз обошёл его, оценивая небрежную грацию позы, и наконец остановился рядом, заглядывая под капот. Кроули откручивал крышку, и она не поддавалась.
— Давайте я помогу вам, — почти прошептал Азирафель, накрывая руку Кроули своей и стискивая пальцы.
Их бёдра соприкасались — слава короткой куртке! — и можно было почувствовать, как напрягся Кроули. Чтобы удобнее подобраться к крышке, Азирафель чуть развернулся и приобнял Кроули за талию.
— Вы крутите не в ту сторону, — едва слышно пробормотал Кроули.
— Правда? Давайте попробуем в другую, — крышка отвинтилась, но Азирафель не спешил выпускать руку Кроули, с интересом заглядывая в бак. — Что там?
— Расширительный бак системы охлаждения двигателя.
— Здесь его не было.
— Да... раньше его роль исполнял верхний бачок радиатора, который не заливался под завязку, но я немного изменил конструкцию двигателя...
Кроули замолчал, когда Азирафель потянул вниз «собачку» молнии его комбинезона.
— Я вам мешаю? — невинно улыбнулся Азирафель.
— Н-нет.
— Тогда продолжайте. Мне очень интересно, какие вы ещё внесли изменения.
Надо отдать Кроули должное: он продолжал свой рассказ, почти не сбиваясь, хотя Азирафель очень старался его отвлечь.
— И насколько он больше?
Кроули вздрогнул, когда ладонь Азирафеля словно невзначай задела его член.
— Кто?
— Коэффициент объемного расширения антифриза.
— Бля...
— Ответ неверный. К тому же разве можно так выражаться на рабочем месте? Вы заслужили штраф.
Глаза Кроули стали почти чёрными, и он с лёгкостью согласился с тем, что штрафовать его следует, стянув комбинезон с торса... и даже ниже... и лучше это проделать в салоне автомобиля. «Бентли» раскачивалась в такт толчкам Азирафеля и совсем не скрипела. Или всё заглушали стоны Кроули?
— Что вы сказали?
— Ещё, блядь! — прохрипел Кроули. — Сильнее!
— Как скажете!
И всё-таки салон «Бентли» был немного маловат для двух человек, и понежиться в нём не получилось. Да и спина затекла от неудобной позы. Азирафель поцеловал Кроули и, попытавшись встать, проворчал:
— Огромная недоработка. Надо сделать, чтобы передние сиденья раскладывались.
— Чёрт! Ангел... их вроде бы можно разложить... я заказывал эту опцию, просто в этой модели никогда такого не было, вот и не вспомнил...
Сиденья действительно раскладывались, и Азирафель с удовольствием растянулся на почти просторном ложе.
— Другое дело! Мне кажется, нам с тобой надо будет иногда брать эту машину для прогулок... чтобы не застаивалась в гараже.
Кроули горячо разделял эту идею. Когда стало окончательно ясно, что работать в таких условиях не получится, Азирафель предложил сходить вместе перекусить, а потом разделиться. Может быть, тогда получится и закончить ремонт, и открыть магазин... в праздники не должно быть особенно много посетителей — самое то для начала. Кроули поддержал и это. Всё-таки договариваться с ним — одно сплошное удовольствие.
На улице Азирафель кутался в шарф и поражался тому, что Кроули не спешит закрывать горло. Он попытался хотя бы поправить воротник его куртки, когда тот вдруг замер, уставившись вдаль:
— Ты не поверишь!
Азирафель медленно обернулся и тоже застыл, замечая Габриэля. С огромным букетом роз.
Эпизод пятый. Сцена четвёртая. КроулиЭпизод пятый. Сцена четвёртая. Кроули
Кроули быстро сообразил, что если Габриэль с букетом, то скоро здесь появится Вельзевул, а встречаться с ней ему бы не хотелось. Она вполне могла расценить это как вмешательство в частную жизнь и отомстить. И доказывай потом про закон парных случаев и прочую ерунду. Поэтому Кроули подхватил под руку Азирафеля и затащил его в магазин, к счастью, оказавшийся булочной.
