Делай, что должно и будь, что будет
(с)Название: У меня есть стандарты
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Азирафель, Кроули, Люцифер, Габриэль, Мишель, Вельзевул, Хастур, Лигур, Дагон, Сандальфон, Уриил, Мама
Категория: слэш, гет, джен
Жанр: романс с элементами приключений
Рейтинг: ?
Предупреждения: АУ, где все люди
Краткое содержание: Этот ангел определённо понимал, с чем имеет дело, и тем интересней становился в глазах Кроули. Ну и улыбка, стандарты там всякие, условности... склонность к авантюризму опять-таки и даже почти криминальные наклонности (как виртуозно Азирафель помог ему уничтожить улики!). Нет! С такими людьми Кроули точно раньше не сталкивался.
1 часть
2 часть
3 часть
4 часть
5 часть
Эпизод второй. Сцена пятая. АзирафельЭпизод второй. Сцена пятая. Азирафель
В конюшнях Apple Trees Hall жили и прекрасно себя чувствовали лошади, у Майкла была кошка, котят которой он регулярно «пристраивал», но собак Азирафель не помнил. Особенно таких огромных и, кажется, совершенно диких и необузданных. Фредди нёсся, капая слюной, и в глубине его глаз можно было разглядеть костры голоцена, если даже не плейстоцена — Азирафель не столь глубоко погружался в историю! — а судить о намерениях позволяло глухое рычанье, доносившееся откуда-то из глубин глотки, явно чтобы затихнуть на горле жертвы.
— Фредди, стоять!
Куда там! Азирафель успел пожалеть о том, что так и ни на что не решился с Кроули, прежде чем на него налетела эта зверюга. Он даже устоял после первого прыжка, но вот к чему он оказался совершенно не готов, так это к огромному мокрому языку на своём лице. Этот ублюдок Фредди за несколько мгновений успел облизать глаза, нос, губы и сейчас добрался до ушей, почти нежно прикусывая мочки. И кто-то будет после такого упрекать Азирафеля за нелитературные выражения?
— Милый, я была уверена, что ты не знаешь таких слов!
— Я был профессором в Оксфорде, — Азирафель, наконец, отогнал любвеобильного Фредди и, поправив галстук, принялся вытирать лицо платком. — И тебе доброго дня, мама. Чудесный у тебя питомец.
— Обычно он не позволяет себе таких вольностей. Я рассчитывала, что он успеет выплеснуть избыток энергии.
Теперь Фредди старательно изображал воспитанного пса: он чутко прислушивался к разговору и смотрел на Маму с таким обожанием, что её слабость становилась гораздо понятнее.
— Очевидно, я просто оказался на траектории этого всплеска, — согласился Азирафель.
— Он ещё так молод и горяч, — Мама потрепала Фредди по огромной голове, отчего тот закрыл глаза и прижался к её ладони. — Доброго дня, милый. Я скучала по тебе.
Азирафель встревожился: Мама крайне редко говорила о чувствах, и если уж начала...
— Я привёз макеты пригласительных, — попытался сменить он тему разговора.
— Очень хорошо, отдай портфель Майклу, он отнесёт в гостиную, а мы с тобой прогуляемся. Ты ведь составишь мне компанию?
— Конечно.
Майкл взял у Азирафеля портфель с бумагами и скрылся в доме, Фредди бодро зарысил по дорожке, явно зная дорогу. Мама улыбнулась Азирафелю и кивнула в сторону сада:
— Пойдём, я покажу новую беседку. Габриэль три месяца выбирал для неё место.
— И выбрал самое неудачное, — проворчал Азирафель. — Как обычно.
Мама предпочла не расслышать, бодро вышагивая по дорожке, пока вдруг не остановилась:
— Милый, ты не возражаешь, если мы пойдём другой дорогой?
— Разумеется, но к чему такие сложности?
— Мне готовят какой-то сюрприз, и Уриил попросила меня держаться подальше от гаражей.
— Надеюсь, это будет мотоцикл, — улыбнулся Азирафель.
— Негодный мальчишка, — Мама старательно прикусывала губу, чтобы не рассмеяться. — Разве я тебя не учила, что дразнить старших нехорошо?
— Ты бы ещё сказала «немощных». Я даже не удивлюсь, если ты наконец-то решишься. Сейчас таким никого не удивишь.
— Только после того, как перекрашу волосы в лимонный цвет. Я видела такое в журнале.
— Это будет стильно, — похвалил Азирафель. — Я могу рассчитывать, что ты меня прокатишь?
Мама рассмеялась и, заметив, что пёс начал преследовать белку, грозно закричала:
— Фредди, фу!
То ли тот понял, что белка оказалась ему не по зубам, то ли действительно послушался, но спустя мгновенье пёс уже мчался обратно, производя всё то же жуткое впечатление.
— Вот видишь, какой послушный!
Мама с гордостью погладила по голове подбежавшего пса и даже, кажется, дала ему конфету. Но это не точно — потому что Азирафель уловил лишь лязг челюстей и заметил, с каким удовольствием Фредди облизывается.
— Люблю осень, — призналась Мама, поднимая ярко-рыжий лист с перил беседки. — Здесь очень мило.
Видимо, это был тот редкий случай, когда Габриэль угадал — беседку почти не было видно с дорожки, а вид из неё открывался просто чудесный: и на старый дом, и на парк.
— Люблю осень, — повторила Мама, — потому что потом всегда наступает весна. А пока можно подумать, подвести итоги, сделать выводы...
Азирафель промолчал, мучительно отыскивая связь между её лиричным настроением и предполагаемым рассказом Габриэля о собственном «непристойном поведении». Тот точно не мог промолчать, если уж не поленился нарыть досье и нанять фотографа. И как только узнал?! Азирафель и дальше собирался помалкивать, но вдруг в его кармане заиграла бодрая музыка.
— Милый, ты завёл себе телефон?! — от удивления Мама подняла брови так высоко, что те скрылись под чёлкой.
— Но ты же завела себе собаку, — улыбнулся он, доставая новую игрушку и открывая её щелчком пальцев, чтобы ответить. — Я вас слушаю.
— О! Это Хастур.
— Я догадался.
Мама с таким интересом разглядывала Азирафеля, что захотелось встать и отойти, но это было бы неспортивно.
— Я это, чего звоню... — Хастур посопел в трубку, явно подбирая слова. — Как вы относитесь к перьям?
— Хорошо отношусь, — рассеянно отозвался Азирафель и добавил: — В птицах.
— Понятное дело... а в этом... в художественном смысле?
Видимо, речь шла о машине, которую уже было не спасти, поэтому Азирафель мужественно ответил:
— В целом, положительно.
— Это одобряете, что ли?
— Да.
— Отлично... ну тогда всё!
Странный разговор был окончен, но Азирафель всё ещё смотрел на погасший экран, пытаясь понять, на какую авантюру только что подписался. Похоже, у Мамы были те же мысли.
