А это всё нужно разглядывать отдельно))

Название: Только личное
Автор:  Z-I
Канон: Бродчерч
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Алек Харди, Элли Миллер
Категория: джен, прегет
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: После ареста Джо Миллера Алек Харди предлагает Элли уехать вместе с ним в Глазго и совместно расследовать дела, занимаясь частной детективной практикой.
Исходники: музыка: Apocalyptica - Sea Song, видео: Broadchurch (2 сезон)
Примечание: иллюстрация к макси «Ничего личного. Только работа», ust




Название: В Глазго?
Автор:  Любава21
Канон: Бродчерч
Форма: тумблер-коллаж
Пейринг/Персонажи: Алек Харди, Элии Миллер
Категория: джен, прегет
Рейтинг: G
Исходники: капсы из сериала, фото из свободного доступа
Примечание: иллюстрация к макси «Ничего личного. Только работа»



Название: Я — его жена
Автор:  Любава21
Канон: Бродчерч
Форма: тумблер-коллаж
Пейринг/Персонажи: Алек Харди, Элии Миллер
Категория: джен, прегет
Рейтинг: G
Исходники: капсы из сериала, фото из свободного доступа
Примечание: иллюстрация к макси «Ничего личного. Только работа»




Название: Ничего личного, только бизнес
Автор:  Soroka71
Канон: Broadchurch
Форма: арты
Пейринг/Персонажи: Алек Харди/Элли Миллер
Категория: гет
Жанр: драма, флафф
Рейтинг:PG-13





Название: Алек Харди на страже своего холодильника
Автор:  fani
Канон: Broadchurch
Форма: арты
Пейринг/Персонажи: Алек Харди/Элли Миллер
Категория: гет
Жанр: драма, флафф
Рейтинг:PG-13

@темы: ФБ, Фандомное, Арты к фикам

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Клетка, монтировка... отпуск удался!

@темы: Фандомное, Настроенческое

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Простите, мой Лорд! Для команды fandom Harry Potter 2020

Про 2020 я даже рассказывать не стану)))) Если мягко, то не самый простой год, а не мягко лучше не начинать)))) на ФБ я едва не стала рыбодебилом, но всё-таки кое-что получилось))) Деанониться уже можно, вот я и начинаю)))

Название: Простите, мой Лорд!
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: 4 116 слов
Фандом: Гарри Поттер
Пейринг/Персонажи: Лорд Волдеморт, Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, Рудольфус, Рабастан и Беллатрикс Лейстранджи, Август Руквуд, Уолден Макнейр, Северус Снейп, Антонин Долохов и Нагини
Категория: джен
Жанр: производственная драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: АУ, ООС
Краткое содержание: У каждого в шкафу живут свои скелеты. Так стоит ли их тревожить?

читать на АО3

archiveofourown.org/collections/hp20_gpg13_midi...



Окна в комнате были скрыты портьерами, а четыре факела отбрасывали такие тени, что все собравшиеся за столом вызывали множество подозрений. Разнообразных и отнюдь не беспочвенных, если верить их предводителю.

— Итак, мои добрые сторонники, присягавшие мне на верность, — лорд Волдеморт обвёл тяжёлым взглядом присутствующих, поигрывая палочкой, с конца которой срывались разноцветные искры. — К моему большому сожалению, я кое-что узнал, и сегодня хочу поговорить о предательстве.

Слова Повелителя произвели должный эффект. Его вассалы принялись с подозрением оглядывать друг друга, демонстрируя готовность немедленно покарать предателя-отступника, на которого укажет лорд.

— Люциус, мой скользкий друг, ты хотел что-то сказать?

— Да, мой Лорд, — Люциус Малфой склонил голову в почтительном поклоне, прежде чем продолжить. — Я бы хотел заверить вас в своей бесконечной преданности и выразить сожаление, что это не я обнаружил предателя.

— Мне близко твоё сожаление, и я вполне разделяю твоё негодование, — на тонких губах лорда мелькнула улыбка. — Поверь мне, у тебя ещё будет шанс проявить себя. Сегодня. Северус, ты хочешь что-то добавить?

— Нет, мой Лорд, — на лице Северуса Снейпа не дрогнул ни один мускул. — Разве что восхититься вашей прозорливостью.

Волдеморт кивнул, принимая откровенную лесть, и щёлкнул пальцами, отчего дверь массивного комода распахнулась, и за ней показалась огромная змея, скользнувшая на пол и заспешившая на зов хозяина. Август Руквуд принялся немного суетливо поправлять манжеты, явно пытаясь скрыть дрожь в руках — змея, проползая под стол, задела его ногу, — на что Антонин Долохов презрительно скривился.

— Предательство — тяжкий грех, — продолжил Лорд, — который отлично сочетается с клятвоотступничеством и заслуживает самого строгого наказания. Правда, Уолден?

— Истинная правда! — Уолден Макнейр кровожадно усмехнулся и добавил: — Я как раз изучал методы святой инквизиции.

— Очень кстати, ты нам ещё об этом расскажешь. Позже.

От улыбки Волдеморта веяло холодом, и его сторонники поёживались, отводя взгляды. Долохов икнул и, побледнев, прикрыл рот рукой.

— Что такое, Антонин? — ласково поинтересовался Лорд. — Тебя смущает Нагини?

— Отчасти. Она положила голову мне на колено. После Азкабана я плохо реагирую на такие вольности, мой Лорд.

— А я ведь не случайно позвал Нагини. Предательство имеет особенный запах. Ни с чем не сравнимый, — улыбка Лорда стала походить на гротескную маску. — Нагини поможет мне его распознать, за что будет щедро вознаграждена.

Судя по всему, присутствующие прекрасно знали о способах вознаграждения змеи, потому что их бледность приобрела лёгкий зеленоватый оттенок. Лорд медлил, внимательно оглядывая собравшихся, и когда градус напряжения достиг высшей точки, скомандовал:

— Нагини, девочка моя, ты знаешь, что делать.

Змея с явным сожалением покинула колени Долохова и выползла из-под стола. Звенящую тишину нарушал лишь тихий шорох, отмечающий движение Нагини и едва слышные вздохи тех, мимо кого она проползла, не остановившись. Однако когда змея начала движение по второму кругу, Нарцисса Малфой встала так резко, что её стул упал.

— Мой Лорд, я должна признаться.

— В чём же?

— В предательстве! — её голос звенел, но падать в обморок Нарцисса не собиралась. — Я виновна!

— Вот как? — Лорд выглядел несколько озадаченным. — И что же такого ты сделала?

Нарцисса достала платочек, которым промокнула сухие глаза, после чего опустилась на колени:

— Я изменила, мой Лорд.

— Кому?

— Моему супругу.

— Что?! — Люциус потрясённо поднялся. — Но как?! С кем?!

Волдеморт строго взглянул на Нарциссу и приказал:

— Отвечай!

— Так получилось. Со Снейпом.

— Со мной?! — теперь пришла очередь Снейпа ошарашенно крутить головой, расстёгивая пуговицу жёсткого воротника. — Но это...

— Было неплохо, — Нарцисса вздохнула, и её улыбка стала немного греховной. — Люциус, прости, мне нужны были дополнительные гарантии.

— Чего?! — Малфой походил на рыбу, выброшенную на берег.

— Что Снейп позаботится о нашем мальчике.

— Стоп! — Волдеморт с силой хлопнул ладонями по столу. — Прекратите этот балаган! После разберётесь, кто с кем спал, и как хорошо это было.

— Да, мой Лорд, — Нарцисса покорно склонила голову. — Я сочла своим долгом объяснить возможные недоразумения, и...

— Достаточно! Беллатрикс, выведи Нарциссу отсюда. И не возвращайся.

— Мой Лорд!.. — Беллатрикс Лейстрандж от возмущения позабыла слова. — Это несправедливо!

— Ты хочешь со мной поспорить? Несмотря на то, что сейчас я говорю о том, что разговоры о предательстве не для тебя? — Волдеморт взмахнул палочкой, открывая дверь. — А теперь оставьте нас!

Беллатрикс прикусила язык и послушно схватила Нарциссу за руку, чтобы вытащить её из комнаты. Дождавшись, когда леди покинут собрание, Волдеморт хищно усмехнулся:

— Женщины что угодно могут превратить в фарс.

— Бабы, мой Лорд, — услужливо подсказал Макнейр.

Малфой и братья Лейстранджи одарили его многообещающими взглядами, увидев которые, Макнейр сначала втянул голову в плечи, а потом зло усмехнулся и, указав на змею, изобразил неприличный жест. Лорд милостиво сделал вид, что не заметил пантомимы, и постучал палочкой по столешнице.

— Итак, мы остановились на предательстве. И нет, я не считаю предательством глупую измену. Высокоинтеллектуальные индивидуумы выше таких мелочей. И да, Люциус, тебе будет необходимо избавиться от буржуазной морали. Если ты, конечно, переживёшь этот вечер — впрочем, это относится ко всем. Полагаю, сегодняшний вечер таит в себе множество сюрпризов, и мы раскроем все. Нагини, можешь продолжать.

Змея, о которой все немного подзабыли, напомнила о себе тихим шорохом, который продлился недолго и сменился поистине звенящей тишиной. Нагини остановилась между стульями братьев Лейстранджей и приподняла тело, покачиваясь между головами Рабастана и Рудольфуса так, будто не знала, кого из них выбрать для нападения.

— Нагини, ты уверена?

— Да-ас-с-с, — прошелестела змея.

— Отлично, — Лорд сцепил руки на груди и презрительно усмехнулся. — Почему именно ФБР?

Рабастан Лейстрандж, ставший бледнее собственной белоснежной сорочки, тихо выдохнул:

— Они неплохо заплатили. Понимаете, мой Лорд, после Азкабана дела пошли не то чтобы хорошо... здоровье опять-таки надо было подправить... вы же видите, что стало с Беллатрикс?

— Допустим. И для этого вам потребовалось торговать моими секретами?!

— Мерлин упаси! — оживился Рудольфус. — Никаких ваших секретов! Мы просто помогали возвращать деньги владельцам.

