Делай, что должно и будь, что будет
Название: Цыганская звезда
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: точно большой миди
Пейринг: основной - снарри, обитатели Хогвартса в роли цыган и все Малфои
Жанр: экшн, приключения, романс
Рейтинг: не ниже R
Краткое содержание: цыганское АУ, весь синопсис которого кратко изложен здесь sirinrosher.diary.ru/p211687089.htm
nover, svoboda_09, ole_elo, zlatik-plus, поросенок М, спасибо огромное за укур!!! А мухомурчонок, спасибо за розыск материалов по матчасти)))) И отдельное спасибо Старина Ник за удачную фольклорную экспедицию к носителю языка!!!
в процессе!!!
Небольшой словарик
дикло - шейный платок, чаще шёлковый и обычно очень яркий.
вардо - цыганский семейный дом на колёсах. Это повозка на конной тяге, отделанная резьбой и другими украшениями.
шувани - «ведающая сокровенным знанием» цыганская ведьма.
бендер - шалаш, который служит убежищем для цыганской семьи. Именно в бендерах цыгане рождаются и умирают.
атчин-ане - место стоянки табора.
чавво - мальчик, мальчики, или шире - дети.
чури - специальный нож для резки амулетов.
джукел, джук - собака, пёс.
гауджо - не цыгане.
джоддакаи - цыганский фартук особого покроя, также неотъемлемая часть магического одеяния шувани.
дава тукЭ мирО лаф - даю тебе слово.
башно - пидарас
татти граи - конь-огонь
веш-джук - лиса
тэ скарин мандэвэл - чтоб тебя бог покарал
ту ман шунэса? - ты меня слышишь?
джьа про кар! - пошёл на... читать дальшехуй
1 частьledira.diary.ru/p211822903.htm
читать дальше***
Как Гарри ни устал от дороги и разбивки атчин-ане*, но только стих общий гомон, он поспешил в своё вардо и открыл сундук. Блэк по обыкновению где-то шлялся, и никто не мог помешать осуществить задуманное. Уголь, скрипя, оставлял след на плотной бумаге, вырисовывая две фигуры рядом. Сначала Северус… едва заметная улыбка, чуть запрокинутая голова, расстёгнутая рубаха и отброшенное в сторону дикло… Гарри балдел от собственной смелости, давая волю воображению. Себя он изобразил так, как недавно привиделось: удобно устроившим голову на коленях Северуса и жмурящимся от удовольствия. А кто бы не жмурился, если так ласково перебирают волосы?
Гарри смотрел на дело своих рук, не в силах избавиться от мысли, что только что перешёл запретную черту. Одно дело — фантазии, о которых может догадаться разве что шувани, и совсем другое — нарисованное тому подтверждение. Гарри осознавал, что лучше ему этот набросок уничтожить сразу, но никак не мог себя заставить. Теперь он понимал тех, кто приписывал портретам, выходящим из-под его кисти, волшебство. В неверном свете свечей ему казалось, что пальцы Северуса, зарывшиеся в его волосах, шевелятся, а его улыбка становится довольной… Гарри тихо чертыхнулся и спрятал набросок в тайник — этой тайной рисковать было нельзя!
Проснулся Гарри под стук посуды. Женщины уже встали и варили на костре похлёбку, в которую по кочевой традиции настрогали вяленого мяса. Мужчинам сегодня предстояло хорошо поработать, сооружая кузню. Дальше Хагрид справлялся сам — подковывал лошадей и изготавливал селянам нехитрую утварь, всегда соперничая с местными кузнецами, — но устройство навеса и установка лафета для мехов и горна всегда делалось сообща. Иногда только искусство Хагрида кормило весь табор… впрочем, Гарри тоже жаловаться не приходилось: знатные господа, портреты которых он писал, всегда щедро оплачивали его работу.
Гарри вышел из бендера, когда услышал, как Ронни собирает чавво* в поход за дровами для кузни. Очевидно, хозяин поместья разрешил вырубку некоторых деревьев. Наскоро поев, он отправился с ними, рассудив, что так от него будет больше пользы.
Вырубкой руководил, конечно же, Блэк, который хоть и не появился ночью в таборе, казался выспавшимся и отдохнувшим, куда до него Гарри… вот же кобель… и спал небось на пуховой перине, впрочем, кто этих господ разберёт? Хотя на эту загадочную госпожу де Малфой очень хотелось посмотреть — где Гарри ещё увидит гулящую женщину? В их таборе такое было немыслимо, но у господ свои причуды, если уж её сынок поглядывал на Гарри так, будто готов был с ним немедля предаться блуду… а ведь там ещё и хозяин имеется. Вот бы посмотреть — наверняка уже немощный старик.
Скорее всего, Гарри выглядел полным идиотом, когда понял, что этот эффектный мужчина и есть хозяин поместья. Как?! Как такому можно изменять, пусть даже и с Блэком? Мистер де Малфой был не просто красив, в нём было что-то такое необъяснимое, что если бы речь шла о конях, Гарри назвал бы это породой. Это как если представить себе жеребца арабской породы исключительной белой масти. Эта особенная стать кохейлан-сиглави, которую ни с чем не спутать, эти нарядные сухие формы и высокий рост, этот особый изгиб шеи…
— Позвольте представить мою супругу, госпожу де Малфой, — голос у де Малфоя был вкрадчивым, но Гарри слышалась в нём угроза, пока скрытая. — Вас характеризовали как выдающегося живописца.
Гарри скромно склонил голову и ответил заученной фразой:
— Что вы, мой лорд, я всего лишь скромный ученик мистера Лавгуда.
— Я слышал об этом. Думаю, вам надо оговорить детали… гм-м… вашего сотрудничества, — холодный взгляд де Малфоя сверкнул сталью, — а я с вашего позволения побеседую с вожаком.
— С баро, — привычно поправил Гарри и прикусил язык. — Простите, мой лорд, мою непочтительность…
Гарри низко склонил голову и не видел выражения лица де Малфоя, но слышал, как тот презрительно фыркнул:
— Чего ещё ждать от черни…
— Скажите, а возможно ли написать мой портрет в образе цыганки?
Гарри показалось, что госпожа де Малфой попыталась сгладить грубость мужа, и это показалось странным. Или она хотела задобрить художника, чтобы получить исключительный портрет?
— Вы можете улыбнуться? — попросил Гарри.
— Что?
— Улыбнитесь, пожалуйста.
Удивительно, как улыбка меняла облик этой чопорной леди. Она словно помолодела, и даже показалась Гарри хорошенькой, что, впрочем, не извиняло её похождений. Но кто он такой, чтобы её осуждать?
— Достаточно?
Во взгляде госпожи де Малфой появились озорные искры, и Гарри стало понятно, что Блэк в ней нашёл. В ней чувствовалась сила и какая-то непокорность. Такая могла бы пойти ночью в лес на свидание… ой, могла!
— У вас есть красная накидка?
— Нет, но завтра мне её сошьют. Нужен шёлк?
— Желательно, — улыбнулся Гарри, представляя себе общую композицию. — А вы могли бы во время сеанса разуться?
— Ваши женщины ведь ходят босые?
— Да. Именно поэтому.
— Хорошо. А можно будет попросить на шею амулет?
Настоящие амулеты чужакам не полагались, но ей-то это откуда знать? Можно будет попросить Невилла выстрогать что-нибудь красивое, такое, что можно повесить на чёрный кожаный шнурок… точно! На алебастрово-белой коже такое украшение будет смотреться очень интересно.
— Да, конечно, я позабочусь об этом.
— Вот и хорошо. Приходите завтра утром.
Вообще-то Гарри думал, что это она будет приходить к нему.
— Мне бы хотелось писать вас здесь… на фоне костра…
— Фон можно написать и потом. У нас же будет не одна встреча?
— Конечно, не одна.
— Вот и славно. А кто этот человек?
Госпожа де Малфой показала на мистера Лавгуда, который очень живописно смотрелся среди кибиток. Из-за любви к экстравагантным костюмам поселяне его считали странным, но Гарри видел на своём веку более странные вещи, чем удивляться ярко-жёлтому сюртуку и фиолетовым штанам.
— Это мистер Лавгуд. Он мой учитель.
— Тот самый?!
Гарри не знал, какой смысл вкладывала она в эти слова, поэтому осторожно заметил:
— Я знаю только одного мистера Лавгуда.
— Но это же он бросил всё и ушёл за прекрасной цыганкой?
Гарри, не удержался от короткого смешка:
— Чего только про него не болтали. На самом дела баро пригласил его, чтобы он меня учил… а нашим женщинам не следует путаться с гауджо*.
— У вас такие порядки?
— Да, — Гарри не удержался и добавил: — А ещё наши женщины выбирают одного мужа на всю жизнь.
Не то чтобы это было его дело… но госпожа де Малфой ничуть не смутилась.
— А мужчины? Они тоже преданы одной женщине?
— Да, это так…
Гарри показалось, что он увидел во взгляде госпожи де Малфой печаль, и тут же представил, как это выражение будет смотреться на портрете. Должно получиться нечто необычное…
— Хорошо. Значит, завтра утром я буду вас ждать. Подходите к дому, а дальше вас проводит Добби. Мой слуга.
Госпожа де Малфой дождалась от Гарри подтверждающего кивка и поспешила к супругу, который как раз закончил договариваться с баро. Он обернулся и окинул Гарри оценивающим взглядом, а баро только плотно сжал губы. На душе заскребли кошки.
***
— Подойди!
Гарри и в голову бы не пришло перечить, особенно, когда понимал, что он сам стал причиной гнева баро. Интересно, а что ему сказал этот Малфой? За несколько десятков шагов Гарри успел передумать многое и совсем не ожидал услышать:
— Купи себе в городе сапоги… — Гарри уже открыл рот, чтобы сказать, что у него есть, но баро так же тихо продолжил: — Нехорошо приходить босяком в дом знатных господ.
— В дом?
— Да. Господин де Малфой дал понять, что удобство своей супруги ставит выше гостеприимства.
Гарри соображал быстро. Очень быстро. Получалось, что если он будет играть не по правилам этих Малфоев, то пострадает весь табор. Найти место для атчин-ане накануне большой конной ярмарки в окрестностях Эпплби было очень непросто, особенно такое удобное…
— Я постараюсь.
— Тебе ведь не трудно?
В ироничном голосе Северуса Гарри услышал отголоски боли.
— Простите меня, баро… я…
— Ты вёл себя, как идиот. Постарайся не усугублять ситуацию, и будь осторожен с господами…
Больше баро не произнёс ни слова — он отвернулся от Гарри и подошёл к Артуру, с которым что-то долго обсуждал. Гарри ничего не оставалось, кроме как убраться подальше. Сердце сжималось от боли, стоило представить, что Северус навсегда разочаровался в нём.
Покупать сапоги с Гарри отправился Блэк, который отлично разбирался в таких вещах, и через пару часов от его советов хотелось взвыть. Блэк не позволял купить ничего простого и практичного, объясняя это желанием баро не ударить в грязь лицом, и в итоге Гарри стал обладателем щегольских сапог с небольшим каблуком и мягкими складками на голенище. После чего Блэк оценивающе оглядел его и, не спрашивая мнения, купил тонкие суконные брюки и серо-зелёную рубашку. Когда Гарри возмутился, он спокойно ответил:
— Баро не хотел, чтобы о тебе думали, как об оборванце.
— Но…
— С оборванцами не считаются, Гарри! — Блэк довольно подмигнул и, решив, что разговор окончен, направился к единственной табачной лавке.
В его словах был смысл. Может, если Гарри будет выглядеть, как степенный буржуа, то и отношение к нему будет иное, чем к грязи под ногами?
Так или иначе, утром у дома Малфоев Гарри появился, ощущая себя почти настоящим денди… только зря он, конечно, забыл о расчёске. Хотя после быстрой скачки на Нимбусе о благообразной причёске всё равно пришлось бы забыть. В сапогах Гарри было очень неловко: подошва была чересчур жёсткой, не позволяя чувствовать стремена так, как он привык. Впрочем, наслаждаться скачкой это не мешало.
Его встретил невысокий слуга в богато расшитой ливрее, но такой старый, что, казалось, дунь на него, он и рассыплется.
— Добби к вашим услугам, сэр Гарри.
Оставалось только вспомнить, как надо отвечать.
— Ваша хозяйка говорила, что вы меня проводите.
— Да, сэр… конечно, сэр… — Добби подхватил Нимбуса под уздцы, склоняясь в поклоне перед Гарри. — Хозяйка велела вести вас к беседке.
— Хорошо.