— У тебя интересная жизнь, милый.
— Угу, — Азирафель повернул крышку и спрятал телефон в карман. — Насыщенная.
— И как давно?
— С лета.
Мама задумчиво достала из маленькой сумочки портсигар, мундштук и зажигалку, после чего неспешно закурила. В общем-то, прежде Азирафель не замечал за Мамой никаких дурных привычек, но, возможно, он был не самым внимательным сыном. Она изящно стряхивала пепел, положив руку на перила беседки, и разглядывала Азирафеля с каким-то новым интересом.
— А где предполагается разместить эти перья? В художественном смысле?
Всё-таки слух у Мамы был отменный.
— Я заказал аэрографию на свою машину, — Азирафель всегда старался быть честным.
— На твой «Додж»?
— Да, — Азирафель с улыбкой пожал плечами. — Почему-то вдруг захотелось.
— Перья?
— Вообще-то это будут крылья. Очевидно, покрытые перьями.
— Понятно, — Мама подвинула портсигар Азирафелю: — Будешь?
— Я не курю, — улыбнулся он.
— Да-да, точно. Я слышала, что ты увлёкся бегом.
— Габриэль меня не так понял. Бег меня совершенно не увлёк.
Мама потушила сигарету, оставив окурок в неприметной пепельнице, и принялась крутить в пальцах лист, рыжий, как волосы Кроули. Что ж, наверное, это даже символично, раз уж разговор пойдёт о нём. Однако Азирафель не торопился начинать первым. Он до сих пор не знал, в чём его собираются обвинить, но сдаваться даже не думал.
— Габриэля встревожила ваша последняя встреча, — осторожно начала Мама.
— Он проявил чрезмерное любопытство, и ему отказало чувство такта, — парировал Азирафель. — Кроме того, его интерес к моей личной жизни нельзя назвать здоровым.
— Не знала, что у тебя есть личная жизнь.
— Есть, — подтвердил Азирафель. — Не могу сказать, что бурная, но есть.
— Ты уверен, что делаешь правильный выбор, милый?
— Я уверен, что это мой последний выбор, мама. И я точно не стану жалеть о его последствиях. Это касается только меня, и для вашего спокойствия я не возражаю, если вы откажетесь от паршивой овцы в своей семье.
Вот и всё! Азирафель чувствовал себя, будто пробежал марафон — наверное, и тогда он бы не гордился собой больше, чем сейчас. Он расправил плечи и вздохнул наконец-то полной грудью, чувствуя потребность рассказать всё.
— Я готов рискнуть, мама. Потому что терять мне уже нечего. У меня нет ничего такого, о потере чего я могу пожалеть. Ты знаешь, как я жил все эти годы... я никогда о таком не мечтал... — Азирафель замолчал, заметив жалость во взгляде Мамы. — Ты хочешь что-то спросить?
— Да. Ты не знаешь, где сейчас тот меч из коллекции отца?
19.10.20Азирафель не собирался признавать, что это был удар ниже пояса:
— Это другое.
— Ты не можешь быть в этом уверен.
— Не могу, — согласился Азирафель. — Нет никаких гарантий, что мне повезёт именно так, как я на это надеюсь.
— Что ты знаешь об этом человеке? — Мама попыталась улыбнуться, чтобы сгладить чересчур резкий тон. — Помимо того, что готов ради него на некоторые безумства.
— Благодаря Габриэлю не так уж мало.
— И тебя ничего не смутило?
— Нет.
— У него не самая лучшая репутация, милый. Ему нравится эпатировать публику. Габриэль не зря беспокоится.
— Его зовут Кроули, мама.
— Это, конечно, сильно меняет дело, — когда Мама вставляла в мундштук очередную сигарету, её пальцы чуть подрагивали. — Ты уверен, что история с мечом не повторится в новых декорациях?
Азирафель не был уверен ни в чём и не собирался этого скрывать:
— Нет.
— Но ты ведь понимаешь...
— Я всё понимаю, мама. Вам сильно не повезло со мной. Нет никаких гарантий, что пресса не заинтересуется моей историей, даже если я оставлю страну. Само моё существование — скандал и подрывание устоев, правда? Все эти годы я честно пытался делать вид, что меня не существует. Так успешно, что сам в это поверил.
Азирафель мог бы ещё вспомнить пожелание Мамы быть счастливым, но прикусил язык, когда она осторожно накрыла его руку своей и слегка сжала.
— Мне больно это слышать, милый... но вдруг ты ошибаешься? Вдруг ты и в самом деле выбрал не того человека?
— Я готов ошибиться, мама. И готов рискнуть, — Азирафель поёжился и погладил её ладонь. — Нет никаких гарантий, но когда он рядом со мной, я не просто живу — я живу счастливо. А меч так и лежит в полицейском участке Девона. Полагаю, где-то среди всяких других улик, я плохо разбираюсь в их работе. Ты хочешь, чтобы я узнал точнее?
— Нет. Конечно, нет... но ты же должен понимать, что ставить на карту всё из-за не самого безупречного человека, склонного к эпатажу, к тому же неразборчивого в связях, не самое здравое решение?
— Поверь, оно того стоит.
— Милый, страсть пройдёт... не сомневаюсь, что он знает толк в искушении и показал тебе что-то невероятное... то, что ты, возможно, никогда не пробовал, но с чем ты останешься...
Азирафель устал от этого разговора. Габриэль успел зародить сомнения, опровергать которые было так же бессмысленно, как и бороться с ветряными мельницами.
— Его зовут Кроули, мама... и он показал мне звёзды.
Прозвучало немного пафосно, но, наверное, ничего другого Мама бы сейчас просто не услышала. Она сдавила пальцами переносицу, устало потёрла глаза и отступила:
— Пойдём в дом, милый. Нам с тобой ещё надо обсудить макет приглашений. И текст.
Азирафель решил, что этот раунд остался за ним, и выдохнул. Он помог Маме спуститься по ступеням беседки и взял лист, который она собралась выбросить. Это было похоже на сентиментальность, но какая кому разница?! Фредди встретил их радостным лаем и принялся носиться вокруг, распугивая птиц и белок. Уже перед самым домом Мама остановилась, будто бы чтобы выровнять дыханье, которое ничуть не сбилось, и, слегка сдавив руку Азирафеля, попыталась улыбнуться:
— Не сердись на Габриэля, милый. Он сейчас переживает непростые времена.
— Как обычно, — согласился Азирафель. — Когда было иначе?
— Сейчас он готовит проект решения о досрочных парламентских выборах. Впервые с двадцать третьего года. На следующей неделе он даст несколько интервью и выступит с речью в Палате общин. Я тебя очень прошу, не ввязывайся ни в какие скандалы. Особенно с перьями.
Азирафель и не собирался, потому не только с готовностью кивнул, но и от души улыбнулся:
— Конечно, мама.
