Подарок для замечательной Egle-Elka - Пирожки по-хаффлпаффски

[LediRA]

Пирожки по-хаффлпаффски
Автор: HelenRad
Бета: Bergkristall
Гамма: SweetEstel
Жанр: Humour/ Romance
Пейринг: ГГ/СС
Рейтинг: NC-15
Размер: мини
Саммари: Как найти путь к сердцу мужчины
Дисклаймер: Все принадлежит Дж. Роулинг. Кроме идеи фика. Идея принадлежит Egle-Elka, за что ей огромное спасибо.
Комментарии: четвертая часть цикла "Bon Appétit" написана в подарок на день рождения очаровательной Egle-Elka.
Предупреждения: ООС, AU
Статус: закончен
Отношение к критике: критикуйте смело


Северус Снейп нервно стучал пальцами по клочку пергамента. Чего она хочет? Письмо жгло руку, и он отодвинул его подальше. Потом вновь подвинул к себе и перечитал. Яснее не становилось.
«Северус, я прибуду в субботу утренним порт-ключом. Жду Вас в гости к 16-00. Я испеку пирожки. Надеюсь приятно удивить. Гермиона.»
Уже удивила. Приятно? Непонятно! Чего она добивается? Они общались уже почти три года. Конечно, кому-то покажется странным называть общением не очень оживленную переписку и четыре полуофициальные встречи, когда Гермиона приезжала навещать племянника и пила чай в кабинете его декана. Уильям распределился на Слизерин. Причем именно распределился: Северус был более чем уверен, что мальчишка сам выбирал, и что дерзкий пацан уболтал эту Годрикову рухлядь. Скандала не получилось, хотя это был первый случай за последние триста девяносто четыре года — магглорожденный на Слизерине. Мальчишка оказался очень неглуп и сумел убедить недоверчивых змеек в очевидной выгоде своего пребывания на факультете. Северус усмехнулся своим мыслям, вспоминая, как случайно подслушал пылкую речь Уильяма: «…сам факт, что я учусь среди вас и меня никто не проклинает и не обижает, скажет самым недоверчивым о лояльности ваших семей больше, чем...». Без сомнения, в этом воззвании чувствовался почерк взрослого человека. Красивый, летящий почерк. И этот вопрос тоже лег в копилку, которая стремительно наполнялась. Самым очевидным было признать, что Гермиона просто с уважением отнеслась к выбору племянника и помогла чем смогла. Но признать, что гриффиндорка одобрила поступление близкого родственника на Слизерин, было как-то чересчур. Подвох был… Его Северус чувствовал, но не мог четко сказать, в чем. Ведь нельзя же серьезно рассматривать версию, что потрепанный жизнью учитель может заинтересовать молодую, привлекательную и чертовски талантливую ведьму? Или не так… Заинтересовать-то он, конечно, может, но вот в каком качестве? Обольщать себя идиотскими надеждами он не собирался.
С собой Северус был предельно честен. Да, после его выписки у них мог получиться легкий, ни к чему не обязывающий романчик, приятный во всех отношениях. Но не сложилось. Не хватило времени… И, если честно, то и подобная идея в какой-то момент потеряла свою привлекательность. Она оказалась совсем девчонкой — юной, немного наивной, вызывающе искренней и с огромным стремлением все делать правильно. И поэтому Северус принял на себя роль заботливого дядюшки: начал опекать ее племянника, никогда не отказывал в совете и помощи, если Гермиона к нему обращалась… Но ей были явно тесны такие рамки. Ей хотелось чего-то большего. Но вот насколько большего? Сейчас они дружили, причем Гермиона в письмах очень подробно делилась с ним своими переживаниями — рассказывала о занятиях, о соседках по комнате, о студенческих вечеринках. Она писала ему почти каждый день, а он отвечал ей раз в неделю. Писать ей стало уже своеобразной традицией — в воскресенье вечером он садился у камина с одним бокалом вина и отвечал на все ее вопросы. К тому же он как-то поймал себя на мысли, что стал всю свою жизнь комментировать в духе этих писем. И каждый раз он ждал, что она ему напишет что-то вроде: «Северус, я встретила замечательного парня…» И он не знал, чего будет больше в его реакции — радости за нее или горечи от потери чего-то несбывшегося.