— Но мы не дошли до кафе, — слабо запротестовал Азирафель. — Да и так явно избегать встречи...
— Не соответствует твоим стандартам, я понял, ангел. Но не хочешь же ты, чтобы он вообразил, что мы за ним следим? С него станется.
— Но разве мы зашли сюда не для этого? Мне кажется, такое поведение свойственно подросткам.
— Хастур сделал то же самое. И всё увидел.
— Что именно? — Азирафель заинтересованно поднял бровь.
— Шарики! — понизив голос до трагического шёпота, подсказал Кроули.
— Но сейчас там цветы.
— Поэтому Вельз может быть благосклоннее и поцелует его на улице. Тебе это надо?
— Мне нет. Но как теперь мы выйдем?
— Обыкновенно. Дождёмся, когда они встретятся, выдержим паузу и уйдём. Всё просто, — Кроули огляделся. — А пока ты можешь выбрать себе что-то из выпечки и даже заказать кофе.
— Я не фанат кофе...
— Чай здесь наверняка тоже подают, — успокоил его Кроули, вполглаза приглядывая за маячившей вдалеке фигурой Габриэля. — Мы можем даже сесть вон за тот столик у окна, чтобы ничего не пропустить.
Азирафель немного поразмышлял — скорее для вида! — и взял три круассана с разными начинками и кусок пирога с вишней. Ну и, конечно, чай в забавном пузатом чайнике для себя и кофе для Кроули.
— Стоит? — первым делом спросил он, присаживаясь рядом с ним, но почти спиной к брату.
— Ещё как, — подтвердил Кроули. — Похоже, Вельз опаздывает.
— Она может?
— Ни разу не сталкивался. Обычно она везде приходит заранее. Сильно заранее. Мы даже шутили, что она дожидается своих жертв в засаде.
— Так, может, она и сейчас откуда-нибудь наблюдает?
— Да вряд ли, — Кроули поморщился, вспоминая что-либо подобное. — Она ведь ценит время. И своё в том числе... знаешь, как она меня один раз отымела, когда я опоздал на встречу? С улыбкой — умеет она слова подобрать.
— Талант, — согласился Азирафель, что-то прикидывая. — А она может вообще не прийти?
— На назначенную встречу? Издеваешься?
— Так ведь это вроде как свидание.
— И что с того? Какая, к чёрту, разница? Та же встреча, только гораздо приятнее.
Кроули снова взглянул на одинокую фигуру. Теперь Габриэль чаще поглядывал на часы и, кажется, начал замерзать, потому что приподнял воротник своего щегольского пальто и потирал руки, не снимая перчаток. Когда случайный прохожий задал ему какой-то вопрос, Габриэль явно ответил что-то неприятное, отчего бедолага пошёл прочь гораздо быстрее, чем брёл до этого, да ещё и постоянно оглядываясь. Уже у самого угла он покрутил пальцем у виска, намекая, что Габриэль не в себе.
— Мёрзнет? — мстительно поинтересовался Азирафель.
— Ага. И на прохожих бросается.
— Ну-ну... неповторимый стиль Итона.
Кажется, это был злой сарказм — насколько знал Кроули, выпускники Итона славились какой-то запредельной сдержанностью эмоций. Впрочем, Габриэль уже с момента знакомства позволял себе... разное. Кроули вспомнил его презрительное «предпочитаю женщин» и усмехнулся, думая, что тогда надо было бы усугубить ситуацию, добавив «помоложе».
— Пришла?
— Нет, — Кроули покачал головой.
— Она не придёт, — Азирафель откусил круассан и слизнул с губ шоколадный крем. — Это уже очевидно.
— Думаешь?
— Готов поспорить. Вряд ли у неё на это время назначены какие-то столь важные дела, что могли её задержать.