Трогательный момент взаимопонимания испортил Фредди, который не только вытащил платок из кармана Азирафеля, но и сожрал его с таким видом, будто не пробовал ничего вкуснее. В ответ на изумлённый взгляд Мама лишь пожала плечами:
— Никак не могу избавить его от этой дурной привычки. Фредди, фу! Плохой мальчик.
Пёс явно не считал себя «плохим мальчиком»: он вилял хвостом и игриво припадал на передние лапы, делая вид, что собирается то ли сбежать, то ли напасть.
— Просто твои методы воспитания с годами стали гораздо либеральнее.
Мама с подозрением взглянула на Азирафеля, но никак не стала комментировать его колкость, будто не расслышала. Она первой прошла в кабинет и с интересом принялась разглядывать макеты, отмечая то, что хотела бы изменить. И до самого вечера всем своим видом показывала, что больше не желает возвращаться к разговору о Кроули, что было неплохо. Азирафель умел уважать чужое мнение, даже диаметрально отличавшееся от собственного, которое не собирался менять.
Вечером Майкл отвёз его домой, больше не пытаясь вести разговоры. Похоже, он всё-таки расслышал последнюю фразу Мамы о том, что она волнуется о выборе младшего сына. Коттедж «Осень» встретил хозяина тёмными окнами и пустотой, которая, казалось, захватывала всё большее пространство. Азирафель разжёг огонь в камине и налил себе коньяк, чтобы немного расслабиться. Мама умела держать его в тонусе, несмотря на то, что он всегда считался её любимчиком.
Азирафель достал из кармана рыжий лист и уже собрался спрятать его в конверте с фотографиями, но не удержался и принялся вновь их разглядывать. Как же он уже соскучился по Кроули! И как же его не хватало — и в этом холодном коттедже, и вообще в жизни. С ним даже вкус коньяка ощущался совсем иначе.
Наверное, если бы Азирафель принялся утверждать, что никогда прежде не испытывал ничего подобного, это было бы неправдой. Он был влюблён. Два раза. И оба раза его отношения заканчивались катастрофой. Ну, почти... всё-таки первый раз всё зашло не так далеко и в конечном итоге повлияло лишь на выбор профессии. Второй же раз без всякого преувеличения закончился трагедией только потому, что слишком увлечённый своими чувствами Азирафель не удосужился узнать, что мечу, заточенному для настоящего боя, не место в лагере реконструкторов. Тот парень, Леон, не погиб лишь потому, что в соседнем шатре оказался врач, который сумел остановить кровотечение.
А Азирафеля прикрыл Стивен, раздобывший где-то бутафорский клинок в комплект к его доспехам и первым сказавший ту самую фразу: «Я не знаю, чей это меч...» Азирафелю оставалось только её повторить. Много раз. Сначала в лагере, потом в полицейском участке. И чем больше он её говорил, тем сильнее себя ненавидел. Потом в Девон приехал Габриэль, который, конечно же, рассказал всё Маме. И, разумеется, именно так, как всё понял. Азирафель не оправдывался — тогда он считал заслуженным и собственную отставку, и расставание со Стивеном, и последующее затворничество в Саут-Даунсе.
Тогда казалось, что с этой стороной жизни покончено навсегда. И тогда же Азирафель чуть было не совершил самую большую глупость в жизни, согласившись на брак с Мишель. Дело уже шло к свадьбе... Азирафель допил коньяк в бокале и потёр ладонями лицо. Есть вещи, которые он навсегда оставил в прошлом. Как ему казалось.
И ведь было довольно легко отказываться от развлечений, знакомств и общения, которое со временем стало казаться Азирафелю не только ненужным, но и неуместным. Пару раз в год он выбирался на семейные праздники, и впечатлений ему хватало надолго. Мишель так и не простила его честности, Габриэль просто считал его неудачником, а Мама жалела — и всё это казалось нормальным. Наверное, требовалось настоящее чудо, чтобы всё изменить, оно и случилось. И у этого чудо было имя. То самое, которое Мама упорно не хотела запомнить, и то самое, которое Азирафель не забудет уже никогда. Кроули.
20.10.20***
Азирафель предпочитал засыпать и просыпаться в своей постели, но сон на жёстком диване в гостиной стал исключением из всех правил. Хотя бы потому, что здесь он чувствовал то же самое, что и Кроули. Возможно, с годами Азирафель стал чересчур сентиментальным, но ему нравилось думать, что возраст тут ни при чём — не зря же так разыгралось либидо? Или быть, может, всё дело в фотографиях, изучение которых внезапно стало едва ли не самым важным делом. Ну, за исключением планирования.
Он помнил о своём зароке не полагаться на удачу в столь деликатном деле, поэтому завёл ежедневник, который уже наполовину исписал заметками, всё еще не добравшись до понимания структуры развития событий. Азирафель полагал, что Кроули не будет против продолжить знакомство, а стало быть, надо сделать это продолжение максимально деликатным. Чтобы всё вроде бы происходило само собой, но в то же время не отклонялось от заданного вектора. Хотя пару градусов погрешности в ту или иную сторону Азирафель был готов допустить.
Сначала он по старинке достал карту Лондона, на которой отметил дом Кроули, его офис и тот клуб, где его считали завсегдатаем. Получился почти правильный треугольник, и Азирафель воодушевился, сочтя, что выбрал верный путь. Но кроме этой фигуры на карте у него не было ничего, а позволить случайности пробраться в его план он просто не мог. К счастью, у него был интернет, а гугл-карты позволяли не только увидеть панорамы театра действий, но и давали исчерпывающую информацию обо всех кафе и ресторанчиках, где можно было неплохо провести время.
Азирафель выписывал названия, изучал меню и карты вин, а для последующих прогулок присмотрел удачно расположенный Сент-Джеймсский парк. Там были чудесные скамейки, а многочисленные обитатели озера здорово оживляли пейзаж. Кормить уток, разумеется, было запрещено, но почему бы на них просто не полюбоваться? Прогноз погоды Азирафель тоже включил в свой план.
Не стоило забывать и о культурной программе. Кроули точно должен оценить великолепную коллекцию произведений западноевропейской живописи, от Джотто до Сезанна, а уж полотна Леонардо да Винчи, Микеланджело, Брейгеля-старшего, Вермеера точно не оставят его равнодушным. Впрочем, начать можно было и с временных выставок королевской галереи.
Разумеется, всё это требовало некой свободы маневра, поэтому Азирафель забронировал себе номер в отеле неподалёку и уже всерьёз задумался об открытии магазина в Сохо, пусть и небольшого. Кстати, Кроули, как автор идеи, наверняка захочет помочь подыскать нужное помещение, особенно если сослаться на полное незнание Лондона и его нравов. Азирафель усмехнулся, но, подумав, решил не злоупотреблять доверием Кроули.