Наверное, хозяйка разбиралась в живописи, и это был не первый портрет, для которого она позировала. В беседке было отличное освещение, и Гарри удобно расположился, сняв со спины Нимбуса вьючный ящик с рабочими материалами. Мольберт у него был сборный, и на его подготовку ушло не меньше получаса. Всё это время Добби стоял рядом, восхищённо следя за его действиями, и периодически говорил комплименты. Может быть, хозяева строго-настрого запретили оставлять Гарри одного на их территории?
— Почему ты не отвёл коня, Добби? Ему здесь не место.
Мелодичный голос хозяйки застал Гарри врасплох. Он заметил, как Нимбус объедает нежную зелень с какого-то декоративного кустика, и поразился мягкости вердикта. Или это хозяйка прониклась его внешним видом?
Госпожа де Малфой, на самом деле, уже позировала прежде приглашённому художнику, поэтому не удивительно, что она заняла очень выгодное место. Солнечный свет, пробиваясь через кружево листьев, придавал её коже очень приятный оттенок, а выбор наряда Гарри мог бы назвать безупречным — темно-синее шёлковое платье с глубоким вырезом и наброшенный на обнажённые плечи алый плащ с капюшоном, под которым она спрятала свои длинные волосы. Госпожа де Малфой сама выбрала очень правильную позу, подчёркивающую все достоинства фигуры, и очаровательно улыбнулась:
— Так?
— Отлично, — восхитился Гарри, — но раз уж вы изображаете нашу женщину, позвольте указать вам на одну неточность образа.
— Какую же?
— Волосы надо забрать в косы, и ещё вот здесь, — Гарри ткнул себя в лоб, — надо заплести две тонкие косички и скрутить их так, чтобы кончики смотрели вверх.
— Зачем? — удивилась она.
— Чтобы подчеркнуть ваш статус замужней женщины.
— Это так важно?
— Да. Если вы не хотите, чтобы вас считали распутной. Это знак чужим мужчинам, чтобы не смотрели на вас.
Госпожа де Малфой понятливо кивнула и, откинув капюшон, принялась расплетать ленты из сложной причёски. Небольшая расчёска оказалась у неё в полотняной сумочке, висящей на поясе. Там же было и зеркальце.
— Вы поможете мне?
— Я не умею… — растерялся Гарри. — Я никогда не плёл косы… никому…
Его бросило в жар, стоило представить, что будет, если хозяин поместья застанет его за этим компрометирующим занятием. Или слуги… те точно молчать не станут.
— Подержите зеркало.
Хозяйка, кажется, даже рассердилась на такое предположение Гарри, и если бы он не знал о её распутном нраве и связи с Блэком, то непременно бы поверил этому притворству.
Гарри мог с уверенностью сказать, что госпожа де Малфой очень красива, но было в её облике что-то ещё, такое, что заставляло забывать о её поведении, отдавая дань нежной женственности. Почему-то представить её в объятиях Блэка не получалось. Но не мог же Гарри так фатально ошибаться?
Первый сеанс длился больше трёх часов, Гарри увлечённо сделал целую серию набросков, чтобы понять, как будет лучше смотреться хозяйка, и какие тона ей подойдут больше.
— Господин приглашает вас к столу. И вашего гостя тоже…
Крысоподобный грум и подкрадывался, как крыса — совершенно бесшумно. Или это Гарри так увлёкся?
— Хорошо, Питер, ступай. Мы подойдём.
Гарри хотел сказать, что совсем не голоден, что сидеть за одним столом с господами слишком много чести, но хозяйка мило улыбнулась:
— Не могу же я отпустить вас, не накормив?
Про один стол Гарри, конечно, подумал зря — кто он и кто они? — но варёная баранина с бобами была хороша и искупала все волнения этого дня. В принципе, ему даже удалось избежать встречи с хозяевами, которой так опасался Северус. На кухне, кроме него, сидел Добби и восхищался, наверное, его аппетитом, подливая слабое вино. Почувствовав себя сытым и довольным, Гарри встал:
— Ты приведёшь моего Нимбуса, Добби?
— Конечно, сэр Гарри. Добби приведёт вашего чудесного коня. Идёмте со мной.
Чтобы попасть на улицу, им пришлось миновать два полутёмных коридора, и когда Гарри уже хотел выйти на свет через открытую слугой дверь, его окликнули:
— Гарри, постой. Мы не договорили… — из темноты коридора вышел хозяйский сын и, довольно улыбаясь, цыкнул на Добби: — Иди, куда шёл.
***
Гарри мгновенно разгадал коварство замысла, вот только от спасительной двери его отделяло не меньше пяти шагов, а путь преграждал этот напыщенный говнюк. И всё ведь рассчитал! Конечно, Гарри не сможет достойно ответить ему из-за своего зависимого положения... и помешать никто не сможет — в этой части дома хозяева не бывают, а слуги не рискнут помешать хозяину... а тот уже теснил Гарри к стене, жарко шепча:
— Научишь меня парочке трюков? Тебе же несложно... а я тебе колечко подарю... с настоящим изумрудом... вы же любите золото?
Пространства для маневра оставалось всё меньше, и Гарри кожей ощущал тепло чужого тела и, казалось, даже чувствовал запах возбуждения. Все инстинкты противились насилию, и Гарри с трудом сдерживался, чтобы не вмазать по лицу, выражение которого казалось безумным.
— А хочешь ещё браслет? Золотой... с камнями... и...
Гарри почти увернулся, но молодой де Малфой упёрся ладонями в стену с обеих сторон его головы:
— Ну же... ну давай... тебе же это просто... вы ведь любите такие игры...
Гарри вжимался в стену и мог только мотать головой:
— Нет... нет...
— Я тебя озолочу... поддайся... давай... скажи, что ты хочешь...
— Да пошёл ты!
Гарри изо всех сил оттолкнул наглеца, впечатывая его в противоположную стену. Очевидно, де Малфой не ожидал такого отпора, потому что даже не нашёл подходящих слов и только изумлённо смотрел, как Гарри выскочил из полутёмного коридора на улицу.
— Я сказал — нет! — глядя прямо в глаза ошарашенного хлыща, прошипел он и с чувством захлопнул дверь.
Гарри не помнил, как оказался у беседки, собирая свои немудрёные принадлежности. Его потряхивало от злости и осознания собственной беспомощности. Ох, с каким удовольствием он бы набросился на де Малфоя и бил бы его... бил... бил... Гарри с удивлением посмотрел на разбитый в кровь кулак, только сейчас почувствовав боль.
— Ваш конь, сэр...
Добби подобострастно улыбался, и от понимания в его взгляде хотелось взвыть. Гарри выпрямил спину и стиснул зубы, чтобы не наговорить лишнего — всё-таки слуга был ни в чём не виноват.
— Спасибо.
— Хозяйка будет ждать вас завтра в это же время, и она просила напомнить об амулете.
Можно подумать, амулеты делаются по мановению волшебной палочки!
Только оказавшись в седле, Гарри почувствовал себя лучше. Внезапно он понял, от чего предостерегал его Северус, и на душе стало совсем погано. Ведь откуда-то он узнал о пристрастиях хозяев! Не удивительно, что маркиза запала на Блэка... с таким-то мужем! Как же Гарри сейчас их ненавидел! По всему выходило, что старший де Малфой грязно домогался Северуса... а когда это было? Так на прошлой ярмарке! Два года назад они ведь уже были в этих краях, только тогда Гарри был слеп и не замечал очевидного, потому что как он не силился, вспомнить чего-то подобного не удалось. Но, с другой стороны, баро не тот человек, который позволил бы за таким наблюдать...
Разбитые костяшки на руке саднило, но это ни в какое сравнение не шло с болью в сердце, появляющейся каждый раз, стоило представить Северуса в объятиях хозяина поместья... конечно, он не хотел здесь останавливаться, и если бы похотливый Блэк не договорился о портрете... Гарри так резко натянул поводья, что Нимбус встал. Получается, Северус согласился только из-за Гарри?! Воздух показался раскалённым и обжёг лёгкие изнутри, не давая вздохнуть.
В чувство привёл Нимбус, который повернулся и укоризненно взглянул на хозяина, мол, что же ты? Что... что! Гарри чувствовал себя распоследним идиотом — Северус из-за него переступил через собственную гордость, а он не смог выполнить простейшей просьбы. Он слегка сжал ногами тёплые бока и качнулся, давая понять Нимбусу, что стоит двигаться дальше. Может, Северус нашёл способ отказать? Томимый самыми противоречивыми чувствами и подозрениями, Гарри отправился к Невиллу — может, он уже сделал амулет?
Невилл сидел на земле и с упоением что-то вырезал, не обращая внимания на снующих вокруг чавво. Судя по всему, это и был амулет для маркизы. Где Невилл находил коренья для работ, Гарри не знал, но всегда с удовольствием наблюдал, как оживает чури* в руках мастера. Острая сталь, словно по собственной воле, отсекала всё лишнее, и бездушная деревяшка становилась вещью, которой можно было любоваться, не переставая. Гарри сел рядом. Перевёрнутая подкова удерживала солнце, и оставалось только удивляться, как структура дерева образовывала рисунок на амулете, придавая объём и красоту.
— Плохой день? — поинтересовался Невилл, не отрываясь от работы.
— Так себе... — Гарри дернул плечом, словно отгоняя муху. — Красиво выходит.
— Такой рисунок лучше бы смотрелся в металле... а по центру я бы вставил драконий глаз... знаешь, такой жёлтый? — Невилл сдул прилипшую ко лбу чёлку и покрутил амулет, щуря один глаз.
— Ага...
Спокойствие Невилла было заразительным, и вот уже Гарри смог опустить плечи и выдохнуть. Удивительное дело — в обычной жизни приятель производил впечатление увальня, но стоило ему взять в руки чури, как он преображался: движения становились точными, и в Невилле начинала проявляться грация крупного зверя... совершенно точно хищника. И в то же время от него так и веяло покоем и безмятежностью... как ему это удавалось? Загадка.
— Я такой Луне сделаю... и подарю, — улыбнулся Невилл. — Ей пойдёт.
— А где она?
— Все ушли в Эпплби. Женщины — гадать, мужчины — торговать, лудить... да мало ли дел? Остался только Хагрид, старуха Минни и баро... ну и я вроде при деле...
При упоминании баро Гарри снова сжался. Неужели тот не пошёл, чтобы не попадаться на глаза, кому не надо? Или наоборот, ждёт? От благостного настроения не осталось и следа.
— Мне надо с ним поговорить...
Гарри уже встал, но был остановлен тихим:
— А он оседлал Всполоха и в поместье отправился.
— Давно?
— Да странно, что вы не встретились... наверное, по дороге разминулись...
Дослушивать Гарри не стал. Он и сам не понимал, что сделает и что скажет Северусу, когда отыщет, просто оставаться на месте, зная, что он там, было немыслимо. Никогда ещё Гарри не седлал Нимбуса так быстро, даже не поговорив и лишь наскоро почистив. Он скинул неудобные сапоги и, вскочив в седло, помчался по дороге, надеясь догнать... остановить...
— Куда ты так торопишься?
Всполох появился словно из-под земли — Гарри мог поклясться, что за тем деревом только что никого не было.
— Баро!
— Что случилось?
— Ты почему здесь?! У тебя свидание? Ты к нему, да? К нему?!
— Что за нелепость? — Северус казался удивлённым.
— Я всё понял! Ты был с ним тогда... и теперь опять за старое?! Я не позволю, понял?! Не позволю!
Северус смеялся, запрокинув голову. Никогда прежде его не приходилось видеть таким, и только сейчас до Гарри стало доходить, что именно он только что сделал, и в чём обвинил баро.
— Какой же ты шутник, Гарри, — отсмеявшись, сказал Северус и, тронув поводья, сорвался с места.
Догонять его Гарри не стал. Вместо этого он спешился и, обняв Нимбуса за шею, уткнулся лицом в его бархатную шерсть. Баро решил обратить всё в шутку, избавляя Гарри от ответственности за ужасные обвинения... он даже умудрился мимоходом избавить его от груза страшных подозрений, но легче от этого не стало, потому что несколько минут назад Гарри разрушил хрупкое равновесие, что было между ним и Северусом. И как теперь жить?
