У него язык, как у кошки – бледно-розовый и очень быстрый. И некрупные белые зубы, которые он никогда не демонстрирует. И вообще он похож на кота… Молодого, немного дикого, ничейного… От этой ничейности хочется взвыть: ну почему никто этого не замечает? Мальчишка же так отчаянно хочет кому-то принадлежать, что пойдет за первым, кто его приласкает. А куда это может привести, я прекрасно знал. Это знание было с кровью впечатано мне в предплечье… рабское клеймо… тавро… метка. Вечно взлохмаченные волосы достались ему от отца, а мягкий взгляд от матери, чьи могилы стали первыми на моем персональном кладбище. Вот почему, мне надо держаться от него подальше… вот почему, мне не должно быть дела ни до его розового языка, ни до его тоскливого взгляда, ни до его ничейности. И меня совершенно точно не должен волновать вопрос, почему вот уже месяц вечер за вечером я ощущаю его присутствие у своей двери. Он появляется всегда в одно время – я специально вплел в охранные чары одно хитрое заклинание – и теперь я знаю… знаю… знаю… И от этого знания меня бросает то в жар, то в холод. Чего он хочет? А что если я сорву с него эту дурацкую мантию? Схвачу за плечи? Как следует встряхну? А если?.. Я запрещаю себе думать о том, что я могу прижать его к холодной стене, и… Нет! К чертям собачьим это наваждение! Но почему-то каждый вечер я прекращаю обход замка и спешу к своим комнатам, стоит только сработать сигнальным чарам. Я оправдываю себя тем, что негоже мальчишке болтаться по ночам, что мантия-невидимка не панацея от всех бед, которые он притягивает на свою голову, что он элементарно замерзнет в этом каменном мешке… А в голове шумят слова Альбуса… Шумят и бьются изнутри, рвутся на волю: «Ты все-таки привязался к мальчику»… Как последний щит от этого наваждения – патронус… Парный его собственному… Я подхожу к своей двери, кожей ощущая его присутствие. Мерлин… Как же он шумно дышит… Нет… Нельзя… Заткнись, глупое сердце… Я достаю ключ и медленно поворачиваю его в замке. Всего три поворота отделяют меня от позорного бегства… Я трус… Я спешу укрыться в своих комнатах, чтобы не сметь… не думать… не мечтать… Три поворота… Щелк… щелк… щелк…
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьёзны... Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!(с)
HelenRad, всё, меня нет)))) это так чувственно, нежно, волнующе, трепетно, горько... ну, просто требуется третья часть - кто-то должен быть первым - или Гарри шагнет к Снейпу или Сев обернется... надо помочь мальчикам)))
мухомурчонок, а может "три поворота ключа"?)))) BlacKety, намек должен быть правильным))))))))))))))
В общем, окончание))))
*** Сегодня я спускаюсь по этой лестнице в последний раз. Восьмой курс окончен, и мне просто не позволят оставаться здесь дольше. Как бы я этого не хотел… Двести восемьдесят четыре дня я приходил к этой двери в нелепой надежде стать ближе этому человеку. Но у меня так ничего и не получилось. Смешно, конечно, но когда я хочу что-то для себя, моя легендарная удачливость стыдливо пожимает плечами и незаметно уходит. И тогда мне становится по-настоящему страшно – ведь волей-неволей, в результате из-за меня страдают люди, к которым я посмел привязаться. Интересно, почему судьба мстит мне, а гибнут те, кто оказался рядом? Сегодня у меня совершенно похоронное настроение. Весь бал я следил за ним, оставаясь в тени, и иногда мне казалось, что он напряженно высматривает кого-то в толпе. И тогда сердце сладко сжималось, мог же я хотя бы помечтать, что он ищет меня? А потом он ушел… Как сумасшедший я бросился в башню и отыскал в сундуке карту. Точка с его именем металась по пустому классу, а значит, я еще могу его увидеть… в последний раз… Я занял свое место в нише и приготовился ждать, но на удивление в этот раз он пришел очень быстро. Может быть, оттого, что от класса до его комнат не больше пятидесяти футов… Сегодня он бледнее обычного и рука, сжимающая ключ чуть дрожит. Или это мне мешают смотреть слезы? Щелк… щелк… щелк… Три поворота ключа, и дверь со скрипом отворяется. В этот раз он почему-то медлит, нерешительно встав на пороге, а потом оборачивается и, кажется, смотрит прямо на меня. В его взгляде отчаяние щедро разбавлено болью… Что же ты делаешь? Не смотри так… Не надо… А он резко отворачивается и шагает в темную комнату. Еще чуть-чуть и дверь за ним закроется навсегда. И я не выдерживаю. Рывком сдергиваю с себя мантию-невидимку. — Подождите… Мой голос тих, но он его слышит. Дверь распахивается, и он стоит на пороге темным силуэтом, чуть подсвеченный неверным светом факела. — Гарри? От того, что он называет меня по имени, сердце делает кульбит, и я не могу выдохнуть. Делаю шаг навстречу. Один… еще один… Теперь я стою у него на пороге и слышу его порывистое дыханье. — Да… Мне очень нужно с вами поговорить… — Проходи… Он делает шаг в сторону, пропуская меня в темную комнату, и зажигает свет. Я стою совсем близко и, замирая от восторга, смотрю, как тонкие, нервные пальцы оглаживают головку бронзового ключа, сжимаются на ней и поворачивают. Три поворота… Щелк… щелк… щелк…
А про Снейпа - дальше))))))))))))
У него язык, как у кошки – бледно-розовый и очень быстрый. И некрупные белые зубы, которые он никогда не демонстрирует. И вообще он похож на кота… Молодого, немного дикого, ничейного… От этой ничейности хочется взвыть: ну почему никто этого не замечает? Мальчишка же так отчаянно хочет кому-то принадлежать, что пойдет за первым, кто его приласкает. А куда это может привести, я прекрасно знал. Это знание было с кровью впечатано мне в предплечье… рабское клеймо… тавро… метка.