Картина понемногу складывалась в очень стройную и логичную конструкцию, и, в конце концов, у Азирафеля осталась в ней лишь одна брешь. Но очень существенная — первая встреча с Кроули, которая, с одной стороны, должна была произойти максимально естественно, а с другой — задать то самое направление, которое у Азирафеля самым чудесным образом сложилось в ежедневнике. Задача, конечно, сложная, но выполнимая, если хорошо подумать. А для начала следует обозначить временные рамки этой самой встречи.
Азирафель достал из кармана телефон, к которому уже успел привыкнуть, и, недолго думая, нашёл номер Хастура.
— У аппарата.
— Доброе утро, Хастур! Как ваши дела?
— Наши? — в трубке послышалось сосредоточенное сопение. — Это типа вежливость, или ты хочешь узнать про этого идиота?
Вообще-то это было всё сразу, но Азирафель решил не перегружать информацией творца.
— Типа вежливость.
— А-а... понятно... ну, я только что покурил и собираюсь пить чай. Из пакетика и с сахаром, если тебе это зачем-то нужно знать.
Теперь очередь задуматься перешла к Азирафелю.
— Э-э... познавательно.
— Ещё я купил пылесос для муравьиной фермы.
— Зачем? — опешил Азирафель.
— Чтобы разобрать.
— Понятно.
— Ты это... говори, чего звонил-то. А то у меня дела.
— Вот, — обрадовался Азирафель, вновь ощутив почву под ногами. — Я же по делу!
— Отлично. Ну?
— Как обстоят дела с перьями?
— Вообще отлично! Легли, как родные, тебе понравится. Я ещё молнию заебенить хочу. Как тебе такая тема?
В общем-то, крылья... перья... молния... пусть будет!
— Заебеньте, пожалуйста, — согласился Азирафель.
Хастур расхохотался своим странным потусторонним смехом, а отсмеявшись, продолжил:
— А ты мне нравишься, братан. Хоть я и не по этой части. Ладно, бывай! Я позвоню, как закончу.
— Когда?
— Скоро!
Не то чтобы этот разговор расставил всё по местам, но он сильно обнадёжил Азирафеля. Работа над его машиной шла полным ходом, а покраска не должна занимать слишком уж много времени. Чисто теоретически. Не станет же Хастур расписывать всю поверхность? Ну, пара крыльев — Азирафель надеялся, что не очень больших! — несколько перьев и молния. Не так уж много, если подумать! Поэтому стоило чем-то занять себя на ближайшие день-два, а потом плавно переходить к плану. Кстати, не стоило ещё забывать про походы в кино, а значит, надо изучить программу, посмотреть трейлеры и почитать критику.
Стук в дверь отвлёк Азирафеля от чтения рецензий на недавно вышедший детектив «Достать ножи» и раздумий на тему, оценил бы такое Кроули или нет. Когда стук перешёл в звон колокольчика, пришлось открывать.
— Добрый день, — на пороге стоял незнакомец.
— Добрый, — согласился Азирафель тоном, не обещающим ничего хорошего.
— Вы работаете?
— Очевидно, нет.
— Но почему? — потенциальный покупатель был не только бестактен, но и глуповат. — Сегодня не вторник и не воскресенье, время вроде бы самое удачное, вы дома...
— Да, но я занят!
— А если мне срочно нужна вещь для души? — незнакомец потыкал пальцем в объявление.
— Вы совсем отчаялись без музыкальной шкатулки? — ехидно поинтересовался Азирафель.
— Нет, но...
— Может быть, вам жизненно необходимо чайное ситечко?
— Нет...
— Тогда ничем не могу вам помочь! — торжественно объявил Азирафель, закрывая дверь перед неуместным посетителем. — Магазин закрыт.
Несостоявшемуся покупателю хватило мозгов и здравого смысла, чтобы ретироваться, и Азирафель решил отметить его уход парой глотков вина. Раз уж всё равно встал. Он с удивлением обнаружил, что почти все припасы съестного закончились, и отправился в лавку миссис Трейси. Заодно можно узнать, откуда принесло такого странного покупателя, явно не жившего в Саут-Даунсе.
Миссис Трейси назвала его «дорогушей» и, пока складывала покупки по пакетам, успела посетовать на плохой сезон и рассказать о туристах, поселившихся в гостинице мистера Тайлера и разбивших уже три стакана в его баре. Наверняка это кто-то из них возжелал ненужных трат.
Вечером Азирафель попытался испечь пирог с яблоками, но у него ничего не вышло, поэтому он ограничился сэндвичами, которые по-простому запивал коньяком. Почему-то с коньяком рассматривать фотографии Кроули было гораздо приятнее, чем с чаем. Когда до дна бутылки оставалось пара дюймов, Азирафель прислонил к ней фотографию и грустно улыбнулся:
— Ты же хочешь этого не меньше меня, правда?
Ответом, разумеется, было молчание, но Азирафель не мог остановиться:
— И тебе это надо не меньше, чем мне, правда, Кроули? Ты ведь тоже?..
Азирафель погладил фотографию, а потом запрокинул голову, прикрыв глаза рукой, и тихо продолжил:
— Ты тоже... только ты ни черта не боишься... наверное. И правильно делаешь... жить не страшно, мой дорогой... когда тебе есть, с кем эту жизнь разделить. Я никогда не считал это чем-то ценным... но я и не жил...
Проклятье! Азирафель потёр лицо, приводя себя в чувство. Здорово же его припекло, если он уже дошёл до разговоров с невидимым собеседником. И всё-таки Маме он не солгал — жалеть здесь не о чем! Всё ещё только начинается.
Звонок Хастура через два дня подтвердил эту светлую мысль:
— Всё готово, можете начинать радоваться.
Эпизод второй. Сцена шестая. КроулиЭпизод второй. Сцена шестая. Кроули
Не то чтобы Кроули как-то по-особенному боялся Люцифера, нет. Он прекрасно понимал, что тот собой представляет, и опасался не то что оказаться у него на пути, но просто случайно перейти дорогу. Именно поэтому он чувствовал себя крайне неуверенно, проходя мимо секретаря в кабинет, о существовании которого многие сотрудники даже не догадывались, принимая его очертания за причудливый дизайн крыши салона. Помимо катастрофы с «Бентли» за Кроули числился ещё прокол, связанный с посещением другого клуба, ну и сломанный шлагбаум тоже нельзя было записать себе в достижения. Холодный взгляд Люцифера очень красноречиво сулил неприятности, и фантазии Кроули не хватало, чтобы предугадать их масштаб.
— Босс, вы хотели меня видеть?
— Хотел, — кончиком пальца Люцифер задумчиво поглаживал губы, разглядывая Кроули. — Говорят, у тебя бурная жизнь?
Кроули прекрасно знал, что бывает с теми, кто осмеливался лгать Люциферу, но другого ответа у него просто не было:
— Вас ввели в заблуждение.