***
До вечера Гарри не возвращался к атчин-ане, а потом уже не видел в этом смысла. Желудок, конечно, требовал чего-то посущественней ранней черники, но Гарри не обращал на него внимания. Он спустился к реке и, расседлав Нимбуса, решил его искупать. Да и самому не помешало бы остудиться и очиститься, смыв все мерзости и проблемы этого дня…
Новую одежду портить не хотелось, поэтому Гарри полностью разделся и, вскочив на спину Нимбуса, направил его в воду. Благо, была ночь, а место он выбрал самое уединённое. Гарри несколько раз нырнул, а потом подплыл к Нимбусу и принялся чистить его руками, без обычной щётки. Тот только довольно фыркал и тихо ржал, игриво прихватывая зубами Гарри за плечи. Чуть-чуть… как же приятно было обнимать его за шею и шептать о том, что наболело, а Нимбус понимающе хмыкал и норовил лизнуть в лицо.
— Гарри! — в ночной тишине тихий голос Северуса прозвучал раскатом грома.
Луна светила ему в спину, и казалось, что силуэт коня и всадника — это амулет, целиком вырезанный Невиллом из дерева. Гарри прямо в воде забрался на спину Нимбуса, и они с ним начали выбираться на берег. Всполох бил себя хвостом по бокам, отгоняя комаров, и, казалось, осуждающе смотрел на Гарри. Поднять взгляд выше, чтобы увидеть осуждение в чёрных глазах Северуса, не было сил.
— Гарри, посмотри на меня.
Во взгляде Северуса плескалась тревога, забота и ещё что-то такое, что заставляло позабыть обо всём. Только бы он не переставал смотреть… так… Северус отвел взгляд первым. Он легко спрыгнул на поросший травой берег и поднял с земли рубаху Гарри.
— Оденься, — неожиданно хрипло сказал он.
Только сейчас Гарри вспомнил, что полностью обнажён, а некоторые реакции тела всё же лучше не демонстрировать… особенно так явно. Он соскользнул со спины Нимбуса и, стоя вполоборота, взял протянутую рубашку. Когда их пальцы соприкоснулись, Гарри словно обжёгся, а Северус отвернулся и отошёл на несколько шагов, прежде чем усесться на землю. Гарри натянул одежду на мокрое тело и, растрепав волосы, чтобы быстрее сохли, сел рядом, почтительно стараясь не задеть.
— Поешь вот…
Северус достал из-за пазухи кусок пирога, завернутый в тонкую ткань, и от такой заботы у Гарри перехватило дыханье. Означало ли это, что всё будет как прежде? Пирог с ревенем, чёрное небо, усыпанное звёздами, которые отражались в чёрной-чёрной реке, плещущейся под ногами, тихо фыркающие неподалёку кони и Северус рядом… чего ещё желать? Только почему-то Гарри чувствовал себя так, будто стоит на краю пропасти, и малейший порыв ветра столкнёт его вниз…
— Гарри, нам нужно поговорить.
Конечно, нужно! Только вот что сказать, чтобы удержаться на краю?
— Да… — глухо отозвался Гарри.
— То, что произошло сегодня… оно… неприемлемо. Понимаешь?
— Да.
— И дело не только в том, что ты меня в этом обвинил… — Северус раскурил трубку и несколько раз затянулся, прежде чем продолжил. — Дело в тебе.
— Я понимаю…
— Ни черта ты не понимаешь! Я старался тебя опекать, как мог, как умел, только у меня ничего не получилось.
— Почему? — искренне удивился Гарри, и ещё больше удивился, услышав ответ.
— Дети не влюбляются в родителей!
Юлить и скрывать не имело смысла, как и оправдываться:
— Ты мне не отец, Северус…
Гарри впервые назвал его по имени и ничуть не удивился, когда тот вздрогнул, как от удара. Наверное, чтобы успокоиться, Северус глубоко затянулся и прикрыл глаза.
— А ещё я очень плохой опекун, раз не смог объяснить тебе простых истин. Помимо наших желаний, часто сиюминутных, есть ещё долг и честь. И мы лишаемся чести, поступая не так, как должно… это-то ты знаешь?
— Знаю! — Гарри упрямо прикусил губу, ожидая услышать, что речь пойдёт о его долге продолжить род.
— Так вот, если знаешь, то скажи, в чём состоит мой долг по отношению к табору.
— Твой?
— Да, мой… — Северус задумчиво огладил мундштук и быстро взглянул на Гарри. — Представь себя на моём месте, а к тебе вдруг приходит чавво Блэка. С такой вот идеей… Что ты ему скажешь?
Гарри молчал, не желая даже думать о подобном. Во-первых, у Блэка не было сына, а во-вторых… этот сын не любил Гарри! А Северус едва слышно принялся рассказывать о недопустимости таких отношений, об их порочности и грязи, о всеобщем осуждении и об изгнании из табора, как грязных и недостойных. Всё это было правильно и в то же время невыносимо слышать, хоть Гарри и сам себе твердил о том же бессчётное число раз. К тому же оставался ещё один самый главный вопрос.
— Северус, я обещаю, что никогда больше ничем таким тебя не потревожу, но скажи правду… скажи хоть один раз… ты меня…
— Замолчи, Гарри! — не прошло и мгновения, как Северус оказался верхом на Всполохе. — Молчи! И больше мы к этому возвращаться не будем!
Давно уже стих перестук копыт, а Гарри всё сидел и пялился на чёрную воду, не в силах перестать блаженно улыбаться. Ведь было совершенно ясно, что Северус сбежал, лишь бы не признаваться, а значит… А значит, не будет ничего, потому что он так хочет! Гарри метнул в реку плоский камешек и тихо вздохнул. Пусть даже не будет ничего, но теперь стало понятно, что Северус тоже… и от этого на душе сделалось тепло и легко. Теперь это будет их секрет… один на двоих… они оба будут делать, что должно, и даже если никогда об этом больше не заговорят, Гарри будет знать, но на самом деле… даже в мыслях он не мог дать названия тому, что происходило между ними, но так ли важны названия?
Нимбус подошёл к нему и ткнулся мордой в плечо, словно желая утешить. Иногда казалось, что этот конь умнее многих знакомых людей, а добрее так точно. Пора было возвращаться, и Гарри, неторопливо оседлав Нимбуса, отправился к своему вардо. Сна не было, зато было желание рисовать. Тот самый запретный рисунок, о котором никто и никогда не узнает, ведь уже осенью всё прекратится.
Блэка снова не было ни в вардо, ни в бендере, и Гарри мог только позавидовать такому постоянству. Интересно, а сам Блэк понимает, насколько счастлив? Маркиза показалась Гарри очень приятной женщиной, несмотря на распутство. А из-за новых знаний о любовных привычках де Малфоев её даже хотелось пожалеть. Впрочем, сейчас Гарри не было до неё никакого дела — его рисунок обрастал новыми деталями и наполнялся жизнью…
Любовь к достоверности потребовала у Гарри придать Северусу немного отстранённый вид. Словно бы тот сам не понимал, отчего вдруг начал осторожно перебирать чьи-то волосы, зато пальцы второй руки сами по себе переплелись с пальцами Гарри. И это было так правильно, что щемило сердце.
Гарри долго смотрел на свой рисунок, прежде чем убрать его в тайник. Он вглядывался в глаза Северуса, пытаясь увидеть то же, что разглядел сегодня, а когда это удалось, тихо пожелал спокойной ночи и отправился спать.
***
Утром Гарри больше всего хотел увидеть Северуса и ужасно боялся встречи с ним. Сердце сладко замирало, стоило представить обжигающий взгляд из-под опущенных ресниц, и делало кульбит, когда казалось, что баро зовёт его по имени. Глупое сердце! А Северус не спешил успокоить метания Гарри, и пришлось ехать на этюды, даже не увидев его.
У беседки крутился хозяйский сынок, который с противным прононсом начал:
— Maman скоро будет, а пока я хотел сказать, чтобы ты не зазнавался...
— Я не...
— Учти, де Малфои всегда получают то, что хотят, а вот по-хорошему или по-плохому — зависит от оппонента...
Гарри стиснул зубы, а заносчивый засранец достал из кармана сверкнувшее золотом кольцо и принялся им играть, ловко подбрасывая.
— Хочешь? Смотри, как блестит... и камешек зелёный к глазам... подумай!
Наверное, он заметил маркизу, идущую по дорожке, потому что, презрительно фыркнув, ускакал прочь незадолго до её появления. Сдержаться и не наговорить того, о чём пришлось бы горько пожалеть, стоило Гарри огромного труда. Для этого пришлось вспомнить друзей, старуху Минни, Блэка и, конечно же, баро. Недопустимо рисковать их благополучием, забывая о долге... бесчестно.
— Доброе утро!
Маркиза всегда здоровалась первой, отчего у Гарри теплело на душе, и он начинал улыбаться.
— Я принёс вам амулет. На счастье.
Гарри протянул ей амулет, который стараниями Невилла казался по-настоящему волшебным, хоть в него и не было вложено ни капли магии шувани. Только сейчас он заметил покрасневшие от слёз глаза. Неужели Блэк её обидел? Или супруг что заподозрил и устроил сцену ревности? Как бы узнать? Гарри принялся вдохновенно врать:
— Этот амулет принесёт вам счастье в любви...
— Пожалуй, как раз этого мне не надо!
Госпожа де Малфой ответила так резко, что стало понятно — обижена в любви! А значит, всё-таки Блэк. Гарри решил побеседовать с этим джукелом и объяснить идиоту, что так нельзя! Странно, но раньше то, как Блэк обращался со своими любовницами, оставляло совершенно равнодушным... наверное, это собственные переживания так влияли.
— Любовь нужна всем, — едва слышно ответил Гарри и виновато улыбнулся на обиженный взгляд. — Вы хорошо уложили волосы... очень правильно так... красиво...
Говорить комплименты Гарри не умел, но маркиза любезно кивнула:
— Я поняла. Достаточно...
— А хотите, вам погадают? По-настоящему, без прикрас и обмана?
Гарри и сам не понял, зачем стал предлагать такое, но госпожа де Малфой оживилась:
— Пожалуйста... м-м-м... как вас зовут?
— Гарри...
— Пожалуйста, Гарри, отведите меня к гадалке. Мне это очень надо.
— Хорошо... — отвлекать шувани по таким пустякам считалось дурным тоном, но почему-то казалось, что этот случай особый. — Хотите прямо сейчас?
— Хочу!
Госпожа де Малфой позвала Добби и потребовала оседлать лошадь. Она скептически оглядела свой костюм и явно решила, что он отлично подходит для небольшой прогулки верхом.
— Госпожа, старый Добби не сможет вас сопровождать... вы же не хотите, чтобы пошли разговоры...
— Никто ничего не узнает, — маркиза довольно улыбнулась. — И меня проводит этот молодой человек. К тому же я не покину пределов собственного поместья!
Она нетерпеливо переступала на месте, словно пританцовывая. Добби продолжил жалобно причитать про приличия, но она не стала слушать, резко обернувшись к Гарри:
— Вы же сопроводите меня?
— Конечно, госпожа де Малфой.
— Вот и отлично!
С небольшой каурой кобылкой маркиза управлялась очень ловко, хотя Гарри и не понимал, как можно ездить боком — это же неудобно! Нимбус резво рысил след в след, давая возможность подумать о том, что сказать шувани, которая никогда не гадала гауджо.
Странно, но старуха Минни была первой, кого они встретили, подъезжая к атчин-ане. Не зря про шувани болтали, что та умеет превращаться в кошку и обладает таким же чутьём и интуицией. Она пристально взглянула на гостью и даже не стала спрашивать, зачем Гарри её привёл, заговорив сразу по делу:
— Тебе, дорогая, следует разуться и трижды обойти вокруг костра, ни с кем не разговаривая. А потом я расскажу, чем успокоится твоё сердце.
Сказать, что маркиза была удивлена, было бы огромным преуменьшением. Она, заворожено глядя на шувани, соскользнула с лошади и молча сняла нарядные туфли с богато украшенными пряжками. Старуха Минни взяла её за руку, сама трижды обвела вокруг тлеющих углей костра и кивком головы позвала за собой. У вардо она остановилась и, подав знак ждать, легко поднялась по откидным ступеням.
Гарри во все глаза смотрел, как появившаяся через пару минут шувани в своём джоддакаи из трехцветного тартана величественно кивнула и пригласила гауджо в свой вардо. О таком раньше даже не приходилось слышать, не то что наблюдать вживую. Гарри огляделся, поражаясь царящей вокруг тишине — даже всегда гомонящие чавво куда-то убежали. Около вардо, разрисованного всеми цветами, стоял мистер Лавгуд. Он тоже выглядел удивлённым и задумчиво перебирал разноцветные птичьи кости в занавеске, закрывающей вход. Мистер Лавгуд сделал её сам и очень гордился мелодичным перестуком костей, которые, по его уверению, исполняли «музыку ветра».