Вечно взлохмаченные волосы достались ему от отца, а мягкий взгляд от матери, чьи могилы стали первыми на моем персональном кладбище. Вот почему, мне надо держаться от него подальше… вот почему, мне не должно быть дела ни до его розового языка, ни до его тоскливого взгляда, ни до его ничейности.
И меня совершенно точно не должен волновать вопрос, почему вот уже месяц вечер за вечером я ощущаю его присутствие у своей двери. Он появляется всегда в одно время – я специально вплел в охранные чары одно хитрое заклинание – и теперь я знаю… знаю… знаю… И от этого знания меня бросает то в жар, то в холод. Чего он хочет? А что если я сорву с него эту дурацкую мантию? Схвачу за плечи? Как следует встряхну? А если?..
Я запрещаю себе думать о том, что я могу прижать его к холодной стене, и… Нет! К чертям собачьим это наваждение! Но почему-то каждый вечер я прекращаю обход замка и спешу к своим комнатам, стоит только сработать сигнальным чарам. Я оправдываю себя тем, что негоже мальчишке болтаться по ночам, что мантия-невидимка не панацея от всех бед, которые он притягивает на свою голову, что он элементарно замерзнет в этом каменном мешке… А в голове шумят слова Альбуса… Шумят и бьются изнутри, рвутся на волю: «Ты все-таки привязался к мальчику»… Как последний щит от этого наваждения – патронус… Парный его собственному…
Я подхожу к своей двери, кожей ощущая его присутствие. Мерлин… Как же он шумно дышит… Нет… Нельзя… Заткнись, глупое сердце… Я достаю ключ и медленно поворачиваю его в замке. Всего три поворота отделяют меня от позорного бегства… Я трус… Я спешу укрыться в своих комнатах, чтобы не сметь… не думать… не мечтать… Три поворота… Щелк… щелк… щелк…
BlacKety, намек должен быть правильным))))))))))))))
В общем, окончание))))
***
Сегодня я спускаюсь по этой лестнице в последний раз. Восьмой курс окончен, и мне просто не позволят оставаться здесь дольше. Как бы я этого не хотел… Двести восемьдесят четыре дня я приходил к этой двери в нелепой надежде стать ближе этому человеку. Но у меня так ничего и не получилось. Смешно, конечно, но когда я хочу что-то для себя, моя легендарная удачливость стыдливо пожимает плечами и незаметно уходит. И тогда мне становится по-настоящему страшно – ведь волей-неволей, в результате из-за меня страдают люди, к которым я посмел привязаться. Интересно, почему судьба мстит мне, а гибнут те, кто оказался рядом? Сегодня у меня совершенно похоронное настроение. Весь бал я следил за ним, оставаясь в тени, и иногда мне казалось, что он напряженно высматривает кого-то в толпе. И тогда сердце сладко сжималось, мог же я хотя бы помечтать, что он ищет меня? А потом он ушел…
Как сумасшедший я бросился в башню и отыскал в сундуке карту. Точка с его именем металась по пустому классу, а значит, я еще могу его увидеть… в последний раз…
Я занял свое место в нише и приготовился ждать, но на удивление в этот раз он пришел очень быстро. Может быть, оттого, что от класса до его комнат не больше пятидесяти футов… Сегодня он бледнее обычного и рука, сжимающая ключ чуть дрожит. Или это мне мешают смотреть слезы?
Щелк… щелк… щелк… Три поворота ключа, и дверь со скрипом отворяется. В этот раз он почему-то медлит, нерешительно встав на пороге, а потом оборачивается и, кажется, смотрит прямо на меня. В его взгляде отчаяние щедро разбавлено болью… Что же ты делаешь? Не смотри так… Не надо… А он резко отворачивается и шагает в темную комнату. Еще чуть-чуть и дверь за ним закроется навсегда.
И я не выдерживаю. Рывком сдергиваю с себя мантию-невидимку.
— Подождите…
Мой голос тих, но он его слышит. Дверь распахивается, и он стоит на пороге темным силуэтом, чуть подсвеченный неверным светом факела.
— Гарри?
От того, что он называет меня по имени, сердце делает кульбит, и я не могу выдохнуть. Делаю шаг навстречу. Один… еще один… Теперь я стою у него на пороге и слышу его порывистое дыханье.
— Да… Мне очень нужно с вами поговорить…
— Проходи…
Он делает шаг в сторону, пропуская меня в темную комнату, и зажигает свет. Я стою совсем близко и, замирая от восторга, смотрю, как тонкие, нервные пальцы оглаживают головку бронзового ключа, сжимаются на ней и поворачивают. Три поворота… Щелк… щелк… щелк…
Выложи у себя и на Сказках, и на ПФ, а? прекрасное нужно нести в массы)))))
BlacKety, ну все... смутила-таки!!!)))))