И вот теперь: « Жду вас в гости… Надеюсь приятно удивить…» Неужели она не понимает, как выглядит со стороны такое приглашение? Или понимает, но ей плевать? Самое тяжелое в такой ситуации это то, что не знаешь, чего ждать и к чему готовиться. Может, как раз ей надо поговорить о своей наладившейся личной жизни? А может?.. Этот вариант Северус тщательно прятал где-то в дальнем уголке души. Он тщательно очищал сознание, но именно эта мысль и лишала его покоя. Именно она приводила к тому, что в животе что-то сладко скручивалось и настроение напоминало качели — то вверх, то вниз… Старый дурак!
***
Гермиона возилась с тестом. Все буквально валилось у нее из рук. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Пусть так! Но ведь бывают сердца, до которых не достучаться… Соседки по комнате подсмеивались над ней — как же, роман в письмах! О том, что никакого романа не было, им знать не обязательно. Но благодаря этой переписке ее оставили в покое и больше не пытались ни с кем знакомить. Она самозабвенно врала о большой любви и лебединой верности. И чем больше проходило времени, тем больше понимала, что всех новых знакомых невольно сравнивает с одним английским Мастером зелий. И сравнение всегда оказывается в пользу последнего. Сначала ее это веселило, потом забавляло, потом заставило задуматься и загрустить. Ведь кто она для него? Бывшая студентка, причем не из самых любимых. Но ведь для бывших студенток не готовят утку… их не поят дорогим вином… с ними не гуляют в парке, прикрывая глаза на нарушения статута секретности… их не опекают после выпуска… им не рецензируют статьи, жертвуя основной работой… не заботятся об их племянниках… не высылают среди ночи зелья от ожогов, едва узнав о неудачном эксперименте… не пишут длиннющих писем с подробным описанием кулинарных рецептов… Но в то же время она прекрасно ощущала расстояние, на котором держал ее бывший профессор. Когда Гермиона поняла, что никаких шагов навстречу не дождется, она специально приезжала в Хогвартс, чтобы увидеть его. И что? Четыре раза! Четыре раза она набиралась смелости, бросала все и приезжала. Спасибо Уильяму — повод был всегда. А в результате? Северус всегда приглашал ее на чай. Она соглашалась, но это был только чай! В его рабочем кабинете. И если его закрытость подчеркивалась сюртуком со множеством мелких пуговиц, то в рабочей обстановке четырнадцать дополнительных пуговиц на мантии пресекали все мысли о человеческой природе слизеринского декана. Не человек, но официальное лицо… Маска… Бр-р-р. И арктический холод подземелий. Снейп, конечно, старался быть любезным: заваривал чай, предлагал печенье, но в кабинете он был таким… Снейпом! Сухие ответы на робкие вопросы, настороженность во взгляде и прямая спина, чуть кривящиеся в усмешке губы и саркастичный ответ на все. Бархатный голос и ни одного лишнего слова… Но что тогда делать с письмами? На пергаменте косые четкие строчки разбивали привычную маску, и из-под нее выглядывал совершенно другой человек. Тот, который красиво разделывал утку и рассуждал о свойствах вина. Тот, в чьих глазах хотелось утонуть. Тот, с кем хотелось потерять голову и разделить жизнь… И Гермиона чувствовала, что она интересна ему. В его присутствии кровь бежала быстрее и остро ощущала свою принадлежность к женскому полу. Куда там до него университетским покорителям сердец, которые думают, что пара комплиментов и немного выпивки — залог хорошего траха! Она уже давно призналась себе, что ее не интересуют сверстники. И тогда же Гермиона поняла, чего она хочет… Она хочет луну. Северус был так же недостижим. Но за его внимание хотелось бороться. Неважно с кем — с собой, с ним, с миром… Гермиона готовилась к этой встрече. Она прочитала горы литературы, в том числе и «Настоящую ведьму. Как околдовать колдуна». И пирожки были оружием в этой борьбе. Но тесто в очередной раз отказывалось подниматься. Что она делает не так? Рецепт был найден в интернете и сопровождался кучей фотографий, соответствующих каждой стадии процесса. Ее результат не походил на эти снимки! Может, не надо было каждую минуту тревожить тесто? Может, те комочки, которые она скатала с рук по ходу приготовления надо было выкинуть, а не замешивать в тесто? Ну не дано ей это!!! Совсем отчаявшись, она бросилась в магазин за замороженным тестом. Еще столько всего надо успеть…
Гермиона быстренько налепила пирожков, спрятав в одном из них золотой галлеон на счастье. И вот уже пирожки томятся в духовке. Стол красиво, как она надеется, сервирован. Постель, на всякий случай, заправлена новым шелковым бельем. И она сама, уже успевшая несколько раз переодеться, с легкими чарами привлекательности сидит в кресле и следит взглядом за стрелками часов. 15-58. Еще две минуты. Дрожат руки и бешено колотится сердце. Да что же это такое? У нее все получиться! Она точно знает, что делать! Книги не врут! Или врут? Она закусила губу. 16-00.