— Доброе утро, Гарри. Как тебе удалось?
Он действительно считает, что Гарри на такое способен?
— Шувани сама предложила...
— Да нет же! — мистер Лавгуд нахмурился. — Как тебе удалось привести сюда Нарциссу Блэк?
Теперь уже Гарри не понимал ничего, а мистер Лавгуд принялся сбивчиво объяснять. Оказывается, он знал госпожу де Малфой с детства, и она выходила из того же рода, что и их Блэк!
— У неё есть ещё две сестры: Андромеда — она отвергла жениха, с которым сговорились родители, и её со скандалом выгнали из дома и лишили наследства... про неё больше никто ничего не слышал. А вот вторая сестра — Беллатрикс удачно вышла замуж, блистала при дворе и была признанной любовницей герцога де Морти...
Узнать про сестёр госпожи де Малфой было интересно, вот только Блэк поразил гораздо больше. Кто бы мог подумать, что он был из настолько знатной семьи... теперь и его связь не казалась странной — подобное тянется к подобному, а среди господ такая родственная близость никого не удивляла.
— Мои родители хотели сосватать мне Нарциссу, и я был не против... Вот только куда мне спорить с маркизом?
— Вы её любили?
— Нарциссу? — мистер Лавгуд потрясённо замолчал. — Нет, что ты! Кто ж о таком думает? Родители хотели для меня выгодной партии...
— А как же ваша супруга?
— Я не был женат, — печально улыбнулся мистер Лавгуд.
— А Луна?
— Её мать была моей натурщицей... ни о каком браке я не думал... но она умерла от чахотки, оставив мне маленькую девочку, с которой я сначала не знал, что делать... а у нас как раз встал наш табор... вот и предложил баро её...
— Ты хотел её продать? — изумился Гарри.
— Лавгуды детей не продают! — он сердито засопел. — Я сам хотел заплатить! А потом не заметил, как оказался твоим учителем...
— Жалеете?
— Разве о таком можно жалеть? — искренне изумился мистер Лавгуд. — До этого я вроде бы и не жил. Я словно та гусеница, которой понадобилось заключить себя в кокон, чтобы стать бабочкой... у меня появились крылья, и я полетел...
Иногда поэтические сравнения мистера Лавгуда получались ужасно смешными, и Гарри приложил огромное усилие, чтобы не расхохотаться — учитель бывал очень обидчивым.
07.02.17***
Гарри никогда не задумывался о том, что для него значит быть свободным, поэтому откровения мистера Лавгуда застали его врасплох. А что если бы за него всё кто-то решал? Когда и на ком жениться, где жить, куда ходить и кто его при этом должен сопровождать... Гарри зябко повёл плечами, стоило ему представить, как тот же баро говорит, что если он не женится на Джинни, то его выгонят прочь... немудрено, что Блэк сбежал из семьи!
Поэтому он не стал возражать, когда проводить госпожу де Малфой вызвался мистер Лавгуд. Она вышла от шувани настолько потрясённая, что ни о каком позировании для портрета не могло быть и речи. Что, интересно, она такого услышала? А вот старуха Минни, наоборот, выглядела очень довольной. Но не спрашивать же о таком?
Гарри с удовольствием отправился помогать Хагриду, который собирался подковать Всполоха и почистить ему копыта. Почему-то казалось, что баро непременно придёт проверить своего любимца... только вот ожидания оказались напрасными.
Пока Хагрид занимался копытами, Гарри любовался красавцем-конём, думая, как он подходит хозяину: статный, высокий, темпераментный, с выразительным взглядом черных глаз. Не удержавшись, он обнял Всполоха за шею, начиная перебирать гриву.
— Хороший ты человек, Гарри... и ты лошадей любишь... и они тебя... — Хагрид тяжело дышал, работая низко наклонившись. — Вот Всполох-то мало кого к себе подпускает, а с тобой нежится... а уж Нимбус-то как тебя любит... такое под тобой вытворяет... сразу видно... любит тебя... и сахарок ты никогда не жалеешь...
— Можно подумать, ты жалеешь... — буркнул польщённый Гарри. Из всех обитателей табора именно Хагрид меньше всего был расположен к похвалам, предпочитая грубоватый юмор.
— И я не жалею, — согласился он. — Поэтому и могу сладить с любым конём... а вовсе не потому, что сильный... сила же она всегда пшик сплошной супротив ласки...
Хагрид разогнулся и, отдышавшись, ласково потрепал Всполоха по холке:
— Ах, ты ж татти граи*... — и, взглянув на Гарри из-под кустистых бровей, поинтересовался: — Хочешь сводить его на речку? Он с тобой-то пойдёт... а я пока твоим Нимбусом займусь... и приведу его... его тоже обижать не надо…
Кто бы спорил! Но запрыгивая на спину Всполоха, Гарри думал совсем не о коне. Интересно, а что шепчет Северус в это чуткое ухо? Наверняка что-то ласковое, как это принято… и несколько долгих мгновений Гарри жалел, что он не Всполох, чтобы все эти слова предназначались только ему. А если ещё вспомнить, как при этом сильная ладонь ласкает шею… проклятье! Надо бы охладиться. Да и отвлечься не мешало…
Гарри вылез на берег, стуча зубами. Хоть день и выдался жарким, вода в реке была довольно холодной, да ещё и место он выбрал с сильным течением. Чтобы согреться, он немного попрыгал на берегу и растёр себя рубашкой. Северус так и не появился, и оттого настроение стало просто отвратительным.
В бендере обнаружился спящий Блэк. Гарри вспомнил заплаканные глаза маркизы, и им овладела злость, а отсутствие свидетелей лишь подстегнуло желание поскандалить.
— Дрыхнешь, джукел? Тэ скарин мандэвэл*!
— Чего это? — оскалился спросонья Блэк.
— Наблядовался?
— Э-э… ты что?
— Ты самовлюблённый башно и думаешь только о себе!
— Какая муха тебя укусила?
— Не понимаешь?
— Нет!
— Хорошо… спрошу по-другому! Где ты был сегодня ночью?
— Тебе-то какая разница? Был и был! Там уже меня нет!
— И что ты там натворил?! По твоей вине плачет достойная женщина…
Кажется, Блэк на мгновение смутился, но мгновенно собрался и перешёл в наступление:
— Не лезь в мои дела, щенок! Ту ман шунэса? Джьа про кар!*
Такого оскорбления Гарри стерпеть не смог! Он налетел на Блэка и, пнув его в голень, от души приложил по породистому носу. Конечно же, Блэк в долгу не остался — он вообще очень любил помахать кулаками и вспыхивал просто моментально, — и завязалась драка, в которой в ход пошли даже зубы. Если совсем по правде, то это раздражение копилось давно: Блэк частенько позволял себе резко высказываться о баро и не всегда умел вовремя заткнуться…
В себя Гарри пришёл, едва не захлебнувшись от непонятно откуда взявшейся воды.
— Охладитесь!
Только Хагрид мог притащить целую кадку воды, и только он мог додуматься вылить её прямо в бендере.
— Сдурел?
Блэк зажал окровавленный нос и со злостью уставился на Хагрида. Но тот не растерял ни крохи своего спокойствия и умиротворения:
— Вода — она это… даже на бешеных веш-джук* действует… бла-га-твор-но!
Хагрид всегда выговаривал сложные слова веско и по слогам. Блэк мог только скрипеть зубами, но продолжать драку при кузнеце, славящемся недюжинной силой, было глупо. Злость Гарри, казалось, вообще была смыта водой. Он независимо взглянул на Блэка и вышел прочь.
Первым он увидел Ронни, возвращающегося со своего нехитрого промысла — лудильщиком он был неплохим, но очень любил таскать с собой кроме необходимого ещё целую кучу кухонной утвари на случай «вдруг купят». За несколько лет ему удалось продать только одну кастрюлю, потому что прижимистые поселяне предпочитали делать покупки на ярмарке, но Ронни не унывал, считая тот случай отличным знаком. Друг подкатил тележку к своему бендеру и помахал Гарри, подзывая подойти.
— Привет!
Ронни огляделся и, заговорщически подмигнув, пошёл в сторону реки. Заинтригованный Гарри поспешил следом. Убедившись, что их никто не подслушивает, Ронни загадочно начал:
— Что я узнал…
Он поиграл бровями, и Гарри заинтересованно спросил:
— Ну?
— Даватукэ миро лаф*, — клятвенно заверил Ронни и перекрестился. — Там такое…
— Да что там?
— У маркиза есть настоящая чистокровная скаковая… — глаза Ронни едва ли не светились.
— Ну, так понятное дело… он маркиз, и Блэк говорил, что разведением увлекается.
— Ты не дослушал! Она белая!
— Врёшь!
— Да чтоб я сдох!
— Ронни, они не бывают белыми! Какие угодно: гнедые, рыжие, тёмно-гнедые, караковые, вороные… серые, наконец! Но не белые точно!
— Когда я врал?!
— Ну, значит, тебе наврали!
— Чарли разговаривал с распорядителем ярмарки. Маркиз будет её выставлять, но не на продажу, а как производителя. Может, и кобылку себе подешевле сторгует, а потом жеребёнком отдаст.
Такое вполне могло быть, но белая чистокровная скаковая…
— Ты тоже хочешь взглянуть?
Казалось, Ронни научился читать мысли. Отрицать не имело смысла:
— Конечно, хочу… но как?!
— А давай ночью? Ты же знаешь, где у маркиза конюшни?
— Неужели ты думаешь, будто их не охраняют?!
— Охраняют, ага! — Ронни довольно улыбнулся. — А я заговор один полезный знаю… на раз внимание отвлекает!
— Чтобы заговор сработал, нам надо быть шувано!
— Не обязательно! Вот баро, говорят, может колдануть просто по наитию. И заговорами лечить может… и зелья умеет делать… мать говорила…
— Так то ж баро…
Как всегда, когда речь зашла о Северусе, Гарри напрягся, стараясь ничем не выдать своей тайны. Даже простодушный Ронни иногда бывал прозорлив вне всякой меры.
— А что баро, не человек, что ли? Он может, значит, и у нас получится!
Уверенности Ронни было не занимать, и чтобы побыстрее сойти со скользкой темы, Гарри предложил:
— А давай этой ночью? Мы же только посмотреть…
Друзья хлопнули друг друга по рукам, скрепляя соглашение. Ночью так ночью!
Обзорам
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: точно большой миди
Пейринг: основной - снарри, обитатели Хогвартса в роли цыган и все Малфои
Жанр: экшн, приключения, романс
Рейтинг: не ниже R
Краткое содержание: цыганское АУ, весь синопсис которого кратко изложен здесь sirinrosher.diary.ru/p211687089.htm
nover, svoboda_09, ole_elo, zlatik-plus, поросенок М, спасибо огромное за укур!!! А мухомурчонок, спасибо за розыск материалов по матчасти)))) И отдельное спасибо Старина Ник за удачную фольклорную экспедицию к носителю языка!!!
в процессе!!!
Небольшой словарик
дикло - шейный платок, чаще шёлковый и обычно очень яркий.
вардо - цыганский семейный дом на колёсах. Это повозка на конной тяге, отделанная резьбой и другими украшениями.
шувани - «ведающая сокровенным знанием» цыганская ведьма.
бендер - шалаш, который служит убежищем для цыганской семьи. Именно в бендерах цыгане рождаются и умирают.
атчин-ане - место стоянки табора.
чавво - мальчик, мальчики, или шире - дети.
чури - специальный нож для резки амулетов.
джукел, джук - собака, пёс.
гауджо - не цыгане.
джоддакаи - цыганский фартук особого покроя, также неотъемлемая часть магического одеяния шувани.
дава тукЭ мирО лаф - даю тебе слово.
башно - пидарас
татти граи - конь-огонь
веш-джук - лиса
тэ скарин мандэвэл - чтоб тебя бог покарал
ту ман шунэса? - ты меня слышишь?
джьа про кар! - пошёл на... читать дальшехуй
1 частьledira.diary.ru/p211822903.htm
читать дальше***
Как Гарри ни устал от дороги и разбивки атчин-ане*, но только стих общий гомон, он поспешил в своё вардо и открыл сундук. Блэк по обыкновению где-то шлялся, и никто не мог помешать осуществить задуманное. Уголь, скрипя, оставлял след на плотной бумаге, вырисовывая две фигуры рядом. Сначала Северус… едва заметная улыбка, чуть запрокинутая голова, расстёгнутая рубаха и отброшенное в сторону дикло… Гарри балдел от собственной смелости, давая волю воображению. Себя он изобразил так, как недавно привиделось: удобно устроившим голову на коленях Северуса и жмурящимся от удовольствия. А кто бы не жмурился, если так ласково перебирают волосы?