— Возможно. Но ведь она уже встречалась с ним. Два раза точно, — Кроули проводил взглядом ломтик круассана и едва не забыл, что хотел сказать, глядя, как Азирафель блаженно улыбается. — Ну, это... один раз с шариками и второй раз в «Чистилище». А кто им мешал встретиться ещё?
— Никто не мешал.
— И я о чём...
— Ещё не уходит? — поинтересовался Азирафель, наливая себе чай.
— Нет.
— Упорный.
— Не хочешь к нему подойти?
— Зачем?
— Сказать, чтобы не ждал, — у Кроули в душе шевельнулось что-то вроде жалости. — Если зря.
— Он упрямый и мне точно не поверит, поэтому подождём.
— Чего?
— Когда он уйдёт. Согласись, если он нас заметит сейчас, выйдет неловко. Будто мы за ним шпионим.
— А мы что делаем?
— Пережидаем.
Упорства Габриэлю было не занимать. Азирафель успел заказать ещё штрудель, который целиком скормил Кроули, и ещё чай, который они разделили пополам. Наконец и до Габриэля дошло, что Вельзевул не придёт. Он сунул букет в мусорную урну и пошёл было прочь, но вернулся, достал этот чёртов букет и принялся бить им по тротуару, отчего тот покрылся алыми, как кровь, лепестками.
— Во даёт! — восхитился Кроули с долей сочувствия.
Азирафель же разглядывал брата, даже не думая скрывать потрясения.
— Сколько лет я его знаю, но такого не видел... разве что в детстве... до школы он позволял себе такое.
Похоже, ему сделали замечание, на что Габриэль презрительно скривился и отбросил в сторону то, что осталось от букета. Затем снял перчатки, которые аккуратно выкинул в урну, и пошёл прочь. Не оглядываясь.
— Сильно же его пробрало, — Азирафель стряхнул с рук невидимые крошки. — Он ведь не отступится.
— Но у него же жена, — пришла пора удивляться Кроули. — Союз, освящённый Церковью, и всё такое. Ему же нельзя.
— Ты плохо учил историю, дорогой. Всякое бывает.
Кроули мог только согласиться. В истории он действительно был не слишком силён, если, конечно, это не история Пунических войн. Идти куда-то обедать уже не было смысла, и Кроули отправился на работу доводить до ума «Бентли». Всё же хорошо, что её хозяйкой была мама Азирафеля — для неё уже можно было постараться от души. Почему-то казалось, что она оценит.
И всё-таки с «Бентли» Кроули ещё провозился полных два дня, после чего дозвонился секретарю Люцифера, чтобы доложить об окончании работы и готовности к передаче машины клиенту. Каково же было его удивление, когда на эту передачу явился сам Люцифер.
Хорошо, что Кроули пришёл в ангар гораздо раньше намеченного срока, потому что оправдаться перед шефом было бы очень непросто. А так тот оглядел машину, сообщил, что его «Бентли» была лучше, и отправился в свой кабинет ждать Габриэля. Ну, или ещё для каких-то своих, несомненно, великих дел. Вельзевул в этот непростой момент так и не появилась, но спрашивать о ней Кроули благоразумно не стал. Ему только было интересно, что она сказала Люциферу, чтобы тот любезно её подменил. Но, скорее всего, этого Кроули так и не узнает.
Габриэль появился в ангаре в сопровождении Люцифера, и что-то в его облике сразу же насторожило Кроули. И только через четверть часа он сообразил, что Габриэль перестал его замечать. Вернее даже не так — если раньше он демонстративно игнорировал Кроули, то теперь, казалось, утратил к нему всякий интерес. Да и вообще, куда делся его азарт? И остальные эмоции? Оставив их где-то в стороне, Габриэль производил удручающее впечатление.
— Я принципиально изменил систему охлаждения двигателя, и теперь вы сможете даже погонять по трассе, — попробовал его взбодрить Кроули.