***
Северус был пунктуален. Он вышел из камина ровно в назначенное время и огляделся. Его ждали. Это было приятно. Невольно он засмотрелся на красиво сервированный стол и в ту же минуту почувствовал себя чрезвычайно глупо — он не сразу заметил Гермиону. Девушка сидела в кресле, закусив губу и молчала. Ему так кажется, или она бледнее обычного? Что с ней? Заболела? Или?.. Нужно было что-то делать с неловкой паузой.
— Добрый день, Гермиона!
— Добрый день, Северус.
— Вы хотели меня чем-то удивить?
— Хотела, — Гермиона старательно облизала губы. Северус сделал вид, что этой провокации не заметил.
— Чего же вы ждете?
— Сюрприз еще не готов. Может быть, вина?
— Не откажусь, — Северус опустился в кресло и замолчал.
— Вам налить?
— Гермиона, может, я и повторяюсь, но девушка с бутылкой в руке производит неприятное впечатление.
Он разлил вино по бокалам и замер в ожидании. Сейчас. Сейчас она что-то скажет. Так обычно нервничают хорошие люди, перед тем как сказать что-то неприятное для собеседника. Северус собрался. Ну же! Вперед, Гриффиндор! Гермиона начала пальцем водить по ободку бокала. Вот что с ней делать?
— Гермиона, — девушка вздрогнула, — вы что-то хотели мне сказать?
— Я?
— Как ни странно, вы. Я все еще готов удивляться.
— Ах, это… Я готовлю пирожки с трюфелем.
— В первый раз?
— Ну да. Почему вы спрашиваете?
— Я не большой специалист, но, судя по запаху…
— Ой! — и Гермиона убежала на кухню.
И вот с какой стороны к ней подходить?
***
Гермиона зашла на кухню и прислонилась спиной к стене. Все шло не так! Легкое кокетство, которое описывалось на восемьдесят шестой странице «Ведьмы» у нее не получалось, игра с бокалом на него никак не действовала… Даже томное облизывание губ, после которого мужчина должен судорожно сглотнуть и придвинуться, произвело обратный эффект. И еще эти пирожки!
Они ожидаемо подгорели. Она взяла терку и начала обдирать ею бока выпечки. От бессилия хотелось расплакаться. Ну почему она не стройная длинноногая блондинка с голубыми глазами? Мужчинам такие обычно нравятся. Или в ее случае уместнее было бы покраситься в рыжий цвет и купить зеленые линзы? Гермиона чувствовала себя двоечницей на экзамене. Ей всего-то надо было получить однозначный ответ от Северуса — возможны ли у них какие-то отношения. Не лги себе, тут же поправилась она, какие-то отношения уже есть. Ей хотелось любви. И не просто любви, а любви Северуса Снейпа. Когда она продумывала этот план, ей казалось, что самое главное — заманить его на свою территорию, а уж с соблазнением проблем быть не должно. В книгах все было просто: прикоснитесь, заставьте потерять голову, спровоцируйте на поцелуй… А как? Как прикоснуться к человеку, который напряжен, как натянутая струна? Как заставить потерять голову мраморное изваяние? Как спровоцировать на поцелуй глыбу льда? Про соблазнение с экскурсией в спальню и ниспадающим с плеч халатиком речь даже не шла… Ну почему с ним так все сложно?
***
Северус извелся. Дались ей эти пирожки! Вот сколько можно за ними ходить? Когда показалась Гермиона с блюдом, он уже полностью овладел собой и лишь иронично повел бровью, оценивая труд хозяйки.