Гарри смотрел на дело своих рук, не в силах избавиться от мысли, что только что перешёл запретную черту. Одно дело — фантазии, о которых может догадаться разве что шувани, и совсем другое — нарисованное тому подтверждение. Гарри осознавал, что лучше ему этот набросок уничтожить сразу, но никак не мог себя заставить. Теперь он понимал тех, кто приписывал портретам, выходящим из-под его кисти, волшебство. В неверном свете свечей ему казалось, что пальцы Северуса, зарывшиеся в его волосах, шевелятся, а его улыбка становится довольной… Гарри тихо чертыхнулся и спрятал набросок в тайник — этой тайной рисковать было нельзя!
Проснулся Гарри под стук посуды. Женщины уже встали и варили на костре похлёбку, в которую по кочевой традиции настрогали вяленого мяса. Мужчинам сегодня предстояло хорошо поработать, сооружая кузню. Дальше Хагрид справлялся сам — подковывал лошадей и изготавливал селянам нехитрую утварь, всегда соперничая с местными кузнецами, — но устройство навеса и установка лафета для мехов и горна всегда делалось сообща. Иногда только искусство Хагрида кормило весь табор… впрочем, Гарри тоже жаловаться не приходилось: знатные господа, портреты которых он писал, всегда щедро оплачивали его работу.
Гарри вышел из бендера, когда услышал, как Ронни собирает чавво* в поход за дровами для кузни. Очевидно, хозяин поместья разрешил вырубку некоторых деревьев. Наскоро поев, он отправился с ними, рассудив, что так от него будет больше пользы.
Вырубкой руководил, конечно же, Блэк, который хоть и не появился ночью в таборе, казался выспавшимся и отдохнувшим, куда до него Гарри… вот же кобель… и спал небось на пуховой перине, впрочем, кто этих господ разберёт? Хотя на эту загадочную госпожу де Малфой очень хотелось посмотреть — где Гарри ещё увидит гулящую женщину? В их таборе такое было немыслимо, но у господ свои причуды, если уж её сынок поглядывал на Гарри так, будто готов был с ним немедля предаться блуду… а ведь там ещё и хозяин имеется. Вот бы посмотреть — наверняка уже немощный старик.
Скорее всего, Гарри выглядел полным идиотом, когда понял, что этот эффектный мужчина и есть хозяин поместья. Как?! Как такому можно изменять, пусть даже и с Блэком? Мистер де Малфой был не просто красив, в нём было что-то такое необъяснимое, что если бы речь шла о конях, Гарри назвал бы это породой. Это как если представить себе жеребца арабской породы исключительной белой масти. Эта особенная стать кохейлан-сиглави, которую ни с чем не спутать, эти нарядные сухие формы и высокий рост, этот особый изгиб шеи…
— Позвольте представить мою супругу, госпожу де Малфой, — голос у де Малфоя был вкрадчивым, но Гарри слышалась в нём угроза, пока скрытая. — Вас характеризовали как выдающегося живописца.
Гарри скромно склонил голову и ответил заученной фразой:
— Что вы, мой лорд, я всего лишь скромный ученик мистера Лавгуда.
— Я слышал об этом. Думаю, вам надо оговорить детали… гм-м… вашего сотрудничества, — холодный взгляд де Малфоя сверкнул сталью, — а я с вашего позволения побеседую с вожаком.
— С баро, — привычно поправил Гарри и прикусил язык. — Простите, мой лорд, мою непочтительность…
Гарри низко склонил голову и не видел выражения лица де Малфоя, но слышал, как тот презрительно фыркнул:
— Чего ещё ждать от черни…
— Скажите, а возможно ли написать мой портрет в образе цыганки?
Гарри показалось, что госпожа де Малфой попыталась сгладить грубость мужа, и это показалось странным. Или она хотела задобрить художника, чтобы получить исключительный портрет?
— Вы можете улыбнуться? — попросил Гарри.
— Что?
— Улыбнитесь, пожалуйста.
Удивительно, как улыбка меняла облик этой чопорной леди. Она словно помолодела, и даже показалась Гарри хорошенькой, что, впрочем, не извиняло её похождений. Но кто он такой, чтобы её осуждать?
— Достаточно?
Во взгляде госпожи де Малфой появились озорные искры, и Гарри стало понятно, что Блэк в ней нашёл. В ней чувствовалась сила и какая-то непокорность. Такая могла бы пойти ночью в лес на свидание… ой, могла!
— У вас есть красная накидка?
— Нет, но завтра мне её сошьют. Нужен шёлк?
— Желательно, — улыбнулся Гарри, представляя себе общую композицию. — А вы могли бы во время сеанса разуться?
— Ваши женщины ведь ходят босые?
— Да. Именно поэтому.
— Хорошо. А можно будет попросить на шею амулет?
Настоящие амулеты чужакам не полагались, но ей-то это откуда знать? Можно будет попросить Невилла выстрогать что-нибудь красивое, такое, что можно повесить на чёрный кожаный шнурок… точно! На алебастрово-белой коже такое украшение будет смотреться очень интересно.
— Да, конечно, я позабочусь об этом.
— Вот и хорошо. Приходите завтра утром.
Вообще-то Гарри думал, что это она будет приходить к нему.
— Мне бы хотелось писать вас здесь… на фоне костра…
— Фон можно написать и потом. У нас же будет не одна встреча?
— Конечно, не одна.
— Вот и славно. А кто этот человек?
Госпожа де Малфой показала на мистера Лавгуда, который очень живописно смотрелся среди кибиток. Из-за любви к экстравагантным костюмам поселяне его считали странным, но Гарри видел на своём веку более странные вещи, чем удивляться ярко-жёлтому сюртуку и фиолетовым штанам.
— Это мистер Лавгуд. Он мой учитель.
— Тот самый?!
Гарри не знал, какой смысл вкладывала она в эти слова, поэтому осторожно заметил:
— Я знаю только одного мистера Лавгуда.
— Но это же он бросил всё и ушёл за прекрасной цыганкой?
Гарри, не удержался от короткого смешка:
— Чего только про него не болтали. На самом дела баро пригласил его, чтобы он меня учил… а нашим женщинам не следует путаться с гауджо*.
— У вас такие порядки?
— Да, — Гарри не удержался и добавил: — А ещё наши женщины выбирают одного мужа на всю жизнь.
Не то чтобы это было его дело… но госпожа де Малфой ничуть не смутилась.
— А мужчины? Они тоже преданы одной женщине?
— Да, это так…
Гарри показалось, что он увидел во взгляде госпожи де Малфой печаль, и тут же представил, как это выражение будет смотреться на портрете. Должно получиться нечто необычное…
— Хорошо. Значит, завтра утром я буду вас ждать. Подходите к дому, а дальше вас проводит Добби. Мой слуга.
Госпожа де Малфой дождалась от Гарри подтверждающего кивка и поспешила к супругу, который как раз закончил договариваться с баро. Он обернулся и окинул Гарри оценивающим взглядом, а баро только плотно сжал губы. На душе заскребли кошки.
***
— Подойди!
Гарри и в голову бы не пришло перечить, особенно, когда понимал, что он сам стал причиной гнева баро. Интересно, а что ему сказал этот Малфой? За несколько десятков шагов Гарри успел передумать многое и совсем не ожидал услышать:
— Купи себе в городе сапоги… — Гарри уже открыл рот, чтобы сказать, что у него есть, но баро так же тихо продолжил: — Нехорошо приходить босяком в дом знатных господ.
— В дом?
— Да. Господин де Малфой дал понять, что удобство своей супруги ставит выше гостеприимства.
Гарри соображал быстро. Очень быстро. Получалось, что если он будет играть не по правилам этих Малфоев, то пострадает весь табор. Найти место для атчин-ане накануне большой конной ярмарки в окрестностях Эпплби было очень непросто, особенно такое удобное…
— Я постараюсь.
— Тебе ведь не трудно?
В ироничном голосе Северуса Гарри услышал отголоски боли.
— Простите меня, баро… я…
— Ты вёл себя, как идиот. Постарайся не усугублять ситуацию, и будь осторожен с господами…
Больше баро не произнёс ни слова — он отвернулся от Гарри и подошёл к Артуру, с которым что-то долго обсуждал. Гарри ничего не оставалось, кроме как убраться подальше. Сердце сжималось от боли, стоило представить, что Северус навсегда разочаровался в нём.
Покупать сапоги с Гарри отправился Блэк, который отлично разбирался в таких вещах, и через пару часов от его советов хотелось взвыть. Блэк не позволял купить ничего простого и практичного, объясняя это желанием баро не ударить в грязь лицом, и в итоге Гарри стал обладателем щегольских сапог с небольшим каблуком и мягкими складками на голенище. После чего Блэк оценивающе оглядел его и, не спрашивая мнения, купил тонкие суконные брюки и серо-зелёную рубашку. Когда Гарри возмутился, он спокойно ответил:
— Баро не хотел, чтобы о тебе думали, как об оборванце.
— Но…
— С оборванцами не считаются, Гарри! — Блэк довольно подмигнул и, решив, что разговор окончен, направился к единственной табачной лавке.
В его словах был смысл. Может, если Гарри будет выглядеть, как степенный буржуа, то и отношение к нему будет иное, чем к грязи под ногами?
Так или иначе, утром у дома Малфоев Гарри появился, ощущая себя почти настоящим денди… только зря он, конечно, забыл о расчёске. Хотя после быстрой скачки на Нимбусе о благообразной причёске всё равно пришлось бы забыть. В сапогах Гарри было очень неловко: подошва была чересчур жёсткой, не позволяя чувствовать стремена так, как он привык. Впрочем, наслаждаться скачкой это не мешало.
Его встретил невысокий слуга в богато расшитой ливрее, но такой старый, что, казалось, дунь на него, он и рассыплется.
— Добби к вашим услугам, сэр Гарри.
Оставалось только вспомнить, как надо отвечать.
— Ваша хозяйка говорила, что вы меня проводите.
— Да, сэр… конечно, сэр… — Добби подхватил Нимбуса под уздцы, склоняясь в поклоне перед Гарри. — Хозяйка велела вести вас к беседке.
— Хорошо.
Наверное, хозяйка разбиралась в живописи, и это был не первый портрет, для которого она позировала. В беседке было отличное освещение, и Гарри удобно расположился, сняв со спины Нимбуса вьючный ящик с рабочими материалами. Мольберт у него был сборный, и на его подготовку ушло не меньше получаса. Всё это время Добби стоял рядом, восхищённо следя за его действиями, и периодически говорил комплименты. Может быть, хозяева строго-настрого запретили оставлять Гарри одного на их территории?
— Почему ты не отвёл коня, Добби? Ему здесь не место.
Мелодичный голос хозяйки застал Гарри врасплох. Он заметил, как Нимбус объедает нежную зелень с какого-то декоративного кустика, и поразился мягкости вердикта. Или это хозяйка прониклась его внешним видом?
Госпожа де Малфой, на самом деле, уже позировала прежде приглашённому художнику, поэтому не удивительно, что она заняла очень выгодное место. Солнечный свет, пробиваясь через кружево листьев, придавал её коже очень приятный оттенок, а выбор наряда Гарри мог бы назвать безупречным — темно-синее шёлковое платье с глубоким вырезом и наброшенный на обнажённые плечи алый плащ с капюшоном, под которым она спрятала свои длинные волосы. Госпожа де Малфой сама выбрала очень правильную позу, подчёркивающую все достоинства фигуры, и очаровательно улыбнулась:
— Так?
— Отлично, — восхитился Гарри, — но раз уж вы изображаете нашу женщину, позвольте указать вам на одну неточность образа.
— Какую же?
— Волосы надо забрать в косы, и ещё вот здесь, — Гарри ткнул себя в лоб, — надо заплести две тонкие косички и скрутить их так, чтобы кончики смотрели вверх.
— Зачем? — удивилась она.
— Чтобы подчеркнуть ваш статус замужней женщины.
— Это так важно?
— Да. Если вы не хотите, чтобы вас считали распутной. Это знак чужим мужчинам, чтобы не смотрели на вас.
Госпожа де Малфой понятливо кивнула и, откинув капюшон, принялась расплетать ленты из сложной причёски. Небольшая расчёска оказалась у неё в полотняной сумочке, висящей на поясе. Там же было и зеркальце.
— Вы поможете мне?