— За небольшой процент, — подхватил Рабастан. — В договоре магглы назвали эти услуги коллекторскими.

— В договоре? — изумился Волдеморт.

— Да, — Рабастан кивнул. — У магглов такая бюрократия, что нашим и не снилось.

Волдеморт задумчиво постукивал палочкой по ладони:

— Вы же понимаете, что я не могу этого так оставить?

— Конечно, — Рудольфус сверлил Повелителя преданным взором. — Иначе все так захотят. А это совершенно немыслимо.

— Вот именно!

— Мы готовы понести самое суровое наказание, — Рабастан подошёл к Лорду, опускаясь перед ним на колени. — Но наше сотрудничество с ФБР ни в коей мере не повлияло на нашу службу вам.

— Накажите нас, мой Лорд, — Рудольфус оказался на коленях рядом с братом. — Любое ваше наказание мы примем с радостью.

— Хорош-ш-шо, я реш-ш-шу, ш-што с вами делать! — прошипел разгневанный Лорд. — Нагини, продолж-жай!

Пока змея описывала вокруг стола эллипсы, Волдеморт взмахнул палочкой, и перед ним возникла стопка самых обыкновенных папок с завязками, которые он принялся перекладывать, пока не остановился на одной. Лорд нарочито медленно развязал верёвочки и старательно разгладил колдографию Люциуса Малфоя, прежде чем довольно улыбнуться.

— Это, — Лорд палочкой постучал по папкам, — ваши личные дела. Я знаю о вас всё, а потому нет никакого смысла лгать и выкручиваться. И если бы я не читал отчёты Рабастана в ФБР, наш разговор мог бы сложиться совсем иначе. На примере братьев Лейстранджей я лишь хотел показать вам, насколько важны искренность и чистосердечное раскаяние, когда речь идёт о небольших прегрешениях.

Малфой уже разглядел собственный портрет в папке Лорда и теперь старался сохранить невозмутимость, однако получалось у него не очень. Особенно когда Нагини сначала замерла у него за спиной, а потом коснулась плоской головой его плеча, заставив содрогнуться всем телом.

— С-спас-с-сибо, Нагини. Люциус-с, тебе слово.

— Повелитель, моё сотрудничество с МИ-5 никак не повлияло на безграничную преданность вам. Это не предательство. Отнюдь!

— А ш-што же?

— Я подумал, что свой агент среди британских спецслужб может принести огромную пользу вам, мой Лорд.

— И какую же?

— Я как раз занялся изучением методик их работы, чтобы потом использовать в нашей Организации, — без запинки отчитался Малфой. — Я даже готовил служебную записку, но пока не решился побеспокоить вас, Повелитель.

— Отчего же?

— Это достаточно сырая тема, а времени на подготовку было недостаточно.

— С августа восемьдесят четвёртого года? — Лорд улыбнулся с фальшивым участием. — Твоя служебная записка, Люциус, должна уже быть в нескольких томах.

— Мне не хватает академических знаний, — побледнел Малфой. — Зато, как вы могли заметить, мои гонорары неуклонно росли.

— Судя по тому, что последний составил сто двенадцать фунтов, ты предпочитал работать за идею, — Лорд откровенно веселился, отчего всем стало не по себе.

— Да тут всё ясно! — вмешался Макнейр. — Малфой снова куда-то вляпался и потащит за собой всех нас. Предлагаю его казнить.

В поднявшемся ропоте были отчётливо слышны слова «сука», «мразь» и почему-то «пидорас», на которое Макнейр среагировал слишком бурно. Лорд снова хлопнул ладонями по столу, прекращая начинающуюся склоку.

— Мне нравится твой энтузиазм, Уолден, но одной казнью дела не решить.

— Казнить и отдать Нагини, — Макнейр почтительно поклонился то ли Лорду, то ли змее. — Это пойдёт всем на пользу и укрепит моральный дух.

— Чей? — прошипел Снейп.

— Наш! — не знал сомнений Макнейр. — И тебе, Снейп, кстати, достанется Нарцисса.

— Что?! — Малфой выхватил палочку, запальчиво награждая Макнейра Оглушающим, отчего тот вместе со стулом отлетел к стене и затих, медленно сползая на пол.

— Браво! — Волдеморт несколько раз сомкнул ладони, изображая аплодисменты, и поинтересовался: — А по существу?

— Мой Лорд, — Малфой старался выровнять сбившееся дыханье, — я чист пред вами и Организацией. Когда на меня вышли те магглы, мне просто стало интересно узнать что-то новое. Попробовать себя в чём-то ином, отличном от привычного.

— В чём заключалась твоя работа, Люциус-с?

— Я просто встречался с магглами и передавал им различные предметы. Вы же сами знаете — ничего особенного, ничего личного.

— Но зачем?

— Хотелось немного побыть разведчиком, мой Лорд, — Малфой склонил голову. — Готов понести суровое наказание.

— Я подумаю, Люциус-с! — холодно кивнул Волдеморт. — Возвращай в строй Уолдена, а я решу, что с тобой делать.

Малфой послушно кинул Энервейт в сторону Макнейра, и пока тот приходил в чувство, чарами вернул его стул на привычное место. Макнейр ошалело крутил головой и казался дезориентированным, но посочувствовал ему один Долохов, положив перед ним конфету. Волдеморт, заметив это, скривился, но не стал никак комментировать, обратив внимание на Руквуда.

— Август, а что ты можешь мне рассказать про дела в Министерстве?

Руквуд побледнел, но бодро начал рассказывать о последних решениях Скримджера и подготовке переворота. Волдеморт благосклонно кивал, но в какой-то момент жестом оборвал его доклад и ласково поинтересовался:

— Август, ты забыл о досье?

Лорд наскоро пролистал бумаги из папки Руквуда и, достав одну, с выражением начал читать:

— «Руфус, тучи сгущаются. Я предупрежу тебя, когда станет горячо. Тогда беги. Не оглядываясь и не жалея ни о чём. Австралия, Новая Зеландия или Мадагаскар — не хочу знать, что ты выберешь, но выбирай уже сейчас. Надеюсь, у тебя хватит ума не регистрировать этот порт-ключ в Министерстве».

— Я всё объясню, мой Лорд, — Руквуд рухнул на колени и пополз к Волдеморту, покаянно бормоча: — Это не то, о чём вы подумали!

— Вот как? И о чём же я подумал?

— О предательстве! — Руквуд подполз к ногам Повелителя и попытался поцеловать край его мантии, но был остановлен змеёй. — Это даже не личное. Записка — часть плана.

— И какого же? — Волдеморт не терял хладнокровия ни на мгновение.

— Я хотел, чтобы переворот, который вы, мой Лорд, поручили мне готовить, прошёл гладко и без крови, чтобы не смущать население.

— Кого? — Лорд озадаченно взглянул на Руквуда. — Август, что за бред?

— Это план, — стоял на своём Руквуд. — И по этому плану Скримджер должен был бежать, едва запахнет жаренным, уступая дорогу вашему ставленнику, мой Лорд.

— Вот как? — Лорд недоверчиво прищурился. — Но что делать с припиской?

— Мне пришлось это написать. Для убедительности, — голова Руквуда склонилась почти до пола.

— «Целую»?

— Да. Это всё ради вас, мой Лорд. Ради вас я готов на всё.

— Даже подставить жопу, — похоже, силы вернулись к Макнейру, и он снова нарывался на Оглушающее.

— Тебе этого не понять, Уолден, — скорбно заметил Руквуд. — Это тебе не гиппогрифов казнить.

— Я бы попросил...

— У тебя будет шанс попросить, Уолден. За себя и чуть позже, — Волдеморт царственно махнул рукой, отпуская Руквуда. — Я подумаю, Август, что с тобой делать, а пока займи своё место. Вечер ещё не закончен.

Присутствующие старались не смотреть друг на друга, разглядывая стол, собственные руки или стену напротив, только бы не встречаться взглядами. Если судить по стопке досье, то каждому из них предстояло поделиться с коллегами парочкой скелетов из своего шкафа, а Лорд собирался стать их судьёй.

— Выше головы, мои сторонники! Не вы ли, вступая в Организацию, клялись чтить её как семью? А в семье всё делится поровну: радости, печали, проблемы, — Лорд задумчиво нарисовал в воздухе несколько рун и, дождавшись, когда они истают, продолжил. — Нам предстоит не только взять власть и удержать её. Нам необходимо построить новое общество, в которое мы все должны войти чистыми, расставшись с сомнительным прошлым. Наше дело сейчас — вскрыть застарелые нарывы, чтобы ничто не мешало идти вперёд. В светлое будущее. Ты согласен, Уолден?

Макнейр встал и, тяжело сглотнув, сжал кулаки:

— Мой Лорд, я действовал совершенно бескорыстно.

— Ах ты ж, гнида какая, — не сдержался Малфой, но замолчал под суровым взглядом Повелителя.

Волдеморт тем временем принялся листать бумаги из папки Макнейра, и по выражению его лица было невозможно определить, насколько он разгневан. Макнейр достал из кармана платок и, вызвав ещё одну презрительную усмешку Малфоя, шумно высморкался.

— Простите, мой Лорд, это нервное, — пояснил он. — Да и не люди они вовсе... так...

— Кто? — переспросил Волдеморт, не поднимая взгляда от бумаг.

— Да гоблины эти, такие твари, вы не представляете. А ведь, главное, жадные, слов нет. И подлые.

— Подлые?

— Истинно так, мой Лорд. Кто бы ещё стал высчитывать пеню за просрочку на один день оплаты? И что, суки, удумали — просрочка была в июне, на день, они тогда же насчитали пеню, а потом накручивали на неё проценты до самого Рождества. Я когда узнал, просто охренел. И что характерно, подпись мою эти упыри подделали... кровью... я тогда показал им...

— Успокойся, Уолден, — тон Волдеморта вновь стал обманчиво ласковым, отчего впечатлительный Малфой слегка побледнел. — Ты лучше расскажи нам, как вышло, что ты оказался в такой кабале у гоблинов. Это должна быть очень поучительная история.