Однако от этих слов взбодрился Люцифер, считавший такие принципиальные изменения «новоделом» и уверенный в том, что они снижают стоимость машины. Впрочем, говорить он об этом не стал, наградив Кроули проницательным взглядом, доставшим разве что не до печени.
— Хорошо, — безучастно отозвался Габриэль, улыбнувшись так широко, будто ему за это платили. — Меня всё устраивает.
Кроули тоже всё устраивало, особенно размер гонорара, которого точно хватит, чтобы расплатиться со всеми кредиторами и почти полностью погасить заём. И всё же он не мог отрицать, что с Габриэлем-мудаком было гораздо интересней общаться. Но нет в мире совершенства.
09.12.20***
На двери магазина Азирафеля висела табличка «Закрыто», дверь тоже была заперта, но на такой случай в кармане всегда был ключ.
— Ангел, — негромко позвал Кроули. — Ты дома?
— Я в кабинете, — отозвался Азирафель. — Кое-чем занят.
Звучало интригующе, но к лёгкому разочарованию Кроули занятие было крайне далеко от тех пикантных развлечений, которые подсказало разыгравшееся воображение. Азирафель сидел, уткнувшись в монитор с таким видом, будто его обделили десертом.
— Я вдруг вспомнил, что для приёма нам с тобой надо выглядеть официально, и случайно набрёл на фотографии с недели высокой моды. Я, конечно, понимаю, что это сюр, но среди прочего я увидел молодого человека почти в таком же костюме, как у меня.
— И что? — Кроули всё ещё не понимал причин уныния.
— Я испытал сложные чувства. Словно я настолько отстал от трендов, что мода сделала виток и обогнала меня на целый круг. И теперь меня терзают некоторые сомнения.
— И какие?
— Вообще-то я собирался взять эти официальные костюмы напрокат. Я уже так делал на прошлый юбилей, но не суть. Меня там все знают, и по большому счёту я никому не интересен, но другое дело ты.
— А что я? — мгновенно насторожился Кроули.
— Ты будешь в фокусе общего внимания. Не то чтобы это было чем-то ужасным, к тому же никто не позволит себе выходок в стиле Мишель, но мне бы хотелось, чтобы ты произвёл впечатление на эту публику, видавшую разное, — Азирафель развёл руками. — Но боюсь оказаться несостоятельным в этом щекотливом деле, а времени не так много, чтобы обратиться к специалисту. Тем более, я всегда пренебрегал этим.
О такой проблеме Кроули и не думал, а ведь там собирается весь свет общества. В том числе и Люцифер, да и Габриэль тот же. Чёрт! Одно дело — быть на приёме в честь твоей победы, где ты хорош как интересная и довольно дорогая безделушка, и совсем другое — находиться среди этих снобов вот так, почти на равных.
— В принципе, я могу быть в килте, — Кроули поправил очки. — Я умею его носить.
— Ты умеешь всё, дорогой, но тогда на этом вечере будет другая звезда. И совсем не именинница, а это немного не то, чего бы хотелось, — Азирафель прикусил губу и задумчиво оглядел Кроули. — Я знаю, для чего нам понадобится килт!
Отличная мысль!
— И для чего?
— Я буду соблазнять главу клана украсть овец, — Азирафель поджал губы, кивая своим мыслям. — Это будет... мило.
— И как ты будешь соблазнять?
— Разумеется, всем собой, — улыбнулся Азирафель. — Тебе очень пойдёт килт.
И как после такого не отвлечься на более приятные вещи, чем обсуждение костюмов? К тому же это здорово прочищало мозги. Отдышавшись, Азирафель решил позвонить маме и переложить эту проблему на неё.
— А это вообще удобно?
— Почему нет? В последнее время она много тревожится из-за мелочей. Ей будет полезно отвлечься на простые вещи, — Азирафель потянулся: — Тебя что-то ещё беспокоит?