— Я не умею… — растерялся Гарри. — Я никогда не плёл косы… никому…
Его бросило в жар, стоило представить, что будет, если хозяин поместья застанет его за этим компрометирующим занятием. Или слуги… те точно молчать не станут.
— Подержите зеркало.
Хозяйка, кажется, даже рассердилась на такое предположение Гарри, и если бы он не знал о её распутном нраве и связи с Блэком, то непременно бы поверил этому притворству.
Гарри мог с уверенностью сказать, что госпожа де Малфой очень красива, но было в её облике что-то ещё, такое, что заставляло забывать о её поведении, отдавая дань нежной женственности. Почему-то представить её в объятиях Блэка не получалось. Но не мог же Гарри так фатально ошибаться?
Первый сеанс длился больше трёх часов, Гарри увлечённо сделал целую серию набросков, чтобы понять, как будет лучше смотреться хозяйка, и какие тона ей подойдут больше.
— Господин приглашает вас к столу. И вашего гостя тоже…
Крысоподобный грум и подкрадывался, как крыса — совершенно бесшумно. Или это Гарри так увлёкся?
— Хорошо, Питер, ступай. Мы подойдём.
Гарри хотел сказать, что совсем не голоден, что сидеть за одним столом с господами слишком много чести, но хозяйка мило улыбнулась:
— Не могу же я отпустить вас, не накормив?
Про один стол Гарри, конечно, подумал зря — кто он и кто они? — но варёная баранина с бобами была хороша и искупала все волнения этого дня. В принципе, ему даже удалось избежать встречи с хозяевами, которой так опасался Северус. На кухне, кроме него, сидел Добби и восхищался, наверное, его аппетитом, подливая слабое вино. Почувствовав себя сытым и довольным, Гарри встал:
— Ты приведёшь моего Нимбуса, Добби?
— Конечно, сэр Гарри. Добби приведёт вашего чудесного коня. Идёмте со мной.
Чтобы попасть на улицу, им пришлось миновать два полутёмных коридора, и когда Гарри уже хотел выйти на свет через открытую слугой дверь, его окликнули:
— Гарри, постой. Мы не договорили… — из темноты коридора вышел хозяйский сын и, довольно улыбаясь, цыкнул на Добби: — Иди, куда шёл.
***
Гарри мгновенно разгадал коварство замысла, вот только от спасительной двери его отделяло не меньше пяти шагов, а путь преграждал этот напыщенный говнюк. И всё ведь рассчитал! Конечно, Гарри не сможет достойно ответить ему из-за своего зависимого положения... и помешать никто не сможет — в этой части дома хозяева не бывают, а слуги не рискнут помешать хозяину... а тот уже теснил Гарри к стене, жарко шепча:
— Научишь меня парочке трюков? Тебе же несложно... а я тебе колечко подарю... с настоящим изумрудом... вы же любите золото?
Пространства для маневра оставалось всё меньше, и Гарри кожей ощущал тепло чужого тела и, казалось, даже чувствовал запах возбуждения. Все инстинкты противились насилию, и Гарри с трудом сдерживался, чтобы не вмазать по лицу, выражение которого казалось безумным.
— А хочешь ещё браслет? Золотой... с камнями... и...
Гарри почти увернулся, но молодой де Малфой упёрся ладонями в стену с обеих сторон его головы:
— Ну же... ну давай... тебе же это просто... вы ведь любите такие игры...
Гарри вжимался в стену и мог только мотать головой:
— Нет... нет...
— Я тебя озолочу... поддайся... давай... скажи, что ты хочешь...
— Да пошёл ты!
Гарри изо всех сил оттолкнул наглеца, впечатывая его в противоположную стену. Очевидно, де Малфой не ожидал такого отпора, потому что даже не нашёл подходящих слов и только изумлённо смотрел, как Гарри выскочил из полутёмного коридора на улицу.
— Я сказал — нет! — глядя прямо в глаза ошарашенного хлыща, прошипел он и с чувством захлопнул дверь.
Гарри не помнил, как оказался у беседки, собирая свои немудрёные принадлежности. Его потряхивало от злости и осознания собственной беспомощности. Ох, с каким удовольствием он бы набросился на де Малфоя и бил бы его... бил... бил... Гарри с удивлением посмотрел на разбитый в кровь кулак, только сейчас почувствовав боль.
— Ваш конь, сэр...
Добби подобострастно улыбался, и от понимания в его взгляде хотелось взвыть. Гарри выпрямил спину и стиснул зубы, чтобы не наговорить лишнего — всё-таки слуга был ни в чём не виноват.
— Спасибо.
— Хозяйка будет ждать вас завтра в это же время, и она просила напомнить об амулете.
Можно подумать, амулеты делаются по мановению волшебной палочки!
Только оказавшись в седле, Гарри почувствовал себя лучше. Внезапно он понял, от чего предостерегал его Северус, и на душе стало совсем погано. Ведь откуда-то он узнал о пристрастиях хозяев! Не удивительно, что маркиза запала на Блэка... с таким-то мужем! Как же Гарри сейчас их ненавидел! По всему выходило, что старший де Малфой грязно домогался Северуса... а когда это было? Так на прошлой ярмарке! Два года назад они ведь уже были в этих краях, только тогда Гарри был слеп и не замечал очевидного, потому что как он не силился, вспомнить чего-то подобного не удалось. Но, с другой стороны, баро не тот человек, который позволил бы за таким наблюдать...
Разбитые костяшки на руке саднило, но это ни в какое сравнение не шло с болью в сердце, появляющейся каждый раз, стоило представить Северуса в объятиях хозяина поместья... конечно, он не хотел здесь останавливаться, и если бы похотливый Блэк не договорился о портрете... Гарри так резко натянул поводья, что Нимбус встал. Получается, Северус согласился только из-за Гарри?! Воздух показался раскалённым и обжёг лёгкие изнутри, не давая вздохнуть.
В чувство привёл Нимбус, который повернулся и укоризненно взглянул на хозяина, мол, что же ты? Что... что! Гарри чувствовал себя распоследним идиотом — Северус из-за него переступил через собственную гордость, а он не смог выполнить простейшей просьбы. Он слегка сжал ногами тёплые бока и качнулся, давая понять Нимбусу, что стоит двигаться дальше. Может, Северус нашёл способ отказать? Томимый самыми противоречивыми чувствами и подозрениями, Гарри отправился к Невиллу — может, он уже сделал амулет?
Невилл сидел на земле и с упоением что-то вырезал, не обращая внимания на снующих вокруг чавво. Судя по всему, это и был амулет для маркизы. Где Невилл находил коренья для работ, Гарри не знал, но всегда с удовольствием наблюдал, как оживает чури* в руках мастера. Острая сталь, словно по собственной воле, отсекала всё лишнее, и бездушная деревяшка становилась вещью, которой можно было любоваться, не переставая. Гарри сел рядом. Перевёрнутая подкова удерживала солнце, и оставалось только удивляться, как структура дерева образовывала рисунок на амулете, придавая объём и красоту.
— Плохой день? — поинтересовался Невилл, не отрываясь от работы.
— Так себе... — Гарри дернул плечом, словно отгоняя муху. — Красиво выходит.
— Такой рисунок лучше бы смотрелся в металле... а по центру я бы вставил драконий глаз... знаешь, такой жёлтый? — Невилл сдул прилипшую ко лбу чёлку и покрутил амулет, щуря один глаз.
— Ага...
Спокойствие Невилла было заразительным, и вот уже Гарри смог опустить плечи и выдохнуть. Удивительное дело — в обычной жизни приятель производил впечатление увальня, но стоило ему взять в руки чури, как он преображался: движения становились точными, и в Невилле начинала проявляться грация крупного зверя... совершенно точно хищника. И в то же время от него так и веяло покоем и безмятежностью... как ему это удавалось? Загадка.
— Я такой Луне сделаю... и подарю, — улыбнулся Невилл. — Ей пойдёт.
— А где она?
— Все ушли в Эпплби. Женщины — гадать, мужчины — торговать, лудить... да мало ли дел? Остался только Хагрид, старуха Минни и баро... ну и я вроде при деле...
При упоминании баро Гарри снова сжался. Неужели тот не пошёл, чтобы не попадаться на глаза, кому не надо? Или наоборот, ждёт? От благостного настроения не осталось и следа.
— Мне надо с ним поговорить...
Гарри уже встал, но был остановлен тихим:
— А он оседлал Всполоха и в поместье отправился.
— Давно?
— Да странно, что вы не встретились... наверное, по дороге разминулись...
Дослушивать Гарри не стал. Он и сам не понимал, что сделает и что скажет Северусу, когда отыщет, просто оставаться на месте, зная, что он там, было немыслимо. Никогда ещё Гарри не седлал Нимбуса так быстро, даже не поговорив и лишь наскоро почистив. Он скинул неудобные сапоги и, вскочив в седло, помчался по дороге, надеясь догнать... остановить...
— Куда ты так торопишься?
Всполох появился словно из-под земли — Гарри мог поклясться, что за тем деревом только что никого не было.
— Баро!
— Что случилось?
— Ты почему здесь?! У тебя свидание? Ты к нему, да? К нему?!
— Что за нелепость? — Северус казался удивлённым.
— Я всё понял! Ты был с ним тогда... и теперь опять за старое?! Я не позволю, понял?! Не позволю!
Северус смеялся, запрокинув голову. Никогда прежде его не приходилось видеть таким, и только сейчас до Гарри стало доходить, что именно он только что сделал, и в чём обвинил баро.
— Какой же ты шутник, Гарри, — отсмеявшись, сказал Северус и, тронув поводья, сорвался с места.
Догонять его Гарри не стал. Вместо этого он спешился и, обняв Нимбуса за шею, уткнулся лицом в его бархатную шерсть. Баро решил обратить всё в шутку, избавляя Гарри от ответственности за ужасные обвинения... он даже умудрился мимоходом избавить его от груза страшных подозрений, но легче от этого не стало, потому что несколько минут назад Гарри разрушил хрупкое равновесие, что было между ним и Северусом. И как теперь жить?
***
До вечера Гарри не возвращался к атчин-ане, а потом уже не видел в этом смысла. Желудок, конечно, требовал чего-то посущественней ранней черники, но Гарри не обращал на него внимания. Он спустился к реке и, расседлав Нимбуса, решил его искупать. Да и самому не помешало бы остудиться и очиститься, смыв все мерзости и проблемы этого дня…
Новую одежду портить не хотелось, поэтому Гарри полностью разделся и, вскочив на спину Нимбуса, направил его в воду. Благо, была ночь, а место он выбрал самое уединённое. Гарри несколько раз нырнул, а потом подплыл к Нимбусу и принялся чистить его руками, без обычной щётки. Тот только довольно фыркал и тихо ржал, игриво прихватывая зубами Гарри за плечи. Чуть-чуть… как же приятно было обнимать его за шею и шептать о том, что наболело, а Нимбус понимающе хмыкал и норовил лизнуть в лицо.
— Гарри! — в ночной тишине тихий голос Северуса прозвучал раскатом грома.
Луна светила ему в спину, и казалось, что силуэт коня и всадника — это амулет, целиком вырезанный Невиллом из дерева. Гарри прямо в воде забрался на спину Нимбуса, и они с ним начали выбираться на берег. Всполох бил себя хвостом по бокам, отгоняя комаров, и, казалось, осуждающе смотрел на Гарри. Поднять взгляд выше, чтобы увидеть осуждение в чёрных глазах Северуса, не было сил.
— Гарри, посмотри на меня.
Во взгляде Северуса плескалась тревога, забота и ещё что-то такое, что заставляло позабыть обо всём. Только бы он не переставал смотреть… так… Северус отвел взгляд первым. Он легко спрыгнул на поросший травой берег и поднял с земли рубаху Гарри.
— Оденься, — неожиданно хрипло сказал он.
Только сейчас Гарри вспомнил, что полностью обнажён, а некоторые реакции тела всё же лучше не демонстрировать… особенно так явно. Он соскользнул со спины Нимбуса и, стоя вполоборота, взял протянутую рубашку. Когда их пальцы соприкоснулись, Гарри словно обжёгся, а Северус отвернулся и отошёл на несколько шагов, прежде чем усесться на землю. Гарри натянул одежду на мокрое тело и, растрепав волосы, чтобы быстрее сохли, сел рядом, почтительно стараясь не задеть.