— Да чего рассказывать-то? — Макнейр снова шмыгнул носом и без долгих предисловий бухнулся на колени перед Повелителем. — Это совсем не предательство. Это наоборот!

— Вот как? — Волдеморт начал нетерпеливо постукивать палочкой по ладони. — И что же «наоборот»?

— Я действовал исключительно в ваших интересах, мой Лорд, — заметив, как зеленеют искры от палочки Повелителя, Макнейр торопливо продолжил: — Я немного подрабатываю. Ну, там, если надо кого испугать или, наоборот, сопроводить в дурную компанию — это я всегда готов. Иногда я даже бываю в разных клубах, исключительно по долгу службы. Ну, это музыка, танцы, красотки в перьях...

— Ближе к делу!

— Казино, — выдохнул Макнейр и замолчал.

Терпение Волдеморта было не безгранично:

— Продолжай, Уолден.

— Ну да, — поморщился тот. — Там ещё есть рулетка... ну, это такая хрень, она крутится, шарик бегает, потом останавливается. И, главное же, ничего сложного...

— Здравая мысль, — одобрил Лорд. — И как это связано с гоблинами?

— Ну, я рассказываю, да, — Макнейр снова достал платок и трубно высморкался. — Простите, мой Лорд, это...

— Нервное, я запомнил, — Волдеморт с отвращением отстранился от Макнейра, который попытался поцеловать край его мантии. — Продолжай.

— Мне везло, — Макнейр обречённо вздохнул. — Я планировал купить себе домик на побережье, завести хозяйство... и...

— И?

— Это казино держали гоблины. Конечно, через подставных магглов... и надо ещё проверить, насколько это законно! Они точно проворачивали там свои грязные делишки! Можно пожаловаться в Визенгамот...

— Уолден, не отвлекайся.

Макнейр стал похож на шар, из которого выпустили воздух. Даже выдохнул он с каким-то похожим присвистом.

— Ну и, это... они меня шантажировали! А я и без них не то чтобы совсем безупречный. В общем, я согласился вернуть деньги. Хотя это несправедливо! А та пеня — это ж почти сто восемнадцать галеонов ни за что!..

— Уолден! — одёрнул его Волдеморт. — Почему ты не вернул деньги?

— Я немного поиздержался...

— Ага, — весело отозвался Долохов. — Танцы с красотками в перьях обычно дорого обходятся.

— Антонин, у тебя будет возможность высказаться. Не мешай Уолдену.

Макнейр тяжело вздохнул и поклонился так низко, что стукнулся лбом об пол:

— Мой Лорд, это вся история. Ничего особенного.

— Сколько ты им должен?

— Шесть тысяч галеонов, — поморщился Макнейр. — Триста семьдесят я уже отдал... и те сто восемнадцать...

— Дешевле его убить, мой Лорд, — оживился Малфой. — Ничего личного, разумеется.

— Люциус, я до сих пор не решил, что делать с твоими играми в разведчиков, — напомнил Волдеморт и перевёл взгляд на Макнейра: — Займи своё место, Уолден.

Макнейр, ни на кого не глядя, поднялся и неловко уселся на стул. Он был настолько погружён в свои мысли, что не обратил внимания, как притихли все сидящие за столом. И было отчего! Волдеморт, нехорошо усмехаясь, достал из следующей папки листок и отлевитировал его на стол перед Снейпом.

— Ты хочешь об этом поговорить, Северус?

Малфой с совершенно незаинтересованным видом вытянул шею, но, похоже, так ничего и не увидел, потому что Снейп накрыл бумагу ладонью.

— Я ничего об этом не знаю.

— Эх, Северус, Северус... А ведь я доверял тебе больше, чем Люциусу, Рудольфусу, Рабастану, — Волдеморт обводил взглядом притихших вассалов, — Августу и даже Беллатрикс.

— И это совершенно обосновано!

— Чего? — Рабастан Лейстрандж возмущённо уставился на Снейпа. — Ты не заговаривайся! Наши дела не заставляли Повелителя так огорчаться. Мой Лорд, мне он всегда казался подозрительным. Особенно когда снюхался с Дамблдором.

— Я его убил, идиот! — зашипел Снейп.

— Специально, чтобы отвести от себя подозрения! Но мы-то зна-аем!

— Уймись, Рабастан! — одёрнул его Волдеморт тоном, которому немыслимо было возразить, и холодно уставился на Снейпа: — Это копия завещания Дамблдора, которое никто не обнародовал. Почему он завещает тебе сундук с книгами и рукописями?

— Поверьте, мой Лорд, старик в последнее время был совсем плох. Кто знает, что было у него на уме? — Снейп старательно делал вид, что его совершенно не смущает Нагини, шипящая ему в самое ухо.

— Тогда, может быть, ты покажешь нам это наследство, полное бумаг? А заодно объяснишь, как тебе удалось его получить, находясь в розыске и не зная, что было на уме Дамблдора, который был кем угодно, только не идиотом.

— Мой Лорд, я получил письмо из банка.

— Опять гоблины? — прищурился Волдеморт.

— Не в этом смысле, — мгновенно парировал Снейп. — Мне вручили этот сундук и...

— Только не говори, что ты его сжёг, — усмехнулся Повелитель. — Не разочаровывай меня.

— Я бы никогда...

— Северус-с! Где бумаги? И почему я о них ничего не знаю?

— Мой Лорд, вам прекрасно известно, что мне пришлось скрываться. И, как вы понимаете, скрываться в компании сундука не совсем разумно.

— Всё-таки ты от него избавился, — Волдеморт улыбнулся почти по-отечески. — Или?

— Я его закопал, — быстро ответил Снейп.

— И где же?

— На тыквенных грядках Хагрида. Там его точно никто не найдёт, — Снейп явно был горд собственной сообразительностью.

Волдеморт устало прикрыл глаза ладонью и замолчал. Молчал и Снейп, искоса поглядывая на Нагини, которая решила устроить голову у него на плече. Остальные соратники боялись неосторожным движением привлечь к себе внимание, а потому просто замерли на своих местах. Даже Макнейр.

— Северус-с-с, — Лорд устало потёр переносицу. — А теперь расскажи мне всё это так, чтобы не осталось вопросов.

— Да, мой Лорд! — Снейп избавился от объятий Нагини и, обойдя стол, опустился на колени перед Повелителем. — Я получил наследство от Дамблдора, что меня сильно удивило. Однако у меня не было времени, чтобы с ним разобраться, и тёмной ночью я отправился в Хогвартс. Сначала я хотел закопать сундук на окраине Запретного леса — там есть отличное место у большого камня, но потом заметил свежевскопанные грядки и устроил сундук там. Зная, как трепетно Хагрид относится к своим тыквам, я ни минуты не сомневаюсь, что никакой злоумышленник не доберётся до этого клада.

— Складно излагает, — восхитился Долохов, но тут же замолчал под недовольными взглядами коллег.

Приободренный Снейп продолжил:

— А поскольку у меня не было времени изучить эти бумаги, я не стал докладывать о них вам, мой Лорд, иначе доклад был бы неполным. Вам бы непременно хотелось узнать, что там было, а мне нечего было вам ответить.

— Дос-с-статочно, Северус-с-с, — Волдеморт покрутил шеей, испытывая явный дискомфорт. — Я решу, как пос-ступить с тобой. Позже. Чуть позже.

Снейп встал и как ни в чём не бывало вернулся на место. Даже Малфой не казался таким самоуверенным, как этот любитель кладоискания. Да ещё и Нагини отползла от его места, облюбовав следующей жертвой Долохова. Тот, впрочем, на эту роль слабо подходил, потому что встал сам, не дожидаясь какого-то сигнала Повелителя.

— Да, я работал на КГБ! Так получилось.

Волдеморт разглядывал новоявленного агента с нескрываемым изумлением:

— Когда?! Ты же сидел в Азкабане.

— Мне это не мешало. Агенты КГБ — они повсюду. Я собирал информацию о дементорах, ловил чаек и посылал шифровки в Центр, — Долохов приосанился и доверительно добавил: — Конечно, я бы с большим желанием сожрал тех чаек, но я не мог подвести товарища майора.

— Антонин, что ты несёшь? — Лорд сверился с бумагами из папки.

— Правду и ничего кроме правды. Я счастлив, что наконец-то разоблачён. А вашему информатору это досье надо засунуть в жопу. Я покажу, как это сделать, — Долохов увлеченно потёр руки и принялся рассказывать, как правильно скрутить бумаги трубочкой.

Лорд подпёр щёку ладонью, устраиваясь поудобнее, и даже начал кивать в такт словам Долохова, поощряя его на новые откровения.

— Наверное, это всё же зов крови, — важно вещал тот. — Не могу отказать, когда слышу слова «родина в опасности». Тогда я беру трубу и становлюсь в строй.

— Зачем тебе труба? — уточнил Лорд.

— Чтобы трубить. Зачем ещё? Так вот, Центр присылал мне задания, я выполнял, все были довольны. Но потом случился побег. В тёмную ночь, на лодке, мотор которой постоянно глох. Мне кажется, ещё сверкали молнии, но это не точно. Но не бежать я тоже не мог, мой Лорд.

— Почему же?

— Потому что меня призвали вы, Повелитель. И именно вам я присягал на верность, — Долохов потёр левое предплечье. — Я ни минуты не сомневался в том, где моё место. Но, с другой стороны, моя преданность вам может оказать медвежью услугу Организации — это такое старинное русское выражение, означающее...

— Антонин, ты не раз объяснял смысл этих идиом. Ближе к делу.

— Ну да, к делу. Так вот, мой Лорд. Я, конечно, немного сходил налево, фигурально выражаясь, но в душе я всегда был вам верен.

— Антонин, какого чёрта? Какое КГБ? Его давным-давно не существует, — Лорд вернулся к бумагам, ногтем подчёркивая одному ему видимые слова. — Ты ничего не сказал про свою игру на фондовой бирже.

— Это было задание Центра. У КГБ длинные руки и куча приемников. Мне угрожали...