Кроули вспомнил Габриэля.
— Твой брат. Он сегодня забрал «Бентли».
— И что?
— Выглядел не очень. Раньше он был как-то поживее.
— Что поделать? — Азирафель невозмутимо пожал плечами. — Такие вещи каждый решает для себя сам. Он уже большой мальчик, как-то справится.
Кроули мог только согласиться. Весь его опыт показывал, что из вмешательства в чужую личную жизнь ничего хорошего не выйдет. Даже если влезть с самыми благими намерениями.
Мама действительно уладила вопрос с костюмами за четверть часа, поэтому на празднование юбилея Кроули с Азирафелем поехали во всеоружии.
Азирафель уступил Кроули место за рулём пикапа и всю дорогу делился фантазиями про искушения горцев, вернее, одного горца в килте, который, согласно плану, должен будет забрести в сад коттеджа «Осень», томимый нуждой и самыми невероятными предчувствиями.
— И эти предчувствия его не обманут, — вдохновенно рассказывал Азирафель, потирая руки. — Так вот, мне кажется, он должен будет немного поработать в саду. Скажем, обрезать ветви яблони... для этого нам понадобится стремянка... Следи за дорогой...
— Всё в порядке, ангел. Слежу.
— Чуть повнимательнее, — Азирафель погладил его по колену. — Мне кажется, ты будешь великолепно смотреться на стремянке... в килте... ты ведь знаешь, что настоящие шотландцы презирают бельё?
— Знаю, — только и сумел выдохнуть Кроули.
— А мы не одобряем подделки, стало быть, горец у нас будет самым настоящим... хорошо, что скоро весна, — добавил Азирафель без всякой связи.
Надо ли говорить, что дорога до Apple Trees Hall показалась Кроули чересчур короткой? Кованые ворота открылись при их приближении, и Азирафель после недолгих раздумий решил подъехать к крыльцу, где их встречала хозяйка.
— А где Фредди? — поинтересовался Азирафель, вручив маме цветы.
— Я приказала запереть его в конюшнях. Всё-таки он чересчур радуется гостям, не каждый сможет это выдержать. Прекрасно выглядите.
— Спасибо, мама. Полагаю, мы приехали первыми?
— Разумеется, милый. Гости начнут съезжаться примерно через час. Уриил поможет мне их встретить.
— А Габриэль здесь?
— Ещё нет. Майкл отгонит вашу машину, — мама зябко поёжилась в наброшенном на плечи манто и, взяв под руку Кроули, попросила проводить её в дом.
Похоже, она взяла над Кроули шефство: коротко объяснив регламент вечера и несколькими словами охарактеризовав гостей, попросила не ввязываться в дебаты с мистером Джонсоном и избегать личных разговоров с миссис Пигг.
— Но как я их узнаю?
— Вас обязательно представят.
— Как кого? — Азирафель внимательно смотрел на маму.
— Как моего личного гостя, — улыбнулась она. — Тем более, что это чистая правда.
Кроули такой расклад очень даже устроил, к тому же Азирафель пообещал быть рядом. Чего ещё желать?
— Хозяйка, — Уриил появилась совершенно бесшумно. — Приехали Габриэль с супругой.
Мама ушла встречать старшего сына, а Азирафель вручил Кроули бокал с вином, посоветовав не относиться к нему как к напитку, а лишь как к полезному реквизиту. Габриэль с Мишель появились через десять минут, и на непритязательный взгляд Кроули выглядели они безупречно и даже неплохо вместе смотрелись. Если бы их фотографии напечатали в каком-нибудь глянцевом журнале. В жизни же им чего-то не хватало... Кроули покрутил бокал и, вспомнив слова Азирафеля, понял, что его смутило: Габриэль и Мишель относились друг к другу как к реквизиту — удобному, полезному, но совершенно бесчувственному.