— Поешь вот…
Северус достал из-за пазухи кусок пирога, завернутый в тонкую ткань, и от такой заботы у Гарри перехватило дыханье. Означало ли это, что всё будет как прежде? Пирог с ревенем, чёрное небо, усыпанное звёздами, которые отражались в чёрной-чёрной реке, плещущейся под ногами, тихо фыркающие неподалёку кони и Северус рядом… чего ещё желать? Только почему-то Гарри чувствовал себя так, будто стоит на краю пропасти, и малейший порыв ветра столкнёт его вниз…
— Гарри, нам нужно поговорить.
Конечно, нужно! Только вот что сказать, чтобы удержаться на краю?
— Да… — глухо отозвался Гарри.
— То, что произошло сегодня… оно… неприемлемо. Понимаешь?
— Да.
— И дело не только в том, что ты меня в этом обвинил… — Северус раскурил трубку и несколько раз затянулся, прежде чем продолжил. — Дело в тебе.
— Я понимаю…
— Ни черта ты не понимаешь! Я старался тебя опекать, как мог, как умел, только у меня ничего не получилось.
— Почему? — искренне удивился Гарри, и ещё больше удивился, услышав ответ.
— Дети не влюбляются в родителей!
Юлить и скрывать не имело смысла, как и оправдываться:
— Ты мне не отец, Северус…
Гарри впервые назвал его по имени и ничуть не удивился, когда тот вздрогнул, как от удара. Наверное, чтобы успокоиться, Северус глубоко затянулся и прикрыл глаза.
— А ещё я очень плохой опекун, раз не смог объяснить тебе простых истин. Помимо наших желаний, часто сиюминутных, есть ещё долг и честь. И мы лишаемся чести, поступая не так, как должно… это-то ты знаешь?
— Знаю! — Гарри упрямо прикусил губу, ожидая услышать, что речь пойдёт о его долге продолжить род.
— Так вот, если знаешь, то скажи, в чём состоит мой долг по отношению к табору.
— Твой?
— Да, мой… — Северус задумчиво огладил мундштук и быстро взглянул на Гарри. — Представь себя на моём месте, а к тебе вдруг приходит чавво Блэка. С такой вот идеей… Что ты ему скажешь?
Гарри молчал, не желая даже думать о подобном. Во-первых, у Блэка не было сына, а во-вторых… этот сын не любил Гарри! А Северус едва слышно принялся рассказывать о недопустимости таких отношений, об их порочности и грязи, о всеобщем осуждении и об изгнании из табора, как грязных и недостойных. Всё это было правильно и в то же время невыносимо слышать, хоть Гарри и сам себе твердил о том же бессчётное число раз. К тому же оставался ещё один самый главный вопрос.
— Северус, я обещаю, что никогда больше ничем таким тебя не потревожу, но скажи правду… скажи хоть один раз… ты меня…
— Замолчи, Гарри! — не прошло и мгновения, как Северус оказался верхом на Всполохе. — Молчи! И больше мы к этому возвращаться не будем!
Давно уже стих перестук копыт, а Гарри всё сидел и пялился на чёрную воду, не в силах перестать блаженно улыбаться. Ведь было совершенно ясно, что Северус сбежал, лишь бы не признаваться, а значит… А значит, не будет ничего, потому что он так хочет! Гарри метнул в реку плоский камешек и тихо вздохнул. Пусть даже не будет ничего, но теперь стало понятно, что Северус тоже… и от этого на душе сделалось тепло и легко. Теперь это будет их секрет… один на двоих… они оба будут делать, что должно, и даже если никогда об этом больше не заговорят, Гарри будет знать, но на самом деле… даже в мыслях он не мог дать названия тому, что происходило между ними, но так ли важны названия?
Нимбус подошёл к нему и ткнулся мордой в плечо, словно желая утешить. Иногда казалось, что этот конь умнее многих знакомых людей, а добрее так точно. Пора было возвращаться, и Гарри, неторопливо оседлав Нимбуса, отправился к своему вардо. Сна не было, зато было желание рисовать. Тот самый запретный рисунок, о котором никто и никогда не узнает, ведь уже осенью всё прекратится.
Блэка снова не было ни в вардо, ни в бендере, и Гарри мог только позавидовать такому постоянству. Интересно, а сам Блэк понимает, насколько счастлив? Маркиза показалась Гарри очень приятной женщиной, несмотря на распутство. А из-за новых знаний о любовных привычках де Малфоев её даже хотелось пожалеть. Впрочем, сейчас Гарри не было до неё никакого дела — его рисунок обрастал новыми деталями и наполнялся жизнью…
Любовь к достоверности потребовала у Гарри придать Северусу немного отстранённый вид. Словно бы тот сам не понимал, отчего вдруг начал осторожно перебирать чьи-то волосы, зато пальцы второй руки сами по себе переплелись с пальцами Гарри. И это было так правильно, что щемило сердце.
Гарри долго смотрел на свой рисунок, прежде чем убрать его в тайник. Он вглядывался в глаза Северуса, пытаясь увидеть то же, что разглядел сегодня, а когда это удалось, тихо пожелал спокойной ночи и отправился спать.
***
Утром Гарри больше всего хотел увидеть Северуса и ужасно боялся встречи с ним. Сердце сладко замирало, стоило представить обжигающий взгляд из-под опущенных ресниц, и делало кульбит, когда казалось, что баро зовёт его по имени. Глупое сердце! А Северус не спешил успокоить метания Гарри, и пришлось ехать на этюды, даже не увидев его.
У беседки крутился хозяйский сынок, который с противным прононсом начал:
— Maman скоро будет, а пока я хотел сказать, чтобы ты не зазнавался...
— Я не...
— Учти, де Малфои всегда получают то, что хотят, а вот по-хорошему или по-плохому — зависит от оппонента...
Гарри стиснул зубы, а заносчивый засранец достал из кармана сверкнувшее золотом кольцо и принялся им играть, ловко подбрасывая.
— Хочешь? Смотри, как блестит... и камешек зелёный к глазам... подумай!
Наверное, он заметил маркизу, идущую по дорожке, потому что, презрительно фыркнув, ускакал прочь незадолго до её появления. Сдержаться и не наговорить того, о чём пришлось бы горько пожалеть, стоило Гарри огромного труда. Для этого пришлось вспомнить друзей, старуху Минни, Блэка и, конечно же, баро. Недопустимо рисковать их благополучием, забывая о долге... бесчестно.
— Доброе утро!
Маркиза всегда здоровалась первой, отчего у Гарри теплело на душе, и он начинал улыбаться.
— Я принёс вам амулет. На счастье.
Гарри протянул ей амулет, который стараниями Невилла казался по-настоящему волшебным, хоть в него и не было вложено ни капли магии шувани. Только сейчас он заметил покрасневшие от слёз глаза. Неужели Блэк её обидел? Или супруг что заподозрил и устроил сцену ревности? Как бы узнать? Гарри принялся вдохновенно врать:
— Этот амулет принесёт вам счастье в любви...
— Пожалуй, как раз этого мне не надо!
Госпожа де Малфой ответила так резко, что стало понятно — обижена в любви! А значит, всё-таки Блэк. Гарри решил побеседовать с этим джукелом и объяснить идиоту, что так нельзя! Странно, но раньше то, как Блэк обращался со своими любовницами, оставляло совершенно равнодушным... наверное, это собственные переживания так влияли.
— Любовь нужна всем, — едва слышно ответил Гарри и виновато улыбнулся на обиженный взгляд. — Вы хорошо уложили волосы... очень правильно так... красиво...
Говорить комплименты Гарри не умел, но маркиза любезно кивнула:
— Я поняла. Достаточно...
— А хотите, вам погадают? По-настоящему, без прикрас и обмана?
Гарри и сам не понял, зачем стал предлагать такое, но госпожа де Малфой оживилась:
— Пожалуйста... м-м-м... как вас зовут?
— Гарри...
— Пожалуйста, Гарри, отведите меня к гадалке. Мне это очень надо.
— Хорошо... — отвлекать шувани по таким пустякам считалось дурным тоном, но почему-то казалось, что этот случай особый. — Хотите прямо сейчас?
— Хочу!
Госпожа де Малфой позвала Добби и потребовала оседлать лошадь. Она скептически оглядела свой костюм и явно решила, что он отлично подходит для небольшой прогулки верхом.
— Госпожа, старый Добби не сможет вас сопровождать... вы же не хотите, чтобы пошли разговоры...
— Никто ничего не узнает, — маркиза довольно улыбнулась. — И меня проводит этот молодой человек. К тому же я не покину пределов собственного поместья!
Она нетерпеливо переступала на месте, словно пританцовывая. Добби продолжил жалобно причитать про приличия, но она не стала слушать, резко обернувшись к Гарри:
— Вы же сопроводите меня?
— Конечно, госпожа де Малфой.
— Вот и отлично!
С небольшой каурой кобылкой маркиза управлялась очень ловко, хотя Гарри и не понимал, как можно ездить боком — это же неудобно! Нимбус резво рысил след в след, давая возможность подумать о том, что сказать шувани, которая никогда не гадала гауджо.
Странно, но старуха Минни была первой, кого они встретили, подъезжая к атчин-ане. Не зря про шувани болтали, что та умеет превращаться в кошку и обладает таким же чутьём и интуицией. Она пристально взглянула на гостью и даже не стала спрашивать, зачем Гарри её привёл, заговорив сразу по делу:
— Тебе, дорогая, следует разуться и трижды обойти вокруг костра, ни с кем не разговаривая. А потом я расскажу, чем успокоится твоё сердце.
Сказать, что маркиза была удивлена, было бы огромным преуменьшением. Она, заворожено глядя на шувани, соскользнула с лошади и молча сняла нарядные туфли с богато украшенными пряжками. Старуха Минни взяла её за руку, сама трижды обвела вокруг тлеющих углей костра и кивком головы позвала за собой. У вардо она остановилась и, подав знак ждать, легко поднялась по откидным ступеням.
Гарри во все глаза смотрел, как появившаяся через пару минут шувани в своём джоддакаи из трехцветного тартана величественно кивнула и пригласила гауджо в свой вардо. О таком раньше даже не приходилось слышать, не то что наблюдать вживую. Гарри огляделся, поражаясь царящей вокруг тишине — даже всегда гомонящие чавво куда-то убежали. Около вардо, разрисованного всеми цветами, стоял мистер Лавгуд. Он тоже выглядел удивлённым и задумчиво перебирал разноцветные птичьи кости в занавеске, закрывающей вход. Мистер Лавгуд сделал её сам и очень гордился мелодичным перестуком костей, которые, по его уверению, исполняли «музыку ветра».
— Доброе утро, Гарри. Как тебе удалось?
Он действительно считает, что Гарри на такое способен?
— Шувани сама предложила...
— Да нет же! — мистер Лавгуд нахмурился. — Как тебе удалось привести сюда Нарциссу Блэк?
Теперь уже Гарри не понимал ничего, а мистер Лавгуд принялся сбивчиво объяснять. Оказывается, он знал госпожу де Малфой с детства, и она выходила из того же рода, что и их Блэк!
— У неё есть ещё две сестры: Андромеда — она отвергла жениха, с которым сговорились родители, и её со скандалом выгнали из дома и лишили наследства... про неё больше никто ничего не слышал. А вот вторая сестра — Беллатрикс удачно вышла замуж, блистала при дворе и была признанной любовницей герцога де Морти...
Узнать про сестёр госпожи де Малфой было интересно, вот только Блэк поразил гораздо больше. Кто бы мог подумать, что он был из настолько знатной семьи... теперь и его связь не казалась странной — подобное тянется к подобному, а среди господ такая родственная близость никого не удивляла.
— Мои родители хотели сосватать мне Нарциссу, и я был не против... Вот только куда мне спорить с маркизом?
— Вы её любили?
— Нарциссу? — мистер Лавгуд потрясённо замолчал. — Нет, что ты! Кто ж о таком думает? Родители хотели для меня выгодной партии...
— А как же ваша супруга?
— Я не был женат, — печально улыбнулся мистер Лавгуд.
— А Луна?
— Её мать была моей натурщицей... ни о каком браке я не думал... но она умерла от чахотки, оставив мне маленькую девочку, с которой я сначала не знал, что делать... а у нас как раз встал наш табор... вот и предложил баро её...
— Ты хотел её продать? — изумился Гарри.
— Лавгуды детей не продают! — он сердито засопел. — Я сам хотел заплатить! А потом не заметил, как оказался твоим учителем...
— Жалеете?
— Разве о таком можно жалеть? — искренне изумился мистер Лавгуд. — До этого я вроде бы и не жил. Я словно та гусеница, которой понадобилось заключить себя в кокон, чтобы стать бабочкой... у меня появились крылья, и я полетел...