— Вот как? То есть это не ты увлёкся настолько, что не заметил ничего подозрительного там, где готовилось преступление?
Звучало действительно не очень, даже, можно сказать, паршиво звучало.
— Не заметил, — Кроули опустил взгляд. — Думал совершенно не о том.
— А зачем ты приходил в то утро?
Это был простой вопрос, и его можно было предвидеть.
— За телефоном. Я его забыл накануне.
— В полицейском протоколе отмечено, что ты не заметил ничего особенного.
— Это так.
— В магазине напротив есть камера, — Люцифер прищурился, пристально глядя в глаза Кроули. — Не можешь объяснить, почему она не отметила твой выход?
— Не могу, — честно ответил Кроули, чувствуя, как по спине скатывается капля холодного пота.
— Может быть, потому что ты был в машине?
— Нет, — Кроули старался не опускать взгляд, чего бы ему это ни стоило. — Я вышел сам.
— Что ты знаешь о человеке, с которым провёл отпуск?
А вот теперь Кроули стало по-настоящему страшно. Азирафель никоим образом не должен вызвать интерес Люцифера. Ни в чём!
— Э-э... он бывший профессор и держит антикварную лавку.
— И всё? — во взгляде Люцифера всё-таки промелькнул азартный интерес.
— Машина у него оказалась в ужасном состоянии, — доверительно сообщил Кроули. — Я заказывал запчасти... пришлось полностью перебирать двигатель и коробку.
— Он живёт один?
— Совершенно. В Саут-Даунсе, — Кроули поморщился, изображая недовольство. — Такая дыра!
— Надо же, — Люцифер деланно улыбнулся, продолжая сверлить Кроули холодным взглядом готового к атаке хищника. — А как вы с ним познакомились?
Кроули показалось, что пол под ним закачался... или затрещал, готовый вот-вот разверзнуться прямо в бездну.
— В кафе. Я зашёл выпить кофе, а он за десертом... ну, знаете, как это бывает? Слово за слово... договорились сходить в паб, — Кроули несло. — Собирались встретиться в Истборне, а у него сломалась машина, вот я и предложил свои услуги по ремонту... ничего особенного.
— Ничего особенного, — повторил Люцифер. — Действительно, ничего. А с Габриэлем тебе удалось найти общий язык?
Кроули невольно поморщился, вспоминая этого мудака, но тут же взял себя в руки.
— С ним не будет проблем, босс. Я помню, что это ваш друг, поэтому сделаю всё, что в моих силах.
Кажется, он угадал с ответом, потому что Люцифер, наконец, рассмеялся, давая возможность Кроули выдохнуть и немного расслабиться.
— Главное, не торопись. Мой друг заслужил, чтобы всё было сделано качественно.
А вот это уже было похоже на приказ.
— Так всё и будет, — пообещал Кроули. — Быстро не получится. Никак.
— Хорошо.
Люцифер отпустил его королевским жестом, и Кроули отправился к выходу из кабинета, держа спину так ровно, как позволяли треснутые рёбра и взвинченные нервы. Похоже, всё обошлось.
— И вот ещё что, Кроули...
— Да?
— Мне нравится твоя честность.
Кроули спустился в колл-центр и едва дождался, когда автомат выбросит в окошко бутылку воды, чтобы осушить её в несколько глотков. И как же хорошо, что у него были с собой сигареты, потому что пальцы перестали дрожать только после третьей затяжки. Люцифер никогда прежде не интересовался его личной жизнью, а каждый, кто с ним когда-либо сталкивался, знал, что шеф ничего не делает просто так. Даже вопросы про «Бентли» не заставили Кроули так сильно нервничать, что разболелась голова.
Да и с этим «другом Габриэлем» всё непросто. Для чего Люциферу понадобилось держать его машину в салоне, отрывая Кроули от всех остальных проектов? Хотя, наверное, «не быстро» и подразумевает, что он будет заниматься всем.
— Как всё прошло? — Лигур умел появляться бесшумно.
— Нормально, — Кроули пожал плечами. — Похоже, я завис с тачкой этого... твоего.
— А чего это он мой? — возмутился Лигур.
— Ну, твой же ангел нашёл где-то это мурло, — резонно заметил Кроули.
Лигур молча выудил из пачки сигарету и закурил, жмурясь от солнца. Его присутствие действовало успокаивающе, и даже Люцифер уже не вызывал того леденящего страха, как ещё несколько минут назад.
— Машину только завтра привезут, — меланхолично заметил Лигур. — Днём.
— Ну и хорошо, мне приказано не торопиться.
Лигур сложил губы трубочкой и выпустил дым с таким видом, будто хотел выругаться. Но вместо этого он вдруг подмигнул Кроули:
— Давай тогда сегодня вечером немного развеемся? Потусим у Дагон, музычку послушаем, на танцполе потолкаемся... м-м?
В общем-то, Кроули ничего не имел против. Это было гораздо лучше, чем сидеть дома, придумывая поводы для встречи с Азирафелем, чтобы как-то скрасить подсчёт дней до покупки той самой вазы. Договорились встретиться в восемь прямо в «Чистилище», и Кроули отправился в свой кабинет, чтобы наконец-то написать эти дурацкие отчёты, которые, как ему казалось, никто и не думал читать.
Ему пришлось поднапрячься, чтобы красиво оформить заказы, суммы в которых постоянно норовили сбиться и не сойтись. Поэтому с работы Кроули уходил измученный цифрами и уставший гораздо больше, чем если бы занимался делом. Он собирался по-быстрому зайти домой, переодеться и рвануть в клуб, однако стоило ему оказаться на улице, как он снова ощутил приступ паранойи. Но кому и зачем понадобилось бы за ним следить? Кроули попытался проверить свои подозрения, глянув на отражение в витрине, но, на его беду, это оказался магазин дорогой посуды, и изящная фарфоровая чашка с ангельскими крыльями вместо ручки не смогла оставить его равнодушным.
Время ещё было, и Кроули, сам не понимая как, оказался в этом царстве стекла, зеркал и фарфора. Обычно он в таких местах не появлялся — а зачем? — но сейчас с интересом разглядывал красивые вещицы, представляя, как бы они смотрелись на полках магазина Азирафеля. Все эти вазы, статуэтки и прочие изящные штучки, которым никогда не было места в жизни Кроули. Наверное, он выглядел глупо, уставившись на музыкальную шкатулку с лебедями, скользящими по зеркалу, изображавшему водную гладь. Точно глупо, но до чего же оно было красиво!
Видимо, вид у него был очень красноречивый, потому что девица-консультант сделала стойку и улыбнулась ему, демонстрируя безупречный прикус всех тридцати двух зубов.
— Хотите посмотреть поближе? Это новинка. Вы только послушайте.