Габриэль вежливо поздоровался с братом, приветственно кивнул Кроули и, подхватив Мишель под локоть, подвёл к панорамному окну. Видимо, там они смотрелись выигрышней всего. Азирафель кивнул Кроули и направился к Габриэлю.
— Ты же помнишь, что мы всё ещё братья? — прохладно улыбнулся он.
— Разумеется, Азирафель. И когда будут делать фотографии, будь добр, окажись рядом со мной.
— Я тебя даже обниму, — пообещал Азирафель.
— Только не переусердствуй.
Мишель холодно взглянула на Кроули:
— Нам с вами, как понимаете, этого делать необязательно.
— Постараюсь смириться с этой потерей, — широко улыбнулся он, салютуя бокалом. — Боюсь, это будет нелегко.
— А вы не бойтесь, — Мишель поправила палантин, высокомерно оглядев Кроули. — Страх плохо смотрится на снимках.
— Обязательно учту.
Их более чем светскую беседу прервало появление пары каких-то престарелых соседей, и Кроули понял, что вечеринка началась. Гости прибывали группами, но чаще парами, и мама, как радушная хозяйка, представляла всем Кроули, отчего он начал чувствовать себя свечой в стеклянном стакане. Впрочем, ему это ничуть не помешало запомнить мистера Джонсона и миссис Пигг, чтобы держаться от них подальше. На всякий случай. В принципе, не происходило ничего такого, чего бы стоило опасаться, и Кроули даже немного расслабился. Особенно после того, как Азирафель незаметно ущипнул его за задницу.
Кроули уже рассчитывал провести довольно спокойный вечер — не его же это был юбилей! — когда вдруг краем глаза заметил, как напрягся Азирафель и как дёрнулся глаз Габриэля. Сквозь толпу к ним пробирался Люцифер, улыбаясь одной из своих самых очаровательных улыбок. На памяти Кроули так шеф выглядел лишь один раз, когда принадлежащая ему команда выиграла этап «Формулы-1». Но чему удивляться? Ведь он аккуратно придерживал под локоть очаровательную спутницу, в которой Кроули не без труда узнал Вельзевул.
Блядь!
10.12.20Кроули ещё ни разу не доводилось видеть Вельзевул в платье и с высокой причёской. Наверное, она была чертовски хороша — с чего бы ещё на неё все так смотрели?! — но Вельз и без того сильно выделялась среди всех. От остальных благовоспитанных леди её отличал взгляд хищника, который она и не думала прятать. А ещё Кроули вдруг показалось, что воздух вокруг неё искрит от напряжения, хотя Вельзевул и старалась улыбаться. Люцифер склонился к её уху и что-то прошептал, отчего она тихо рассмеялась, наклоняя голову чуть назад и демонстрируя безупречную шею, белизну которой оттеняла нитка чёрного жемчуга.
Габриэль пожирал её взглядом и, похоже, растерял те крохи самообладания, что ещё удавалось сохранить. Азирафель приобнял его и жестом подозвал фотографа, снующего среди гостей, явно чтобы напомнить Габриэлю о месте и времени, где тот находится. Он бросил быстрый взгляд на Кроули, а затем выразительно посмотрел на маму. Этого было достаточно, чтобы признать первоначальное решение не высовываться ошибочным. Кроули мог только надеяться, что всё понял правильно.
— Добрый день, — он улыбнулся шефу и подмигнул Вельзевул. — Какая приятная встреча.
— Добрый, — Люцифер взглянул на Кроули как на досадную помеху на пути к цели и, не скрывая угрозы в голосе, заметил: — Давно не виделись.
— Очень давно. Вы разрешите украсть на минуточку вашу даму? — улыбка Кроули стала чуть шире. — Очень срочное дело. И очень важное.
Похоже, Люцифер был несколько дезориентирован такой наглостью, отчего позволил перехватить ледяную руку Вельзевул и увлечь леди за собой.
— Кроули, какого чёрта? — зашипела она. — С-совсем с-страх потерял?