Иногда поэтические сравнения мистера Лавгуда получались ужасно смешными, и Гарри приложил огромное усилие, чтобы не расхохотаться — учитель бывал очень обидчивым.
07.02.17***
Гарри никогда не задумывался о том, что для него значит быть свободным, поэтому откровения мистера Лавгуда застали его врасплох. А что если бы за него всё кто-то решал? Когда и на ком жениться, где жить, куда ходить и кто его при этом должен сопровождать... Гарри зябко повёл плечами, стоило ему представить, как тот же баро говорит, что если он не женится на Джинни, то его выгонят прочь... немудрено, что Блэк сбежал из семьи!
Поэтому он не стал возражать, когда проводить госпожу де Малфой вызвался мистер Лавгуд. Она вышла от шувани настолько потрясённая, что ни о каком позировании для портрета не могло быть и речи. Что, интересно, она такого услышала? А вот старуха Минни, наоборот, выглядела очень довольной. Но не спрашивать же о таком?
Гарри с удовольствием отправился помогать Хагриду, который собирался подковать Всполоха и почистить ему копыта. Почему-то казалось, что баро непременно придёт проверить своего любимца... только вот ожидания оказались напрасными.
Пока Хагрид занимался копытами, Гарри любовался красавцем-конём, думая, как он подходит хозяину: статный, высокий, темпераментный, с выразительным взглядом черных глаз. Не удержавшись, он обнял Всполоха за шею, начиная перебирать гриву.
— Хороший ты человек, Гарри... и ты лошадей любишь... и они тебя... — Хагрид тяжело дышал, работая низко наклонившись. — Вот Всполох-то мало кого к себе подпускает, а с тобой нежится... а уж Нимбус-то как тебя любит... такое под тобой вытворяет... сразу видно... любит тебя... и сахарок ты никогда не жалеешь...
— Можно подумать, ты жалеешь... — буркнул польщённый Гарри. Из всех обитателей табора именно Хагрид меньше всего был расположен к похвалам, предпочитая грубоватый юмор.
— И я не жалею, — согласился он. — Поэтому и могу сладить с любым конём... а вовсе не потому, что сильный... сила же она всегда пшик сплошной супротив ласки...
Хагрид разогнулся и, отдышавшись, ласково потрепал Всполоха по холке:
— Ах, ты ж татти граи*... — и, взглянув на Гарри из-под кустистых бровей, поинтересовался: — Хочешь сводить его на речку? Он с тобой-то пойдёт... а я пока твоим Нимбусом займусь... и приведу его... его тоже обижать не надо…
Кто бы спорил! Но запрыгивая на спину Всполоха, Гарри думал совсем не о коне. Интересно, а что шепчет Северус в это чуткое ухо? Наверняка что-то ласковое, как это принято… и несколько долгих мгновений Гарри жалел, что он не Всполох, чтобы все эти слова предназначались только ему. А если ещё вспомнить, как при этом сильная ладонь ласкает шею… проклятье! Надо бы охладиться. Да и отвлечься не мешало…
Гарри вылез на берег, стуча зубами. Хоть день и выдался жарким, вода в реке была довольно холодной, да ещё и место он выбрал с сильным течением. Чтобы согреться, он немного попрыгал на берегу и растёр себя рубашкой. Северус так и не появился, и оттого настроение стало просто отвратительным.
В бендере обнаружился спящий Блэк. Гарри вспомнил заплаканные глаза маркизы, и им овладела злость, а отсутствие свидетелей лишь подстегнуло желание поскандалить.
— Дрыхнешь, джукел? Тэ скарин мандэвэл*!
— Чего это? — оскалился спросонья Блэк.
— Наблядовался?
— Э-э… ты что?
— Ты самовлюблённый башно и думаешь только о себе!
— Какая муха тебя укусила?
— Не понимаешь?
— Нет!
— Хорошо… спрошу по-другому! Где ты был сегодня ночью?
— Тебе-то какая разница? Был и был! Там уже меня нет!
— И что ты там натворил?! По твоей вине плачет достойная женщина…
Кажется, Блэк на мгновение смутился, но мгновенно собрался и перешёл в наступление:
— Не лезь в мои дела, щенок! Ту ман шунэса? Джьа про кар!*
Такого оскорбления Гарри стерпеть не смог! Он налетел на Блэка и, пнув его в голень, от души приложил по породистому носу. Конечно же, Блэк в долгу не остался — он вообще очень любил помахать кулаками и вспыхивал просто моментально, — и завязалась драка, в которой в ход пошли даже зубы. Если совсем по правде, то это раздражение копилось давно: Блэк частенько позволял себе резко высказываться о баро и не всегда умел вовремя заткнуться…
В себя Гарри пришёл, едва не захлебнувшись от непонятно откуда взявшейся воды.
— Охладитесь!
Только Хагрид мог притащить целую кадку воды, и только он мог додуматься вылить её прямо в бендере.
— Сдурел?
Блэк зажал окровавленный нос и со злостью уставился на Хагрида. Но тот не растерял ни крохи своего спокойствия и умиротворения:
— Вода — она это… даже на бешеных веш-джук* действует… бла-га-твор-но!
Хагрид всегда выговаривал сложные слова веско и по слогам. Блэк мог только скрипеть зубами, но продолжать драку при кузнеце, славящемся недюжинной силой, было глупо. Злость Гарри, казалось, вообще была смыта водой. Он независимо взглянул на Блэка и вышел прочь.
Первым он увидел Ронни, возвращающегося со своего нехитрого промысла — лудильщиком он был неплохим, но очень любил таскать с собой кроме необходимого ещё целую кучу кухонной утвари на случай «вдруг купят». За несколько лет ему удалось продать только одну кастрюлю, потому что прижимистые поселяне предпочитали делать покупки на ярмарке, но Ронни не унывал, считая тот случай отличным знаком. Друг подкатил тележку к своему бендеру и помахал Гарри, подзывая подойти.
— Привет!
Ронни огляделся и, заговорщически подмигнув, пошёл в сторону реки. Заинтригованный Гарри поспешил следом. Убедившись, что их никто не подслушивает, Ронни загадочно начал:
— Что я узнал…
Он поиграл бровями, и Гарри заинтересованно спросил:
— Ну?
— Даватукэ миро лаф*, — клятвенно заверил Ронни и перекрестился. — Там такое…
— Да что там?
— У маркиза есть настоящая чистокровная скаковая… — глаза Ронни едва ли не светились.
— Ну, так понятное дело… он маркиз, и Блэк говорил, что разведением увлекается.
— Ты не дослушал! Она белая!
— Врёшь!
— Да чтоб я сдох!
— Ронни, они не бывают белыми! Какие угодно: гнедые, рыжие, тёмно-гнедые, караковые, вороные… серые, наконец! Но не белые точно!
— Когда я врал?!
— Ну, значит, тебе наврали!
— Чарли разговаривал с распорядителем ярмарки. Маркиз будет её выставлять, но не на продажу, а как производителя. Может, и кобылку себе подешевле сторгует, а потом жеребёнком отдаст.
Такое вполне могло быть, но белая чистокровная скаковая…
— Ты тоже хочешь взглянуть?
Казалось, Ронни научился читать мысли. Отрицать не имело смысла:
— Конечно, хочу… но как?!
— А давай ночью? Ты же знаешь, где у маркиза конюшни?
— Неужели ты думаешь, будто их не охраняют?!
— Охраняют, ага! — Ронни довольно улыбнулся. — А я заговор один полезный знаю… на раз внимание отвлекает!
— Чтобы заговор сработал, нам надо быть шувано!
— Не обязательно! Вот баро, говорят, может колдануть просто по наитию. И заговорами лечить может… и зелья умеет делать… мать говорила…
— Так то ж баро…
Как всегда, когда речь зашла о Северусе, Гарри напрягся, стараясь ничем не выдать своей тайны. Даже простодушный Ронни иногда бывал прозорлив вне всякой меры.
— А что баро, не человек, что ли? Он может, значит, и у нас получится!
Уверенности Ронни было не занимать, и чтобы побыстрее сойти со скользкой темы, Гарри предложил:
— А давай этой ночью? Мы же только посмотреть…
Друзья хлопнули друг друга по рукам, скрепляя соглашение. Ночью так ночью!
Обзорам
@темы: Фики мои, Фандомное, Снарри, Цыганская звезда
-
-
02.02.2017 в 07:01Какое же у Гарри живое воображение! Талант!
И пальцы Северуса на портрете шевелятся и госпоже Малфой приключений насочинял)))))))
Не узнает Люциус что успел перейти от образа обманутого старого мужа к идеалу конской красоты!!!!
Да, на счет "не привлекать внимания" это точно не к Гарри!
Неоднозначный намечается портрет.
-
-
02.02.2017 в 07:05-
-
02.02.2017 в 08:17-
-
02.02.2017 в 08:23Судя по сожалению хозяйки поместья насчет верности мужей, скорее к идеалу кобелиной красоты.
-
-
02.02.2017 в 08:39Alanna2202, всё-таки на Люциуса отсутствие какой-нибудь заварушки влияет разлагающе... он начинает скучать и развлекаться... как может))))) Спасибо)))))
-
-
02.02.2017 в 08:40-
-
02.02.2017 в 08:49-
-
02.02.2017 в 09:58HelenRad,
-
-
02.02.2017 в 10:09-
-
02.02.2017 в 11:45-
-
02.02.2017 в 12:37-
-
02.02.2017 в 12:39-
-
02.02.2017 в 12:42-
-
02.02.2017 в 12:48-
-
02.02.2017 в 12:53-
-
02.02.2017 в 13:12тааак... нельзя такое хранить в зоне доступа для Блека!!!
Эта особенная стать кохейлан-сиглави, которую ни с чем не спутать, эти нарядные сухие формы и высокий рост, этот особый изгиб шеи…
Поттер, не увлекайся! у тебя есть другие сухие формы))))))
-
-
02.02.2017 в 13:31-
-
03.02.2017 в 06:52Не ожидала Нарцисса, что кто то останется отстраненно равнодушен к ее красоте?))))))
Какой у Вас поразительный Добби! Исполнили его канонную мечту - никаких рваных наволочек!!!!!
-
-
03.02.2017 в 07:13-
-
03.02.2017 в 08:11-
-
03.02.2017 в 08:22Ах, какая красота. А я читать боялась, не слишком любя цыган.
Очень очень понравилось! Просто очень. И Гарри такой Гарри, И Ронни, и Блэк, и Малфои! Характеры обалденно переданы. Интересно только, что-то я сомневаюсь, что Нарцисса с Блэком была. Но кто знает, кроме автора.
Ну а барро Северус - это вообще шик блеск красота!!! Ух просто! Не удивительно, что он снится мальчишке.
И Нимбус, и эти скачки на нём с лихими трюками! Ух мне кажется, что не может на самом деле равнодушным быть ко всему этому барро.
Спасибо, милая HelenRad! Это таки очередной шедевр!!!
-
-
03.02.2017 в 08:24Или это шалит блокировщик рекламы, или правда неправильная ссылка.
-
-
03.02.2017 в 08:24-
-
03.02.2017 в 08:24-
-
03.02.2017 в 09:45HelenRad, спасибо!
-
-
03.02.2017 в 09:58-
-
03.02.2017 в 10:26Каури4, а мальчики такие ага)))) в любых условиях сохраняют себя))))) И как остаться равнодушным к такому Гарьке? Только вот слишком много всего их разделяет))) Да и Блэк не такой простой, как кажется))) Спасибо))))) Мур-мур-мур)))))
Ссылку проверю))))
Каури4, Alanna2202, посмотрим
Elleena, это точно))))) Спасибо))))
ole_elo, всё так и было))) Зуб даю))))) Спасибо))))))))))
-
-
03.02.2017 в 10:35Как раз вчера перечитывала Мерри:
Но если у вас все в порядке, то почему у нас проблемы?
— Потому что мои жена и сын мне вчера оба жаловались, что им скучно.
Зельевар одарил приятеля взглядом, красноречиво ставящим под сомнение его умственные способности.
— И это все?!
— А тебе мало? Ты же знаешь, на что способны скучающие Блэки!
— Ничего, переживут как-нибудь, — отмахнулся Северус. — Люци, в любом случае — это не срочно. Я есть хочу и спать.
— Ну, как знаешь. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
-
-
03.02.2017 в 10:42Откуда эта прелесть?
HelenRad, препятствия лишь распаляют интерес, разве нет?
И еще, того, (ковыряет носочком землю и прячет глаза)
-
-
03.02.2017 в 10:44У тебя не глюк, у меня тоже самое.