— Антонин!

— Мой Лорд, я готов поклясться. Когда я играл на бирже, мне угрожали пистолетом.

— Требовали, чтобы ты перестал? — Волдеморт постукал палочкой по бумагам. — Ты открыл четыре счёта, Антонин, общего остатка на которых не хватит и на скромный завтрак в отеле. Как ты это объяснишь?

— Проигрался!

Волдеморт взглянул на Малфоя, но тот только восхищённо присвистнул:

— Счетов должно быть больше. Там не очень сложная схема.

— Антонин? — Лорд снова взглянул на Долохова.

— Да не успел я ни хера. Только начал, а тут то эти из ФБР, — Долохов зло взглянул на Лейстранджей, — то гоблины и Макнейр в перьях.

— Антонин...

— Простите, мой Лорд! — Долохов подошёл к Повелителю, чеканя шаг, и привычно преклонил колени. — Чёрт попутал, но никакой измены не было.

— Ты просто не успел, я понял. Подумать только, ближний круг, мои лучшие бойцы, — Лорд устало потёр виски. — Нам предстоит множество дел. Великих дел! А вы все погрязли чёрт знает в чём! С кем мне захватывать Министерство? Проводить реформы? Я разочарован. Ладно, Малфой и даже Снейп, ладно, Руквуд — да чёрт с ним! — и Лейстранджей с Макнейром понять можно... но ты, Антонин?!

— Каюсь, — Долохов склонил голову, — после Азкабана я был слегка дезориентирован.

— И потому ничего не успел, — Волдеморт снова оглядел своих сторонников. — С этим надо что-то делать. Со всем этим. Наказание должно запомниться и оставить след в ваших душах...

— Хос-с-сяин, — прошипела Нагини, перебивая речь Повелителя. — Прос-с-сти...

Лорд с удивлением уставился на фамильяра:

— Нагини? И ты?! — прошипел он.

— Да-с-с... у меня ес-с-сть долг... магичес-с-с-ский...

— Да с-с-сколько мош-ш-шно?! Кому ты-с-с с-с-садолш-ш-шала?

— Гар-р-ри Пот-т-теру-с-с...

— Ш-ш-што?!

— Да-с-с... он ос-с-свободил меняс-с-с ис-с з-з з-з-заточения.

Кроме Волдеморта шипения змеи никто не понимал, но все пришли примерно к одинаковым выводам. Самым отчаянным оказался Долохов. Ну, или он просто не успел успокоиться.

— Всё плохо, мой Лорд?

Волдеморт не сразу понял, что Долохов обращается к нему, и вместо ответа просто кивнул.

— А давайте мы казним Нагини? — предложил Малфой. — Это запомнится и оставит след в наших душах.

— Я готов, — согласился Макнейр.

— И съедим, — мрачно добавил Долохов. — Это будет нашим наказанием.

— Это не так страшно, я пробовал в китайском ресторане...

Макнейр заткнулся, явно получив под столом пинок. Возможно, не один, но никто и ничем себя не выдал: лица присутствующих несли на себе печать покорности и некоего просветления. Лорд ошарашенно разглядывал вассалов, явно не находя слов, и в конце концов обратился к змее:

— Нагини, ты-с-с это виделас-с-с? Бес-с-с меня они-с-с-с тебя рас-с-стерс-с-сают.

— А давай-с-с я их с-с-с-ссъем?

— Ещ-щ-щё не время-с-с-с... надо с-с-сахватить Минис-с-стерс-с-ство... влас-с-сть...

Вассалы почтительно внимали речам Повелителя, и близко не понимая их сути, но это не избавило их от гнева Волдеморта.

— Я чую вину, — тихо начал он. — Воздух насквозь провонял виной. Я разочарован... о, как же я разочарован!..

Искры из палочки Волдеморта стремительно зеленели. Казалось, ещё миг — и произойдёт страшное...



***

— Гарри! Гарри, проснись! Ну, пожалуйста! Гарри...

Гарри Поттер открыл глаза и, хватая воздух ртом, резко сел на кровати. За окном едва брезжил рассвет, в свете которого перепуганные лица друзей казались мертвенно-серыми.

— Гарри, что случилось? Опять кошмар? — Гермиона кусала губы и неосознанно дёргала за рукав Рона.

— Всё хорошо, дружище, это мы, — Рон облизнул пересохшие губы. — Ты опять видел его глазами? Что он делал?

— Собирается захватить Министерство, — Гарри с благодарностью принял от Гермионы стакан воды и с жадностью осушил его.

— Ни фига ж себе! А ещё что? — продолжал допытываться Рон.

— Дамблдор оставил Снейпу наследство, у Нагини передо мной магический долг, Руквуд целуется со Скримджером, — Гарри перевёл дыханье. — Эти Пожиратели смерти все чокнутые, с приветом, — он постучал себя по виску.

— Гарри, успокойся, — Гермиона хладнокровно сложила руки на груди. — Рассказывай по порядку.

— Ну, они все там на кого-то шпионят... не на Волдеморта, представляете? А самое главное, у Снейпа там есть любовница!

— Фу! — скривился Рон. — Какие они там все извращенцы!

— Ты даже не представляешь насколько, — согласился Гарри.

Некоторых вещей точно лучше не представлять.

@темы: ГП, ФБ, Фики мои, Фандомное

---

avisfan, Элвин., добро пожаловать))) Устраивайтесь поудобнее))) На "Вы"? На "Ты"? Блинчики на завтрак?

---

Пятница))) Хороший день, чтобы немного похвастаться подарками))

---

мисси, добро пожаловать))) Устраивайтесь поудобнее))) Рада видеть! На "Вы"? На "Ты"? Завтрак?

@темы: Привет

---

Читал Поправки. Пил. Много думал (с)

Кстати, идиотские поправки к Конституции все скопом осуждают (и, конечно, правильно делают) - но никому, естественно, не приходило в голову этот "набор бреда" внимательно читать. Вроде бы, как считается, достаточно просмотра умильно-дебильных рекламных роликов по телевизору (ими народ долбят уже третий месяц подряд), ну и еще знать про "главную поправку" насчет "обнуления", которую, наоборот, старательно скрывают - и всё, "теперь ты знаешь всё".

Ан нет! Похоже, под тонной пустых словес на тему "усиления защиты зверюшек и пенсионеров" скрывается и кое-что еще, новые интересные сюрпризы для населения, приготовленные заботливой российской оккупационной администрацией. Вот, например: поправка к статье 67, пункту 1 Конституции РФ: «На территории Российской Федерации в соответствии с федеральным законом могут быть созданы федеральные территории. Организация публичной власти на федеральных территориях устанавливается указанным федеральным законом».

Что это, Бэрримор? Какие еще "федеральные территории"? Вы что-нибудь слышали об этом? Были какие-то обсуждения, дебаты? Кто-то говорил "а давайте введем федеральные территории!" - а ему возражали "да ну, нахрен они нужны"?

НИЧЕГО НЕ БЫЛО. А пункт в "поправках" - есть! И более того - он ведь, как мы знаем, УЖЕ принят, ведь от "голосования" тут ничего не зависит, все поправки уже приняты и действуют.

И как пикантно: власть, значит, "устанавливается федеральным законом", коего... еще нет! То есть - чего напишут, то и будет. Напишут, что территория должна быть обнесена колючей проволокой, а править там должен единолично Гауляйтер, назначаемый Роспотребнадзором - так и будет. Красота...

Но все-таки - что такое будет эта "федеральная территория"? ЗАЧЕМ она? Можно ли будет мой московский район Ивановское объявить "федеральной территорией" и, видимо, вывести ее таким образом из-под контроля мэра Собянина?

У меня только одна рабочая версия: "федеральные территории" собираются вводить... в местах залегания полезных ископаемых. Например, нефти и газа. Таким образом ОТДЕЛЯЯ их от соответствующих субъектов федерации. Зачем? Да чтобы не делиться. Мне возразят, что Центр, в общем, и сейчас не делится; но, видимо, они не хотят делиться ВООБЩЕ. Чтоб вовеки веков, аминь. Поэтому и прописывают в Конституцию.

То есть, думаю, задумано так: из Тюменской области "федеральными территориями" вырежут все месторождения нефтегаза, от Иркутской, Читинской и прочих областей отрежут озеро Байкал, от Карелии отрежут Костомукшу с железными рудами, от Краснодарского края - черноморское побережье, от Татарии и Чечни - их нефтяные месторождения... Хотя - стоп, с Чечней так оно, наверно, не получится.

Но, в общем, БОМБУ они заложили в Конституции - будь здоров. И, главное, Законодательные Собрания регионов все это уже безропотно одобрили. Ну что с них взять - терпилы.

А так-то, по сути, эта скромная маленькая поправка смотрится как пункт "Об окончательной ОТМЕНЕ федерализации на Руси". Дальше уже можно будет и монархию вводить. А что? Просто объявляем ВСЮ территорию России одной "федеральной территорией"...

(с)

sapojnik.livejournal.com/3216034.html?utm_sourc...

А кроме того, что за такой интересный Госсовет теперь появился в системе власти? (статья 83, пункт е5, кому интересно) Это помимо Совета Федерации, Совета Безопасности. Причём, статус Государственного Совета РФ определяется федеральным законом, которого ещё нет. Но его непременно напишут...

@темы: Настроенческое

---

Dareios94, добро пожаловать))) Устраивайтесь поудобнее)) На "Вы"? На "Ты"? Завтрак?

@темы: Привет

---

С годовщиной, Good Omens!

и ещё немного))

У меня накопилось несколько миников с фестов, и сегодня чудесный повод их выложить))))

Заявка 1. 36.

Хастур/Кроули

Хастур, после встречи с Кроули фантазирует о том, как ломает эти дурацкие солнечные очки, а затем грубо трахает Кроули, глядя ему в глаза. Или ставит Кроули на колени и затыкает ему рот членом. В чём-то другом у Хастура нет воображения, но, когда речь заходит о Кроули... О! У Хастура много фантазий, как поставить Кроули на место, чтобы не думал, что он ооочень крутой и очень умный.
В зависимости от поведения Кроули Хастур фантазирует то о насилии, а то о том, чтобы Кроули сам приходил к нему за лаской. Возможно, он делится этими фантазиями с Лигуром, а тот принимает их за чистую монету.