Прежде чем снять с полки шкатулку, она надела белоснежные тканевые перчатки, а потом несколько раз повернула ключик. Эту музыку, Кроули узнал с первой ноты, но всё ещё не мог поверить своим ушам: почему-то казалось, что лебеди и Фредди Меркьюри несовместимы. До этого момента. Потому что «Шоу должно продолжаться»!
— Вам нравится?
— Да.
— Не желаете приобрести?
В общем-то, Кроули не был фанатом таких вещей, но почему-то ему показалось, что Азирафель мог бы оценить подобный подарок.
— Желаю, — Кроули широко улыбнулся. — Упакуйте.
Глаза девицы удивлённо округлились и тут же радостно заблестели.
— О! Тогда у меня есть для вас очень выгодное предложение. Я сделаю скидку пятьдесят процентов на вторую вещь, которую вы выберете.
Кроули вспомнил о чашке с крыльями:
— По рукам!
Когда девица назвала цену, Кроули прикусил щёку, чтобы не выругаться: шкатулка с лебедями и чашка с крыльями вместе стоили как настоящее крыло ангела... а может и два. Но остановиться он уже не мог. В конце концов, он совсем недавно сорвал куш и мог себе такое позволить. До дома Кроули дошёл, даже не вспомнив, что хотел проверить, не следят ли за ним. Какая, к чёрту, разница?!
22.10.20Найти место подарку Азирафеля оказалось непросто. Квартира Кроули, которую он гордо именовал «лофтом», не была приспособлена для таких вещей. Разве что купленный по случаю стол немного соответствовал изящному фарфору. А раз так, то там ему и место. Собираясь в клуб, Кроули представлял, как вручит Азирафелю сначала кружку, небрежно бросив что-то типа: «Ты тогда разбил, вот я и подумал...», а шкатулку прибережёт для следующего раза. Ведь он же когда-то будет, этот следующий раз?!
Кроули прыгал на одной ноге, натягивая узкие джинсы, и чуть не упал, засмотревшись на шкатулку. Такого с ним ещё не было ни разу, чтобы настолько, до лебедей в пруду. Странно, конечно, но происходящее ощущалось самой правильной вещью из всех возможных. Будто Кроули всю жизнь мчался, чтобы успеть к этому ангелу. И ведь успел! Кажется.
В клубе Хастур и Лигур синхронно подняли руки, приветствуя Кроули.
— Привет, парни, что я пропустил?
— Пару шотов текилы, — радостно отозвался Хастур. — Но ты ещё можешь нас догнать.
— Я пас. Продолжу в своём ритме, — решил Кроули.
Лигур удивлённо приподнял бровь:
— Так у тебя ни хера не прошло, что ли?
— А что у меня должно было пройти?
В ответ Хастур развёл руками, изображая сердце, и заржал, когда Лигур пронзил его дымом своей сигареты.
— Даже не знаю, что вам сказать, парни... как-то по-гейски смотритесь.
— Иди ты! — Хастур лениво развалился на стуле и мечтательно прикрыл глаза, затягиваясь. — Сам такой.
Лигур заботливо подвинул Кроули шот текилы и керамическую доску с порезанным лаймом:
— Сейчас всё будет хорошо.
В этом Кроули и не сомневался. В конце концов, он пришёл немного развеяться.
— Сегодня в зале Дагон, — сообщил Лигур, — обещала сама покрутить диски. Я заказал побольше Green Day, ты же любишь Билли Джо.
Кроули закусил текилу ломтиком лайма и согласился:
— Безумно.
Музыка становилась всё громче, и уже совсем скоро Кроули заёрзал на стуле, готовый выйти на танцпол. Лигур накрыл его руку широкой ладонью и слегка сжал:
— Ещё не время, — он протянул Кроули сигарету и улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. — Надо повысить градус.
Лигур знал в этом толк. Он переглядывался с Дагон, щёлкая пальцами и прицокивая языком, чего она точно не могла слышать в своих огромных наушниках, но когда она подняла вверх руку, показав сначала один палец, потом второй, Лигур неторопливо встал:
— Пора, парни! Дадим жару в этой дыре!
Misery Кроули узнал с первой ноты и радостно взревел, запрыгивая на подиум:
— О да!
Хастур где-то раздобыл шест, который с натяжкой мог сойти за подобие пилона, но кто бы привередничал? Точно не Кроули! Они втроём принялись крутиться вокруг этого недопилона, изображая грязные танцы. Судя по воплям из зала и аплодисментам, у них получалось.
— О-о-о! — подпевал Кроули. — И им хорошо-о-о-о...
— Даже когда им очень плохо-о-о, — тянул Лигур.
— ...губительные отзвуки страда-а-ания...
Кроули несколько раз проорал припев, пока не охрип, но даже тогда не остановился, продолжая извиваться у шеста, который держал Хастур. Он стянул с себя галстук и принялся размахивать им над головой в такт словам:
— Ведь важно не то, что ты делаешь, а то, что ты о-оставишь...
Похоже, у них получилось зажечь зал, потому что скоро на танцполе стало не протолкнуться, а Хастуру удалось сдать свой шест в аренду за бутылку лагера. Всё было как в старые добрые времена.
— Привет, я Фрэнк...
Кроули ощутил чьи-то руки на своей заднице. В общем-то, ничего особенного.
— Охренеть, какая ценная информация, — фыркнул он, продолжая танцевать.
— А ты классный... нет, правда...
Кроули даже не надо было оглядываться, чтобы разглядеть очередного искателя приключений, поэтому он вывернулся из довольно цепких объятий и попытался перекричать музыку:
— Сегодня не подаю!
— Угостить тебя коктейлем?
— Текилой, — рассмеялся Кроули. — Сегодня я пью текилу.
Фред или Фрэнк пропал, и Кроули снова отдался ритму музыки, пока не ощутил, как чьи-то руки взяли его за талию и потянули с танцпола.
— Какого чёрта? — возмутился он.
— Я купил тебе текилу... я Фрэнк.
Он был похож на студента, пустившегося во все тяжкие и решившего попробовать что-то новое. Разве что только слюни не пускал, глядя на Кроули восторженным взглядом:
— Скажи, что ты хочешь... и я дам... сниму номер, буду хорошим мальчиком... или ты любишь плохих?
Похоже, он насмотрелся порнушки и теперь рвался в бой. Мальчишка был неплох для одной ночи — Кроули бы хватило опыта направить его энтузиазм во благо удовольствия, вот только зачем? И в гостиницу тащиться...
— И где ты этой пошлости понабрался, а?
— В смысле? — опешил Фрэнк. — Ты не хочешь? У тебя кто-то есть?
— Есть, — Кроули довольно улыбнулся, вспоминая, что у него действительно «есть».
— Этот с палкой? — скривился Фрэнк. — Я дам тебе гораздо больше... или второй? Или у вас тройничок?
— У тебя бурная фантазия, мальчик.