— Я хочу поближе познакомить тебя с хозяйкой дома.
— З-зачем?
— Будет весело. Тебе понравится.
Кажется, наблюдавшая за появлением Люцифера мама тоже захотела поговорить с его спутницей. А может быть, даже догадалась про Габриэля — Кроули был далёк от таких тонкостей! — потому что направилась им навстречу с приветливой улыбкой на лице.
— Кроули, какой сюрприз, — она ласково потрепала его по руке. — В этой суматохе мне не удалось перекинуться даже парой фраз с очаровательной спутницей Люцифера.
Мама жестом пригласила их к эркеру, где по удачному стечению обстоятельств никого не оказалось, и можно было говорить, не опасаясь нескромного внимания соседей. Разумеется, если не повышать голос и не делать ничего предосудительного.
— К тому же именно Вельзевул вложила душу в дизайн вашей «Бентли», — добавил Кроули, молясь всем богам, чтобы мама правильно его поняла.
— О! Это здорово меняет дело, — просияла мама в лучших традициях Азирафеля. — Тогда я должна ещё вас поблагодарить. У вас безупречный вкус.
— С-спасибо, — улыбнулась Вельзевул, но настороженность из её взгляда никуда не исчезла.
Кроули оглянулся, почувствовав взгляд Азирафеля, и с облегчением заметил в нём одобрение. А значит, в этой суматохе удалось не ошибиться, что было проще простого. Он подмигнул в ответ, ничуть не удивившись тому, как тепло Азирафель приветствует Люцифера и даже, кажется, шутит, приобнимая его за талию. Зато Габриэль, похоже, был готов разорвать «друга» на части голыми руками. Решив, что Азирафель всё равно расскажет, что там у них было, Кроули сосредоточился на беседе двух милых леди.
— Вы разбираетесь в ретроавтомобилях?
— Это моя работа, — Вельзевул с достоинством кивнула.
— Вряд ли среди гостей в этом зале найдётся кто-то другой, способный ответить так же без лукавства.
— А я?
Кроули прикусил язык, но было поздно — слова прозвучали. Однако мама лишь тепло улыбнулась:
— Простите меня, но после Рождества я не могу считать вас гостем.
Вельзевул бросила на Кроули заинтересованный взгляд и с вызовом улыбнулась маме:
— Я люблю с-свою работу. В конце концов, разве с-свобода не с-стоит того, чтобы з-заплатить за неё своим временем, з-занимаясь тем, что принос-сит удовлетворение?
— А как же устои общества?
— Вы с-сейчас о с-союзе, ос-свящённом церковью? — презрительно скривилась Вельзевул. — Или о мес-сте ж-женщины?
Кроули несколько раз был свидетелем того, как реагирует Вельзевул, если задеть её чувства, наличие которых та всегда отрицала, поэтому опасливо оглянулся, проверяя, не привлекла ли она ненароком лишнего внимания. Но, похоже, она достаточно умело держала лицо — Кроули отметил лишь несколько скучающих взглядов, обращённых, кстати, больше на него. А ещё вдруг увидел, что Азирафель и Люцифер вместе куда-то уходят, и как бы это не Люцифер уводил его для разговора. Чёрт-чёрт-чёрт!
Кроули попытался себя убедить, что не произойдёт ничего страшного, что Люцифер не имеет над Азирафелем никакой власти, что это вообще территория Азирафеля, но сердце тревожно сжалось от понимания, что лично он ничем не сможет помочь. А вот Габриэль вовсе не спешил на помощь брату, хотя, судя по взгляду Мишель, у него там свой Апокалипсис — пусть Габриэль и внимал её речам со скучающим видом, Кроули заметил, как сжимаются его кулаки, и отчётливо представил картину, как тот выхватывает из вазы букет и начинает что есть сил хлестать им по полу.
— Не стоит принимать так близко к сердцу всё, что пишут в газетах, мисс...