— А он чего?

— Открыл рот как миленький. Усмехнулся, конечно, будто я ничего не понимаю, сплюнул и открыл, — Хастур затянулся сигаретой, мечтательно выпуская кольца дыма. — Сосёт он первоклассно, вот что я тебе скажу.

Лигур недоверчиво прищурился:

— И ты ему доверяешь?

— А почему нет? Когда он стоит на коленях, без этих дурацких очков...

— Без очков?

— Без всего. Обнажённый и беззащитный. На коленях. Самое то, что надо для него. Меня это заводит. Видел бы ты, как у меня стоит, хоть гвозди заколачивай.

— Хастур, ты, конечно, не обижайся, но я бы не хотел.

— Не хотел Кроули?

— Нет, видеть, как у тебя стоит.

— А, ну да. Зрелище не для слабонервных. Но Кроули нравится.

— Он всегда был извращенцем.

— Это точно, — Хастур ещё раз затянулся и поднял руку. — Ну, бывай. Слава Сатане!

— Слава Сатане.

Лигур ушёл, а Хастур прислонился спиной к стене и, сунув руку в карман плаща, сжал ноющий член. Всё было именно так, как он рассказал Лигуру. Даже лучше. Кроули, конечно, тот ещё говнюк, но он определённо знает, как быть полезным. Очень полезным. Весь этот первородный грех и соблазнение... а походка? Такого точно стоило укротить, чтобы поставить на место. А место его здесь — у ног Хастура. На коленях и с открытым ртом. И без очков. Чтобы видеть глазищи эти блядские. И чтобы брал до самых яиц, горлом... горлом... и чтобы, кончая, дёрнуть его за длинные патлы, а он бы голову запрокинул... и на лицо... бля...

Хастур глухо зарычал, до икоты напугав случайного прохожего. И дьявол с ним! Пусть идёт, куда шёл, не до него сейчас. Липкую руку всегда можно вытереть о полу плаща, а потом закурить. Предаваясь приятным мыслям. Не то чтобы Хастур был фантазёром или — упаси Сатана! — каким мечтателем. Нет! Он твёрдо стоял на ногах и уверенно смотрел в будущее, которого у него была целая вечность. Подумать только — вечность, и змей в его власти. О чём ещё мечтать?

Дурацкие солнечные очки оказалось легко сломать пальцами и отбросить.

— Хастур, какого дья...

— Тс-с! Заткнись, понял? Умник выискался. Думал, крутой? Обхитрил всех? А вот хуй тебе... пососи.

До Кроули начинает медленно доходить, как сильно он попал, но он всё ещё не может в это поверить и пытается сбежать, уползти. Куда ему?! Силёнок не хватит.

— Раздевайся!

— Хастур, ты с ума со...

— Раздевайся, быстро. Я не шучу. И если ты будешь хорошим мальчиком, то никто не узнает.

— Чего не узнает?

— Ничего, — Хастур многозначительно ухмыляется, — ничего из того, что знаю о тебе я.

Этого оказывается достаточно для того, чтобы Кроули стянул с себя сначала пиджак, а потом ту тесную штуковину, что заменяет ему рубашку.

— Что дальше?

— Штаны тоже.

Кроули обжигает Хастура взглядом, полным ненависти, и сначала скрежещет пряжкой ремня, а потом вжикает молнией узких штанов.

— Доволен?

— Пока нет. Повернись-ка.

— Зачем?

— Делай, что я сказал!

Кроули послушно отворачивается к стене, и Хастур с удовольствием разглядывает его жопу. Маленькая, упругая — штаны, в общем-то, ничего не скрывали, но убедиться стоило.

— Раздвинь.

— Кого? — Кроули оборачивается, с недоумением глядя на Хастура.

— Булки раздвинь.

— Зачем?

— Смотреть буду.

Кроули шипит какие-то гадости и не спешит выполнять приказ, что заводит Хастура ещё больше.

— Умный очень, да? Стой так.

Хастур тянет за длинные рыжие патлы, заставляя Кроули запрокидывать голову, подставляя беззащитную шею. Сколько бы этот умник ни прикидывался, что ему всё равно, он боится. Хастур чувствует этот страх, он слизывает его с тонкой кожи, обтягивающей кадык, отчего Кроули дёргается.

— Необъезженный, да?

Кроули что-то хрипит, но Хастур уже не слушает, ощупывая крепкую жопу и пытаясь отыскать отверстие. Не сразу, но оно находится. Именно такое, какое и должно быть: настолько узкое, что палец плохо проталкивается внутрь.

— Не дёргайся, хуже будет, — шепчет ему на ухо Хастур. — А ещё лучше давай сам.

— Что сам?

— Растяни себя, идиот. Возьми сколько хочешь, блядина. Давай же!

Кроули послушно подаётся бёдрами навстречу, начиная трахать себя пальцем. Разумеется, Хастура надолго не хватает. Он рычит и давит Кроули на плечи, заставляя не только опуститься на колени, но и расставить ноги пошире. Идеально... почти. Хастур тычком укладывает Кроули грудью на грязный пол и несколько мгновений любуется открывшимся видом, а потом толкается в узкую дырку. Жадную дырку, которая словно только его и ждала.

— А теперь сам, — командует Хастур. — Поработай, сучонок.

Кроули раскачивается на члене, сначала слегка, но потом всё больше входит в раж и с рычанием впускает его по самые яйца. Хастуру остаётся только сжать эту блядскую жопу ладонями и, разведя их в стороны, любоваться, как входит и выходит член.

— А ты красивый, — не выдерживает Хастур. — С этой стороны. Бери ещё.

Кроули начинает насаживаться особенно неистово и через несколько мгновений кончает, изгваздывая пол.

— А говорил «не понравится».

Хастур достаёт из кармана плаща пачку сигарет и с удовольствием затягивается. Кроули молчит, а потом медленно превращается в сигаретный дым и развеивается по комнате. Разумеется, об этом Хастур никогда не расскажет Лигуру, как не расскажет Кроули, что у него лучшая жопа в мире. И рот, особенно губы. И язык. А ещё глаза совершенно невероятные — блядские и нежные одновременно. И походка... Блядь! Хастур кусает собственную ладонь, чтобы не завыть. Утешает одно — никто ни о чём не узнает. Никогда.





Заявка 1.1.

Азирафель/Кроули (или Кроули/Азирафель)

ER. Со времен работы у Даулингов Азирафелю очень запала в душу няня Аштарот, и он только спустя некоторое время решается признаться в этом Кроули. Можно наказание строгой нянюшкой, можно просто секс в чулках. Любые Приложенные Усилия.

Азирафель и раньше видел Кроули в женской одежде, но тогда ему и в голову не приходило задуматься, что под ней. Какие он приложил усилия, чтобы соответствовать образу? Да и приложил ли их вообще? Хотя, если судить по его хитрому взгляду... м-да... Собственно, про усилия Азирафель начал размышлять не так давно, лишь в конце позапрошлого века, хотя, конечно, вышло немного неловко. В своё оправдание он мог сказать лишь то, что был уверен — джентльмены не ощупывают джентльменов ниже пояса. В конце концов, время диких оргий и первобытных страстей давно осталось в прошлом и, к счастью, никак его не затронуло.

Так что в несколько фривольных мыслях Азирафеля был виноват прежде всего гавот. Ну и один пылкий джентльмен из закрытого клуба, столь сильно удивившийся некоторым анатомическим различиям, что пришлось лишить его этого воспоминания. Надо сказать, что Кроули в женской одежде выглядел очень убедительно: юбка, чулки, туфли — он не забыл даже о помаде, не говоря уже о том, что его волосы были не только завиты, но и уложены в кокетливую причёску. Конечно же, увидев такое, Азирафель задался нескромным вопросом.

Дальше — больше! В поместье Даулингов его поселили в домике садовника, где оказалось кабельное телевидение. Азирафеля нельзя было назвать большим любителем таких развлечений смертных, но в одну из бессонных ночей он проявил любопытство. Почему-то фильмы прерывались каждые две минуты, зато давали прекрасное представление о некоторых аспектах жизни людей. Пытаясь разобрать сюжет, Азирафель всё сильнее погружался в происходящее на экране и к утру был уверен, что сантехники и разносчики пиццы живут очень интересной жизнью. Тогда же он восполнил пробелы в знаниях о деталях дамского туалета и даже получил определённое эстетическое наслаждение.

Однако всё это не шло ни в какое сравнение с мыслями, которые настигли Азирафеля, когда утром он увидел Кроули. В узкой юбке и обтягивающем пиджаке тот был слишком похож на учительницу из фильма, чтобы избежать лишних ассоциаций. Кстати, у той учительницы под юбкой не было белья, зато у чулок была очень красивая широкая резинка.

— Франциск, вы сегодня выглядите каким-то задумчивым, — улыбнулась Гарриет Даулинг. — Как поживают мои орхидеи?

— Отлично, мэм. Благоухают.

Миссис Даулинг была красивой женщиной, но она не вызывала у Азирафеля и сотой доли тех волнующих мыслей, которые начинали терзать, стоило рядом появиться Кроули. А тот, словно специально, стал заходить по вечерам на «бокал кларета». Разумеется, пили они совсем не кларет, но это уже ни на что не влияло. Однажды зародившись в голове Азирафеля, странная фантазия не спешила её покидать, а напротив, обрастала новыми подробностями. И глядя, как ловко Кроули устраивает ноги на подлокотнике кресла, Азирафель почти слышал шорох резинки чулок и представлял, что случится, если юбка задерётся чуть выше, на пару дюймов.