— И тебе это нравится, — снова завёлся Фрэнк. — Не ломайся... не пожалеешь.
— Отвали, мальчик. У меня есть с кем «не пожалеть».
— Но его же здесь нет, да? Пойдём со мной, никто ни о чём не узнает.
Кроули тяжело вздохнул. Как же он не любил объяснять столь простые вещи!
— Если ты думаешь, что в отношениях главное, чтобы никто ничего не узнал, то у меня для тебя плохие новости.
— Чего?
— Да не интересует меня твоё предложение! — разозлился Кроули. — Совсем! Понятно?!
Наверное, так прозвучало гораздо доходчивее, и осознавший свою неправоту Фрэнк смешался с толпой. Кроули облегчённо вздохнул и вернулся за столик, так как настроение танцевать пропало совершенно. Лигур, как оказалось, тоже вернулся.
— И ты не пошёл с этим мальчиком? — удивился он.
— Да ну его, — скривился Кроули. — Не в моём вкусе.
— Раньше ты был попроще... не таким разборчивым, что ли...
— Всё меняется.
— С этого и начинается старость, — Лигур достал из кармана сигареты, закурил и бросил пачку на стол. — С таких вот мелочей.
— Знаток, — Кроули усмехнулся, вытягивая сигарету. — Сам-то давно завязал?
— Так у меня же ангел!
— Во-от! В этом суть, — Кроули запрокинул голову, выпуская дым в потолок. — Дело не в возрасте, а в ангелах.
— Ну, ты сравнил... у меня-то...
Кроули прищурился, сдвигая очки, и прошипел:
— Не с-смей!
На что Лигур поднял ладони, обозначая капитуляцию:
— Да будет тебе! Я всё понял... молчу.
— О чём разговор? — Хастур плюхнулся на свой стул, поправляя кожаные наручи. — Что-то вы слишком серьёзные.
— Об ангелах, — усмехнулся Кроули. — Тебе не интересно.
— Чего это не интересно? — Хастур разочарованно заглянул в пустую бутылку и закурил. — Мне нравятся ангелы.
— Тебе все нравятся!
— Ну, не скажи! Кстати, я сейчас машину в таком стиле делаю. Давно хотел, только никто не соглашался.
В принципе, Кроули мог понять клиентов Хастура. Когда у того во взгляде появлялся маньяческий блеск, мало у кого обнаруживалась готовность к экспериментам.
— Неужели нашёл героя?
— Нашёл, — Хастур многозначительно поиграл бровями. — Ты бы заценил.
— И что ты там изображаешь? — решил подыграть ему Кроули. — Библейский сюжет?
— Кроули, но ты же знаешь, что это не моё, — Хастур потёр нос. — Просто эклектика. Крылья, перья, молния... одна.
— Зашибись! — одобрил Кроули, заранее жалея доверчивого клиента.
— Да не-е... ничего так выходит, — Хастур самодовольно сложил руки на груди. — Должно понравиться.
— Ну а цвет-то какой?
— Цвет? Да как тебе сказать... вот как будто закат над морем... представил?
Кроули представил. И закат, и море, и маяк... и тёплую руку... А Хастур, довольно улыбаясь, продолжил:
— Вот точно такой же, только сине-зелёный, а сзади белый-белый... аж голубой.
— Охренеть!
— Ага, — согласился Хастур. — Тоже любуюсь.
23.10.20***
Кроули крутился, путаясь в одеяле, и никак не мог заснуть. У него болели и рёбра, и голова, а на душе скребли кошки. Диван, всегда казавшийся очень удобным, не выдерживал никакой конкуренции со своим собратом из Саут-Даунса, а в подушку словно кто-то напихал камней. И ведь как легко всё исправить! Всего-то и надо вскочить на «Змея», да газануть, вылетая на трассу. Кроули мог даже рассчитать время, когда окажется у коттеджа в Саут-Даунсе, с точностью до пары минут. Теоретически. А практически только и мог, что переворачивать подушку, пытаясь устроиться поудобнее. И ждать, стараясь не думать о том, что в ожидании он никогда не был силён.
Утром, уже подходя к работе, Кроули вспомнил о неизбежной встрече с мудаком-клиентом, и настроение из просто плохого стало совсем отвратительным. Ни с кем не здороваясь, он дошёл до своего кабинета и заправил кофемашину, чтобы хоть как-то исправить ситуацию. Телефон в кармане противно завибрировал, вызвав желание разбить его об стену. Но это была Вельзевул, и пришлось взять себя в руки, чтобы ответить.
— Слушаю.
— Кроули, с-сегодня в одиннадц-цать с-совещание. С-с любимым клиентом.
— Отлично!
— Ты опять головой ударилс-ся?
— То есть моя клиентоориентированность тебя тоже бесит?
— З-заткнис-сь, а? Шеф нас-стаивает на моём прис-сутствии, поэтому с-сочувствия не ж-жди.
— А может, сдадим ему Лигура?
— Ты там ещё и не выс-спалс-ся?
— Заметно?
— Пей кофе, и в одиннадц-цать чтобы был. Мож-жешь с-спустить пар на механиках, ес-сли без-з этого никак.
— Ну, спасибо, утешила, — Кроули собирался поинтересоваться, на ком будет отыгрываться Вельзевул, но она уже отключилась. И чёрт с ней!
Кофе показался чересчур кислым, и Кроули вылил его в горшок, где когда-то рос фикус. Очень давно: его сухой ствол до сих пор торчал из-под земли, и на него кто-то — вероятнее всего, Хастур — повязал бант из тех, что обычно цепляют к подаркам. Лигур именовал эту палку «Джорджем» и любил поить его тем, что по какой-то причине не принимала душа.
Дверь приоткрылась, но остановить промелькнувшего за ней Хастура Кроули не успел. Такая суетливость обычно не обещала ничего хорошего, но сейчас не вызвала ничего, кроме раздражения — на эти неприятности хотелось нарваться, чтобы немного скрасить дурацкое утро. Время до совещания тянулось долго: Кроули успел покурить и сходить в кафе, где зачем-то заказал себе на завтрак овсянку. Это окончательно выбило его из колеи, и в кабинет Вельзевул он отправился крайне раздражённым.
— С-садись!
Кроули уселся на своё обычное место и даже взял карандаш, чтобы записывать пожелания ценного клиента. Вельзевул внимательно его оглядела и поморщилась:
— У меня иногда появляетс-ся ж-желание дейс-ствительно тебя отшлёпать.
— Какого чёрта?
— Чтобы привес-сти в чувс-ство. Ты хочеш-шь ос-ставить этого мудоз-звона только мне? С-спас-сибо!
— Да что я-то?
— Да у тебя на лице напис-сано: «Дайте мне вис-ски и валите вс-се на хер!» Крупными буквами. Мне плевать на твои с-страдания, но с-сейчас придёт клиент, и ты долж-жен быть в адеквате. И не ц-цеплять его по пус-стякам. Яс-сно?!