— Вельз-зевул. Просто Вельз-зевул.
— Интересное имя, — похвалила мама. — Вам подходит. Так вот, Вельзевул, каждая женщина сама определяет своё место. Так было всегда и, наверное, будет. Общество поддерживает мужчин, так уж повелось, но оно бессильно против воли и жажды свободы, о которой вы говорите.
— Тогда о каких ус-стоях мы говорим?
— Власть, карьера, политика, — улыбнулась мама. — Всё это накладывает кое-какие обязательства.
— Вас нас-столько бес-спокоит карьера Люцифера? — Вельзевул удивлённо округлила глаза. — Уверяю вас-с, моя репутация не бросит тень на его дела.
— Полагаю, вы с ним коллеги по работе?
— Можно и так с-сказать, — улыбка Вельзевул стала немного хищной. — Он мой работодатель.
— И вы рассуждаете о свободе?
— Вас-с это с-смущает? Напрас-сно. Люцифер уваж-жает с-свободную волю. С-спрос-сите Кроули.
Ну, Вельзевул! Вот спасибо! Вот удружила! Кроули натянуто улыбнулся и покрутил кистью руки:
— Уважает. Если ты Вельзевул.
— Даже так? — мама выглядела очень довольной. — Скажите, а что значит для вас победа консерваторов?
Вельзевул озадаченно взглянула на маму:
— Мож-жет быть, вы не с-совсем поняли, но я далека от политики...
— Правда? Тогда, наверное, мне стоит выразить сочувствие Люциферу.
— В чём? — настороженно прищурилась Вельзевул.
— Как же. У него была блестящая идея, как захватить партию лейбористов снизу. Он нашёл нужного человека и поставил на него. Единственное, чего он не смог учесть, так это то, что не все умеют играть грязно, и ему просто не хватило времени...
Кроули был столь же далёк от интриг шефа, как и Вельзевул, однако быстро сопоставил дату выборов со своим последним визитом к Люциферу. Выходило, что тогда шеф был зол не только из-за пропавшей «Бентли». Нет, Кроули бы, несомненно, порадовала победа Джереми Корбина, но так расстраиваться из-за его поражения он бы не стал, хотя бы потому, что давно не доверял политикам и не видел особой разницы в курсе противоборствующих партий. И ему даже не приходило в голову задуматься, за кого играет Габриэль — хорошо, что Азирафель не настолько увлечён всем этим, как его брат. А вот мама, похоже, в курсе происходящего. Впрочем, надо же ей чем-то заниматься?!
— Кроули, а вы следили за предвыборной гонкой?
— Нет, — Кроули пожал плечами. — Мне было немного не до того.
На лице Вельзевул мелькнула ехидная усмешка. Она-то отлично помнила, чем в это время был занят Кроули и благодаря кому.
— Вот видите, — почти искренне улыбнулась Вельзевул. — Не только я, но и вс-се мои коллеги довольно аполитичны. Поэтому репутации Люцифера ничего не грозит. С нашей стороны.
— Я в этом ни мгновения не сомневаюсь, — заверила её мама. — Меня немного беспокоит репутация моего сына. Вы же понимаете: устои общества, семейные ценности... Надеюсь, вы сегодня останетесь довольны.
Мама ушла, радушно кивнув на прощанье, а Вельзевул с подозрением уставилась на Кроули и едва слышно зашипела:
— Какого чёрта? Для чего ты меня с-сюда притащил?
— Разве тебе было неинтересно?
— Интерес-с-сно! Ос-с-собенно про репутацию с-сына. Что ты ус-спел рас-с-сказать?
— Честно?
— Попытайс-с-ся.
— Я молчал. У меня, знаешь ли, здесь немного другие проблемы.
— Но тебя приняли! Что-то ж-же ты для этого с-сделал?
Кроули пожал плечами:
— Я всех обаял.
Не рассказывать же Вельзевул про непостижимость?