Вместо белья на Кроули будут лишь две-три кружевные верёвочки, от которых Азирафель избавит его зубами, осторожно касаясь губами обнажающейся горячей кожи и пробуя её на вкус языком. О! Азирафелю найдётся, чем его удивить, зря, что ли, он столько смотрел эти фильмы? Фантазии становились всё изощреннее и безудержнее, и уже через пару недель Азирафель мысленно задирал Кроули юбку прямо с порога, а потом усаживал на стол и вдумчиво изучал результат приложенных усилий... каких бы то ни было.

Совсем скоро удалось научиться без смущения глядеть Кроули прямо в глаза, представляя, как тот будет упираться ладонями в полупрозрачное стекло входной двери, пока Азирафель вбивается в него сзади. И стонать, как же он будет стонать, невнятно бормоча что-то вроде «Ангел!», «О, боже!» и «Сделай так ещё!» К счастью, Азирафель умел разделять фантазии и реальность, поэтому ничуть не страдал, когда их миссия подошла к логическому завершению, и они с Кроули разъехались каждый по своим делам.

Азирафелю уже казалось, что он избавился от неуёмного влечения, когда вдруг ситуация вышла из-под контроля. Сначала случился недоапокалипсис, потом их с Кроули оставили в покое, и появилось слишком много свободного времени. Впрочем, даже это не совсем объясняло тот факт, что каким-то совершенно непостижимым образом они с Кроули поселились вместе.

Всё шло просто отлично, и Азирафель постепенно открыл для себя множество удовольствий в совместном проживании. Если поначалу Кроули сдерживался, словно не веря в происходящее, то совсем скоро стал весьма и весьма откровенным, как в своих желаниях, так и в способах их удовлетворения. Оказалось, что Азирафель ничего не знал о чувственных удовольствиях, распробовав которые, не собирался останавливаться на достигнутом. Кроули даже шутил, что пробудил в нём дьявола, порочного и ненасытного, на что Азирафель лишь улыбался, планируя окунуться с головой в мир своих фантазий.

— Милый, а я вот что хотел у тебя спросить... — он с улыбкой разглядывал Кроули сквозь стекло наполненного вином бокала.

— М-м?

— Помнишь, ты был няней у Даулингов?

Кроули лениво приоткрыл глаза и, облизнув губы, прошептал:

— Как же я хотел тогда вжать тебя спиной в стену и...

— Постой, ты тоже?! — удивился Азирафель.

— Неужели?! — во взгляде янтарных глаз Кроули плескался интерес. — И ты?! Но ведь... ангел, ты ведь даже не намекал ни на что такое... что это в принципе возможно...

— Потому что тогда я не считал это возможным, — Азирафель чопорно поджал губы. — Во-первых, мы могли провалить дело, а во-вторых...

— Ангел! Но ведь ты мог просто протянуть руку и взять.

— Зачем торопиться? — Азирафель отпил из бокала и бросил на Кроули быстрый взгляд, оценивая степень его заинтересованности. — Когда сейчас я могу получить намного больше.

— Да? — Кроули искушающе прикусил губу и потянулся, освобождая на диване место рядом с собой. — И что именно ты бы хотел получить?

— Сегодня я бы хотел тебе показать, что тогда мечтал сделать с няней. Тебе интересно?

— Безумно. Продолжай.

— Для начала я бы попросил тебя переодеться, как тогда.

Кроули мгновенно оказался на ногах и, исчезая в спальне, выдохнул:

— Ну, держись!

И кого он хотел этим напугать? Азирафель успел сделать всего пару глотков, когда дверь скрипнула, и на пороге появился Кроули.

— О да, крошка, — пробормотал Азирафель. — Это оно!

Узкая юбка чуть выше колена, застёгнутый на одну пуговицу пиджак, туфли на умопомрачительно высоком каблуке и вызывающе алая помада. Азирафелю на мгновение показалась, что няня у Даулингов выглядела чуть скромнее и не настолько соблазнительно. Хотя он мог и ошибаться.

— Вы хотели видеть меня, мистер Фелл?

Азирафель едва не зарычал от восторга — мало того, что Кроули воссоздал этот образ, так он ещё и не прочь поиграть.

— Хотел, мисс Аштарот.

— И что мне для вас сделать, мистер Фелл?

— Просто постойте на месте, я хочу вами полюбоваться... у стены...

Кроули облизал губы и встряхнул волосами, удлинившимися самым чудесным образом.

— Вам это, и правда, нравится?

— Очень, — выдохнул Азирафель, удобнее устраиваясь в кресле. — Только вот беда: у вас такие красивые ноги, а юбка скрывает почти половину картины.

— Мне её снять?

— Приподнять, — Азирафель забыл, как дышать, когда Кроули медленно начал тянуть узкую юбку вверх по бёдрам. — Так... именно так... не спеша...

Сначала обнажилась широкая резинка чулок, обтянувших идеально ровные и стройные ноги, и, не отрывая от открывающейся красоты взгляд, Азирафель снял с себя жилет, рубашку и расстегнул брюки. Ему больше не требовалось прилагать никаких усилий, чтобы член встал так, что прижался к животу.

— Это всё для меня, мистер Фелл?

— Только для вас.

— А что вы хотите увидеть у меня?

— Всё что угодно.

— М-м... тогда так...

Глядя в глаза Азирафеля, Кроули поднял юбку до талии, демонстрируя член.

— Отличный выбор, — улыбнулся Азирафель, полностью обнажаясь. — Держите юбку, мисс.

Кроули опёрся спиной о стену, чуть шире расставляя ноги и покачиваясь на высоких каблуках. От его взгляда кровь Азирафеля почти вскипела, стуча в висках и почему-то в горле. Кроули потянулся к члену...

— Держите юбку, мисс, — повторил Азирафель слегка охрипшим голосом.

— Да, сэр, — прошептал Кроули, изнывая от нетерпения.

Взгляд Кроули манил, обещал, завлекал, и Азирафелю показалось, что весь мир вокруг стал всего лишь иллюзией, будто время остановилось. Медленно он опустился на колени и, не отпуская взгляд Кроули, коснулся его щиколоток, слегка помассировал косточки, а потом заскользил вверх по гладкому шёлку чулок. Кроули задушено выдохнул и вцепился в подол юбки так, что побелели пальцы. Его била дрожь, и Азирафель понял, что его руки дрожат не меньше. Он поцеловал колено Кроули и медленно провёл ладонями по его бёдрам, пальцами начиная поглаживать резинку.

— Никогда не видел ничего красивее... никогда...

Кроули застонал, выгибаясь, словно моля о прикосновении. Кончиками пальцев Азирафель пробрался под резинку, лаская кожу.

— Пожалуйста, — прошептал Кроули.

— Конечно, милая.

Азирафель коснулся языком покрасневшего следа от резинки и, удерживая Кроули за бёдра, принялся вылизывать нежную кожу в паху, мимолётно касаясь яиц.

— Пожалуйста, — голос Кроули сорвался. — Ангел...

— Да, мой дорогой...

Стоя на коленях, Азирафель отлично видел, как потемнел взгляд Кроули, как покраснела его кожа, как пересохли губы — и как же прекрасен он был в своём желании, в своей любви. Азирафель коснулся головки лёгким поцелуем и подул на неё, прежде чем обхватить губами.

— Ангел... я сейчас...

Кроули был слишком возбуждён, чтобы продержаться долго — кто ж в таком состоянии думает о чуде?! Последние капли Азирафель поймал языком и довёл себя до оргазма парой быстрых движений. Обессиленный Кроули опустился на колени рядом с ним, принимаясь вылизывать с лица Азирафеля следы своей несдержанности, а после тщательно облизал его ладонь и пальцы.

Как они перебрались в спальню, Азирафель не заметил, но лежать на кровати было гораздо удобнее. Особенно рядом с разгорячённым Кроули.

— Охренеть, ангел, — пробормотал он, прижимаясь всем телом. — Если бы я только знал, что у тебя были такие фантазии...

— Это ещё что, — улыбнулся Азирафель. — В следующий раз я буду в костюме автомеханика. Знаешь, такой синий комбинезон на голое тело?

— Знаю, — Кроули мечтательно прикрыл глаза. — Тогда я загоню «Бентли» в гараж.

— Договорились!

У Азирафеля было ещё много фантазий, а впереди их ждала целая вечность.




Заявка 1.13. (объединенная)

Додайте оргий в аду!

1.13.1. Додайте оргий в аду! Все со всеми, Сатана всех, по согласию и без, к Кроули очередь.
1.13.1. Люцифер/все. Все со всеми. Оргии в аду
Вы знаете, как бесящие боссы иногда любят оживлять скучные совещания небольшими играми или упражнениями по сплочению команды?
Вот так, но с извращенным сексом.
К примеру, Люцифер хвалит Кроули за синергию и умение в многозадачность, когда тот сосет его член и трахает Хастура фаллоимитатором, в то время как Лигур трахает его.

Времени в Аду не было, но на стене в кабинете шефа всё равно висели часы, на которых одна стрелка ходила по кругу в обратном направлении. Иногда Кроули пытался по ним что-то определить, но каждый раз безуспешно. Хастур однажды на полном серьёзе принялся уверять, что часы показывают баланс душ: сколько ушло Наверх, сколько Вниз — но это заявление не выдерживало никакой критики. В чём-то же тогда эти души должны были измеряться?

— Что у нас с планом по соблазнениям? — Люцифер строго оглядел присутствующих.

Слово взял Хастур:

— Я искусил священника, — сказал он. — Он шел по улице и взглянул на загорающих красоток, а я заронил в его душу Сомнение. Он мог бы стать святым, но теперь лет через десять будет наш.

— И что? — губы Люцифера презрительно скривились. — Один священник, десять лет... плохо, Хастур. Плохо!

Казалось, даже воздух в кабинете стал холоднее на десяток градусов. Кроули опустил взгляд, стараясь ничем не привлечь внимание шефа.

— А я совратил политика, — сообщил Лигур, когда молчать дальше стало уже опасно. — Внушил ему, что в небольшой взятке нет ничего страшного. За год он будет наш.

Люцифер устало прикрыл глаза ладонью, всем своим видом показывая, как тяжело работать с идиотами. И Кроули прекрасно его понимал, в отличие от герцогов Ада, не чувствующих никакой разницы между искушением и соблазнением. А ведь были нюансы! Были.