— Да.
— Вс-сё!
Вельзевул сцепила руки на груди, холодно оглядев Кроули, и под её взглядом он действительно немного взбодрился, вспомнив о деле. В общем-то, разве это первый клиент, взглянувший на Кроули как на дерьмо? Люцифер умел находить друзей, и к работе это не имело никакого отношения.
— Так-то лучш-ше, — Вельзевул взглянула на часы. — Что мы имеем?
— «Бентли» номер два. Главное и её не прое...
Его слова заглушил стук распахнувшейся двери:
— Доброе утро, господа. Мне сказали, что машину разгрузят прямо в бокс. У вас так принято?
Улыбка Вельзевул вышла немного натянутой:
— Доброе утро, Габриэль. Вс-сё хорошо. Так принято.
— Но меня не пустили в этот чёртов бокс.
— Таковы правила, — Вельзевул жестом указала ему на стул: — Прис-саживайтес-сь. Нам нуж-жно обс-судить бюджет.
Габриэль уселся в кресло посетителя, оказываясь напротив Кроули, но, по своему обыкновению, глядя только на Вельзевул.
— Мне казалось, что мы договорились. В прошлый раз, — в его голосе появились почти интимные нотки.
— Мы лишь обоз-значили границ-цы.
— Дозволенного, — не удержался Кроули.
Габриэль смерил его высокомерным взглядом и снова уставился на Вельзевул:
— Не хотите же вы сказать, что смета будет многократно превышена?
— Что вы! Я хочу с-сказ-зать, что с-смету придётс-ся уточнять в процес-се работы. Пос-сле того, как Кроули ос-смотрит машину на подъёмнике и проведёт диагнос-стику ходовой.
— Меня восхищает ваш профессионализм.
— С-спас-сибо. Давайте вернёмс-ся к делу.
Кроули не понимал, как это работает. Ему казалось, что Вельзевул ещё в прошлую встречу ясно обозначила все границы и дала понять этому снобу, что ему здесь совершенно ничего не светит. Так какого чёрта она сейчас делает вид, что ей приятна эта тупая лесть? Или это какой-то хитрый план? Скорее всего. Гоняясь за одобрением Вельзевул, Габриэль не только легкомысленно согласился с довольно крупным авансом, но и предложил, демонстрируя в улыбке профессионализм своего стоматолога:
— У меня есть идея получше. Вы ведь доверяете своему сотруднику? — он небрежно кивнул в сторону Кроули.
— Раз-зумеется.
— Тогда я просто дам ему банковскую карту, которой он сможет оплачивать всё необходимое. А когда будем подводить итоги, он отчитается. Как вам такое?
Кроули прикусил губу, чтобы не заржать. Габриэль столь откровенно красовался перед Вельзевул, не гнушаясь ничем, что это уже вызывало нечто вроде жалости. Будто мало ему дорогих часов и факта владения «Бентли». С другой стороны, ну не возрастом же ему козырять?!
— Хорош-шо. А какой вы ус-становите лимит?
— Мне кажется, пятьсот тысяч должно хватить.
— С-скорее вс-сего, понадобитс-ся меньше.
— Не стоит на таком экономить. И ещё. Отделку салона я бы хотел обсудить дополнительно. С дизайнером.
— Раз-зумеетс-ся.
Габриэль достал из кармана банковскую карту, которая выглядела настолько пафосно, что сводило челюсти.
— Держите, мистер Кроули. И не забывайте записывать расходы, иначе в конце будет непросто свести баланс, — он широко улыбнулся, снова облизывая взглядом Вельзевул, и вкрадчиво продолжил. — Хотя я не буду иметь ничего против, если вы угоститесь чашечкой кофе за мой счёт.
Кроули спрятал карточку во внутренний карман пиджака, оценив умение Габриэля произвести впечатление так, что у Вельзевул не возникло ощущения, будто её покупают. Красивый жест, чего уж там. И после такого разве стоило удивляться, что Габриэль остался в её кабинете, когда Кроули отправился принимать машину? Впрочем, он помнил про щедрое предложение и по пути зашёл в кофейню, разумеется, расплатившись новенькой картой. Заодно и протестировав её — всё работало.
Кроули убедился, что «Бентли» разместили в боксе со всеми причитающимися почестями. Он несколько раз обошёл её, получая эстетическое удовольствие, и погладил капот, налаживая контакт. Не то чтобы он был суеверным, но он никогда не считал машины бездушными механизмами. У каждой был свой характер, с которым стоило считаться, во избежание неприятностей. И первое впечатление Кроули всегда старался произвести самое лучшее. Глупости, конечно, но чем чёрт не шутит? Он открыл дверь и уселся на место водителя, ласково погладив руль и пообещав старушке, что всё будет хорошо и вторая молодость не за горами.
Он уже собирался поднять машину, чтобы завершить первичный осмотр, когда заметил на столике с инструментами муравьёв Хастура. Нашёл, куда притащить! А если бы Кроули начал очистку двигателя? Ещё неизвестно, что вреднее, краски или химикаты: муравьёв Кроули было не очень жалко, а вот Хастура наоборот.
Поэтому, подхватив этот дурацкий муравейник, названия которого Кроули так и не запомнил, он отправился к Хастуру возвращать игрушку. Тот, похоже, отправился курить, но Кроули это уже ни капли не волновало. Потому что в ангаре он заметил пикап, показавшийся ему смутно знакомым. Разумеется, все эти крылья, перья и даже молния ничуть не тронули сердце Кроули, как и цвет заката над морем «только сине-зелёного».
Перед ним стоял «Додж РАМ» восемьдесят второго года, первое поколение, одинарная кабина J-класса, задний привод... Слишком много совпадений. Кроули отставил в сторону дурацкий муравейник и открыл капот. Да! Шильдик с его инициалами и датой ремонта был на месте — это точно была машина Азирафеля. Но как?!
-
-
22.10.2020 в 14:20-
-
22.10.2020 в 15:13-
-
22.10.2020 в 15:16Ви таки хотите подрезать крылья Хастуру?
-
-
22.10.2020 в 15:22Alanna2202, Хастур не даст)))) Он птица гордая))))
-
-
23.10.2020 в 09:18Спасибо за продолжение))
-
-
23.10.2020 в 09:23А вот так, пропустил ты все самое важное(((
-
-
23.10.2020 в 09:30Alanna2202, не-е))) ещё не пропустил))) Теперь главное правильно затаиться в засаде)))
-
-
23.10.2020 в 09:46-
-
23.10.2020 в 10:09как любит говорить Хастур - вот ведь пиздабол! ))))))))
-
-
23.10.2020 в 10:20мухомурчонок, Хастур зрит в корень))) спасибо)))))))
-
-
24.10.2020 в 09:58