— Да знаю я, как-то не очень они выглядят, — жалобно начала Гермиона, — но они должны быть очень вкусные…
— Я в этом не сомневаюсь.
Чтобы подчеркнуть свою уверенность, Северус взял пирожок и решительно укусил его. Потом замер и встал.
— Что случилось? Все так плохо? — Гермиона немедленно оказалась рядом.
— Это и есть ваш сюрприз? — он аккуратно извлек изо рта монету и обломок зуба. Корнем сломанного зуба он умудрился порезать язык.
Гермиона побледнела:
— Репаро!
— Вы хотели починить монету? Уверяю вас, я ее не сломал.
— З-з-зуб… я хотела починить зуб.
— Гермиона, но вы же отличница. Репаро — это для вещей, созданных руками человека. А для зуба нужна медицинская магия.
— Эпискей? Энервейт?
— Колдомедик. Завтра.
— Северус, мне так жаль! Это я на счастье… — и Гермиона расплакалась.
Он никогда не умел утешать, но видел, как это делают другие. Для этого надо приобнять… вот так… и погладить по спине… вроде бы ничего сложного… Северус не ожидал, что от этих нехитрых действий Гермиона зайдется рыданиями, и, всхлипывая, прижмется к нему. Но он же не железный, честное слово! В его объятиях молодая и приятная женщина, на которую так странно действуют легкие поглаживания по спине. Что она делает? Не может быть! Руки Гермионы проникли под ткань его легкой мантии и легли на спину, требовательно уменьшая дистанцию. Ее прикосновения обжигали. Мысли зазвенели хрусталем бокалов: «Что она творит? Она не понимает, что еще чуть-чуть и ничего нельзя будет изменить? Она не понимает, что еще несколько движений и дружбе конец? А что придет на смену?» Гермиона прижималась к нему все отчаяннее и отчаяннее и начала теснить его в сторону стола. Он наклонился, чтобы сказать что-то нужное… Чтобы предотвратить неминуемое, попытаться остановить… Она легко вскидывает голову и находит губами его губы. Всхлипывает и приоткрывает рот, приглашая. Его язык слегка скользнул по зубам… Дальше, глубже… Что он делает?! Мгновение, и вся сервировка летит по комнате, лишь на краю стола чудом задерживается блюдо с пирожками. Еще миг, и Гермиона сидит на столе, судорожно скрещивая ноги за его спиной. В голове по-прежнему стучит: «Это надо прекратить!» Но она уже рванула его мантию и пуговицы горошинами застучали по столу… Рубашку… Опять привычный стук… И вот нежные руки заскользили от груди к плечам… Лаская, освобождая от одежды… Северус зарычал и одним рывком освободил Гермиону от футболки… Сердце стучало в ушах: «Быстрее… Быстрее, пока не поздно… Нет! Поздно!!! Какие-то крючки… Фестрал с ними… Опустить бретельки… Да! Ты прекрасна! Теперь ласкать: языком, губами, прости, я не хотел прикусывать, прости, останутся следы… моя! Ты моя!!! Еще нет… Но уже скоро… Сейчас… Не могу терпеть… Прости, девочка, что так быстро, но ты уже готова… Непослушными руками расстегнуть брюки… Да!!! Моя!!!» Она впивается ногтями в спину и замирает, потом осторожно двигается навстречу. «Можно!!!» Несколько движений и тело пронзает сладкая судорога. «Как же быстро! Как хорошо… Ты не успела за мной? Это поправимо! Попробую тебе угодить! Что ты скажешь на это? Удивлена? Тебе нравится? Мне тоже… Моя… Моя… Моя…»
***
Гермиона возвращалась к реальности. В голове было пусто. Как же страшно открывать глаза… Неужели это ответ? Неужели это правда? Она сжала плечи Северуса и несмело взглянула из-под ресниц. Да! Это ответ! И именно этого она и ждала. Во взгляде Северуса плескалась нежность, забота, легкая тревога, удовольствие, несмелая радость, ожидание… И еще… Она потянулась к нему за поцелуем и села на столе. Ей вдруг стало неловко за свой растрепанный вид, и она поспешила спрятаться в его объятьях.
— Ты чего? — тихо спросил Северус
— Не знаю… Ты не уйдешь?
— А надо?
— Нет…
— Тогда не уйду. Тебе удалось меня приятно удивить…