Тишина в кабинете шефа была такая, что жужжание мух вокруг Вельзевул казалось рокотом двигателя «Бентли». Люциферу тоже не понравилось звучание, и хватило одного взгляда, чтобы те осыпались горсткой чёрной пыли. Даже Хастур, которого отличало отсутствие фантазии и здравого смысла, запахнулся в плащ и сделал вид, что не видел ничего интереснее узора на каменном полу.

— Значит, план по соблазнениям провален, — холодно заметил Люцифер. — Вельзевул, чем ты это можешь объяснить?

— Обстоятельства сложились крайне неудачно, — нудно начала Вельзевул. — В первом квартале показатели остались на прежнем уровне, и мы...

— Что с мотивацией? — оборвал её Люцифер.

— Неуклонно растёт.

Вельзевул почтительно склонила голову — как подозревал Кроули, лишь для того, чтобы избежать острого взгляда шефа.

— Я всё ещё недоволен.

— Я вас услышала. Я проведу инструктаж, и...

— Инструктаж, говоришь? — усмешка Люцифера выглядела опасно и не обещала ничего хорошего. — Слишком формально. Что ещё?

— Я подумаю над этим вопросом.

— У тебя было время подумать, пришло время действовать, — Люцифер оглядел сидевших перед ним демонов, и под его взглядом каждый постарался сделаться меньше. — Кроули, подойди.

Когда шеф зовёт, да ещё таким тоном, остаётся только исполнять, пусть даже уже давно не получается выдохнуть. Но на полпути Люцифер изменил своё решение.

— Подойди к стенду, Кроули.

Стенд предназначался для разного рода презентаций, но сегодня на нём красовался лишь жирный знак вопроса. Кроули послушно к нему подошёл, стараясь держаться так, чтобы никто не заметил его страха. Ему даже удалось улыбнуться.

— Отлично, Кроули. А сейчас вернись к своему месту... теперь снова к стенду...

Что-то определённо шло не так. Понять бы ещё что. Кроули ходил по залу заседаний, чувствуя на себе взгляды остальных демонов, желающих угодить шефу. Впрочем, и сам шеф наблюдал за ним со всё возрастающим интересом.

— Ну, — наконец обратился Люцифер ко всем, — поняли?

— Да! — Хастур подобострастно кивнул. — Всё.

— Что именно?

— Кроули виляет жопой.

И это вместо благодарности за отвлечение внимания!

— Теперь ты, Хастур. Повтори. Только убери этот дурацкий плащ.

— Снять плащ? — взгляд Хастура слегка остекленел.

— Да.

Под плащом у Хастура обнаружилась рубашка, бывшая когда-то белой, и старомодные твидовые брюки на подтяжках, в которые этот идиот вцепился, не зная, куда деть руки. Когда Хастур обошёл кабинет три раза, Люцифер хмыкнул:

— Чувствуете разницу?

В этот раз желающих рассказать о наблюдениях не нашлось, хотя кто-нибудь вполне мог бы решиться и отметить, что походка Хастура была вызывающе вульгарной. Не получив других указаний, Хастур продолжил ходить, зло поглядывая на Кроули.

— Прошу отразить это в протоколе, — Люцифер откинулся на спинку кресла. — Кто ведёт протокол?

— Я, — пискнула Дагон.

Кроули было дико любопытно, что она там напишет, и он уже подумывал подобраться ближе, как Люцифер задумчиво постукал длинными ногтями по подлокотникам:

— Мне кажется, нам не хватает командного духа.

Вельзевул перевернула страницу в своём блокноте, принимаясь быстро что-то там карябать и подчёркивать. Вообще-то это была полная профанация: не требовалось великого ума, чтобы записывать вслед за шефом его пожелания. То ли дело отчёты о проделанной работе! Кроули знал, как можно из полностью правдивых — а стало быть, проверяемых! — фактов сложить выгодную для себя картину так, что ни у кого не возникло бы и тени подозрений. Но разве можно говорить о тонком искусстве с ремесленниками?

— Кроули, я читал твои последние отчёты, — Люцифер размял пальцы. — Они никуда не годятся.

Вельзевул оторвалась от записей и глумливо усмехнулась, отчего у Кроули пошёл по коже мороз. Он лихорадочно принялся соображать, чем может грозить недовольство шефа, и уже готовился поклясться, что всё перепишет, но Люцифер никогда не тратил время на выслушивание жалких оправданий. Как же Кроули не любил всё это! Почему бы не придерживаться какой-то одной линии поведения? Нельзя же шесть тысяч лет не проверять отчёты, а потом вдруг проверить! Это не честно. Кроули стиснул зубы, помня о скором на расправу шефе, когда чуть не открыл рот от удивления, услышав:

— Ты ни разу не писал о взаимодействии с коллегами. К примеру, с Хастуром. А могли бы обменяться опытом и кое-чему друг у друга научиться.

Судя по ошалевшему взгляду Хастура, тот тоже не понимал, чему может научиться у Кроули. А Люцифер продолжил:

— Пожалуй, нам не хватает небольшой обучающей игры по соблазнению. Это должно вас сплотить.

Кроули почувствовал, как ему стало жарко от нахлынувшего облегчения. Это же совершенно другое дело! Любая обучающая игра лучше пары столетий пыток, в изобретении которых адскому шефу не было равных.

— Раздевайтесь, я хочу видеть потенциал каждого. Надеюсь, мне не надо напоминать вам о необходимости приложить некоторые усилия?

На своих коллег Кроули старался не смотреть, хотя не заметить появившийся у Вельзевул член просто не смог. Надо сказать, что все остальные оценили приобретение князя преисподней и в служебном рвении приложили чуть меньше усилий, чтобы не превзойти начальство размерами. На такое Кроули пойти просто не мог и добавил себе ещё полдюйма. Для гармонии. Больше никто на такое не решился, и это сразу вернуло немного уверенности в себя.

— А что делать с протоколом? — занервничала Дагон.

— Вести! — рявкнул Люцифер. — Проверю.

Это уже становилось интересным. Как там говорил шеф? Командная игра? Вот-вот, когда ещё будет возможность трахнуть Вельзевул? Или, к примеру, Хастура? Да и Лигур неплох... хоть разорвись!

— Только попробуй!

Вельзевул умела быть убедительной. Хастура с ней и сравнивать нельзя: он диковато озирался по сторонам, явно не представляя, что делать дальше. Словно прочитав его мысли, Люцифер усмехнулся:

— Начните с простого!

У Кроули в руке появился искусственный член, очень похожий на настоящий. И что с таким делать?

— Начинайте взаимодействовать, коллеги, — распорядился Люцифер, усаживаясь в кресло и принимаясь поглаживать себя между ног.

Поговаривали, что у повелителя бездны и врага рода человеческого два члена, но Кроули не имел возможности в этом убедиться. Бойтесь своих желаний... хотя не очень-то он и желал чего-то такого... впрочем...

— Давай, Хастур, прими соблазнительную позу, — искушающе прошептал Кроули.

— А? — соображал герцог преисподней не то чтобы хорошо.

— Нагнись, болван, и возьмись руками за стул.

— Сам болван! — огрызнулся Хастур, и в его голосе послышался слабый интерес. — Зачем?

— Сейчас узнаешь.

Кроули звонко хлопнул по заднице Хастура, и пока тот собирался с силами, чтобы пойти против системы и возмутиться, вогнал в него искусственный член дюймов на пять.

— Сдурел, сука?! — натура начинала брать верх над здравым смыслом Хастура. — Да я тебя!..

— Тише... шеф смотрит... ему нравится...

— Правда?

— Ещё как! Расслабься, и тебе понравится.

Хастур слишком сильно хотел продемонстрировать служебное рвение, а потому послушно расслабился и уже через пару минут сам насаживался на фальшивый член. Наверное, такой энтузиазм следовало назвать трудовым и даже похвальным, но Кроули было не до того. Он наблюдал как ловко Вельзевул натягивает Асмодея, которого явно считала ответственным за всё это безобразие. Иначе, зачем она при этом выговаривала ему о должностных обязанностях, штатном расписании и провале плана по соблазнениям. Асмодей лишь тихо постанывал и на все её замечания протяжно выдыхал:

— Да-а... да... о, да!

К Дагон сзади пристроился Ваал, не только вколачиваясь, постоянно меняя ритм, но и шлёпая по раскрасневшемуся заду. При этом вести протокол Дагон не переставала, что заслуживало отдельного поощрения, которое, похоже, решил оказать Велиар...

Кроули так увлёкся наблюдениями, что едва не пропустил подзывающий жест шефа. Кроули уже собрался оставить Хастура без удовлетворения, но Люцифер покачал головой:

— Ко мне оба! Не прекращайте. И ты, Лигур, подойди.

Хастур уже явно был слегка не в себе, потому что не слишком-то и спешил, перебирая ногами, чтобы не выпускать из себя игрушку, изредка закатывая глаза от удовольствия. Он даже без особого почтения вцепился в подлокотник кресла Люцифера и расставил ноги пошире, приподнимая задницу. Шеф потрепал его по плечу и похвалил за умение сосредотачиваться на достижении цели. Хастур в ответ мог только кивать и бессмысленно пялиться куда-то вдаль, что Кроули немедленно записал на свой счёт.

— Молодец, Кроули, но, мне кажется, ты писал в своих отчётах, что прекрасно справляешься с многозадачностью.

— Да, владыка, это основной принцип моей работы.

— Что ж... проверим...

Надо сказать, что Кроули немного иначе представлял себе проверку отчётов, но против этого способа ничего не имел. Возможно, так будет гораздо меньше вопросов... да и промахи не столь очевидны.

Член у Люцифера всё-таки был один, но он полностью соответствовал адской иерархии: не меньше пятнадцати дюймов, багровый и стоящий так, что можно было заколачивать гвозди, если бы возникла такая нужда. Хотя, будь на месте гвоздей Кроули, он бы ввернулся в доску сам. Уж как-нибудь.

— Ты был змеёй, значит можешь проглотить и не такое, — усмехнулся Люцифер, за волосы подтягивая Кроули ближе. — Соси.

Если Кроули за что-то брался, то старался сделать это так, чтобы не было стыдно за результат. Не то, чтобы он умел стыдится, но ему просто нравилось быть лучшим. Во всём. Поэтому он ничуть не удивился, когда шеф со стоном раздвинул ноги шире.

— Как там тебя? Лигур... присоединяйся... — разрешил Люцифер, подаваясь навстречу.

Особым воображением Лигур не отличался, поэтому Кроули ощутил, как его задницу мнут крепкие руки.

— Сначала оближи, — распорядился Люцифер.

О! Языку Лигура определённо было там самое место, тем более, с таким ответственным подходом к приказу шефа. Кроули застонал от удовольствия, не зная как ещё намекнуть Лигуру о том, что лизать, в принципе, можно ещё и яйца... и член... член, кстати, неплохо бы и потрогать... так же нежно, как оказалось, Лигур умеет... видит же, что руки Кроули заняты Хастуром! Люцифер потянул Кроули за волосы, заставляя запрокинуть голову:

— Не закрывай глаза. Нравится?

Кроули невнятно промычал, полагая, что шеф и без него знает подобающий случаю ответ.

— С многозадачностью у тебя всё хорошо, — одобрил Люцифер и перевёл взгляд на Лигура: — Вставь ему. Чтобы дымилось. Поговорим о синергии... — он начал немного задыхаться.

Поговорить Люцифер любил. Кроули уже успел запомнить, что синергия — это адекватное планирование, эффективный обмен знаниями и оперативной информацией между коллегами и текущая координация работы. Но оказалось, он ещё не всё знал. Разрываясь между ощущениями отличного члена в заднице, двигающегося в нужном ритме и попадающем туда, где больше всего хотелось, пытаясь одновременно не забывать об удовольствии шефа и потрахивать Хастура, Кроули старался не пропустить ни одного слова. С шефа станется потом проверить...

— Синергия, — вещал Люцифер, — это суммирующий эффект взаимодействия двух или более факторов, характеризующийся тем, что их действие существенно превосходит эффект каждого отдельного компонента в виде их простой суммы...

Твою ж мать! И как такое запомнить?! Толчки Лигура становились всё интенсивнее, Хастур уже просто подвывал на одной ноте, а Люцифер вдруг замолчал, и его лицо исказила судорога удовольствия. Он надавил Кроули на затылок, заставляя вжаться лбом в свой живот, и замер, кончая. Наконец можно было расслабиться. Кроули несколько раз дёрнулся навстречу Лигуру и ощутил, как накопившееся напряжение разлетается ко всем чертям короткой вспышкой счастья и ещё чего-то неописуемого... непостижимого.

Позабытый Хастур довёл себя до разрядки парой рывков, а Лигур всё ещё продолжал двигаться, пытаясь урвать свой кусок удовольствия. Но у Люцифера были свои планы. Он несколько раз провёл по лицу Кроули обмякшим членом, задумчиво сунул ему в рот палец и обвёл губы, после чего вытер ладонью мокрое от слёз лицо и на его губах заиграла довольная улыбка.

— Это была синергия! — возвестил он, жестом приказывая отойти.

Кроули попятился, стряхивая с себя так и не кончившего Лигура и утягивая подальше от шефа разомлевшего Хастура. Кабинет теперь походил на вертеп — от былого официоза не осталось и следа. Вельзевул дотрахивала Ваала, охаживая его по спине длинным стеком, остальные демоны тоже близко к сердцу приняли приказ шефа, а потому с упоением предавались свальному греху.

— Достаточно! — Люцифер взглянул на часы, стрелка которых крутилась, как маховик. — Всем спасибо, все свободны.

Приказы шефа всегда исполнялись беспрекословно, даже такие. Разгорячённые в результате «сплочения команды» демоны на мгновение замерли, принимая невозмутимо деловой вид и, этично не замечая оставленных похотью отметин, попятились к выходу, не забывая прихватить одежду или то, что от неё осталось.

— Протокол мне на стол, — продолжал отдавать распоряжения Люцифер, — о дате следующего собрания вас уведомит Вельзевул. Всё!

Только оказавшись в коридоре Кроули сумел выдохнуть и принялся натягивать на себя брюки.

— Ты не носишь трусы? — удивлённо заметил Хастур, заправляя в брюки плащ. — Или эти...

— Подштанники, — подсказал Лигур, прислонившись спиной к стене и выразительно поглядывая на Кроули.

— Не считаю нужным, — Кроули улыбнулся, приглаживая ладонью волосы.

Хастур всё ещё выглядел потрясённым:

— А что вообще это было? — он покосился на закрытую дверь кабинета шефа.

— Называй это как хочешь, — усмехнулся Кроули: — Командная игра, тимбилдинг...

Он натянул рубашку и уже поправлял галстук.

— Это была синергия, — перебил его Лигур. — И я готов повторить. Но не в такой нервной обстановке. Вы как?

Кроули взглянул на Хастура, который задумался, а потом диковато улыбнулся и кивнул:

— Я за. А ты, Кроули?

В принципе, почему бы и нет? Демоны они или кто? И пар иногда надо выпускать... да и потенциал Лигура до сих пор не раскрыт... как, впрочем, и Хастура.

— Не против!

— Тогда пойдём?

— Уже? — удивился Кроули.

— А чего зря время терять? — развёл руками Лигур.

Действительно. А в отчёте всегда можно написать о командном духе, сплочённости и этой дурацкой синергии. Шефу понравится.

и реверс

На очередное общее собрание Азирафель опаздывал. Даже невзирая на то, что получил записку от Гавриила с пометкой: «Уважайте чужое время, будьте пунктуальны!» Что поделать: Азирафель был единственным полевым агентом, а встреча с вражеским резидентом несколько затянулась...

Поднимаясь на эскалаторе, Азирафель поправил галстук-бабочку и попытался придумать вескую причину, объясняющую опоздание:

— Видишь ли, Гавриил, демон Кроули... коварный противник, который держит меня всё время в тонусе, случайно обмолвился... — нет! Так не годится! — Видишь ли, Гавриил, по непроверенным данным... — опять не то! — Гавриил, я тут случайно обнаружил один телевизионный канал...

М-да... Но не рассказывать же Гавриилу, что они с Кроули изрядно напились и случайно подписались на порноканал? Хотя, может, и не совсем случайно — Азирафель знал, где искать! — но про краснеющего демона говорить точно не стоило...

— Гавриил, меня задержали на Земле очень важные дела, касающиеся грядущего Армагеддона. Я непременно расскажу о них, как только всё узнаю.

Вот! И звучит солидно, и Гавриилу должно понравиться. Азирафель выдохнул и распахнул дверь в зал заседаний, где должно было проходить собрание.

— Ты опоздал! — ангел-квартирмейстер гневно ткнул пальцем в сторону Азирафеля. — Доколе?!

— Я... но ведь ещё ничего не началось! — Азирафель указал на ангелов, столпившихся у какого-то стенда.

— Они заняты делом, — шикнул квартирмейстер, протягивая формуляр. — Распишись здесь и здесь.

— Но... зачем мне коврик для йоги?!

— Ты знал бы, если бы потрудился прийти вовремя!

Азирафель засунул под мышку скрученный в валик коврик и поспешил занять место подальше от трибуны для выступающих. Ему претила такая суета, а в занятиях йогой привлекала лишь заключительная шавасанна. Да и вообще, в отличие от Гавриила, он не был поклонником физических нагрузок. С другой стороны, коврик давал надежду тихо отлежаться — вот если бы их всех построили на пробежку...

— Прошу занять свои места, коллеги, — Гавриил взошёл на трибуну и озарил аудиторию приветливой улыбкой. — Мне бы хотелось не затягивать с этой... — он пощёлкал пальцами, подбирая слово.

— Прелюдией.

— Именно! Спасибо, Сандальфон. Мне бы не хотелось затягивать с прелюдией и сразу перейти к делу. Итак, коллеги, близится Последняя Битва, в которой как никогда будет важно умение выступить единым фронтом. К чему это нас приводит? — Гавриил прищурился, пристально оглядывая замерших в ожидании откровения ангелов. — Правильно! Нам нужно сплотиться. Для тимбилдинга существует много различных методик, и я выбрал самую передовую. Намекну, что наши противники давно уже взяли её на вооружение...

Гавриил выдержал многозначительную паузу, затем покинул трибуну, шагнув непосредственно «в массы». Азирафель поёжился. Он пока ещё плохо представлял, как увязать тимбилдинг, единый фронт и коврик для йоги, а потому старался избегать взгляда начальства, с интересом изучая затылок Уриил, сидевшей впереди него.

— Сандальфон, раздай методички. Пора начинать.

У Азирафеля на миг мелькнула мысль, что, возможно, удастся отпроситься с практической части тимбилдинга, клятвенно пообещав изучить методичку самостоятельно, а потом сдать зачёт, но Гавриил перечеркнул все надежды:

— Сегодня я хочу, чтобы каждый проявил себя в этом нелёгком деле. И разработанная мною, специально для этого случая, методичка поможет всем. Азирафель, я бы хотел, чтобы ты мне ассистировал.

— Но... почему я? Уриил справится гораздо лучше, — Азирафель старательно не замечал гневного взгляда ангела Божьего света и хранителя Рая.

— Потому что ты видел, как это делают смертные, — отрезал Гавриил.

— Но смертные много чего делают, — как назло, вспомнился тот самый сантехник из фильма для взрослых, так смутивший Кроули.

— Не забудь коврик!

Азирафель со вздохом подхватил ненужный аксессуар и поплёлся на подиум.

— А где твоя методичка? — взгляд Гавриила стал строгим.

— Я ничего не получил.

— Сандальфон?

Недовольный Сандальфон сунул в руки Азирафеля брошюру и снова отправился обходить ряды, раздавая пособия.

— Итак! — Гавриил широко улыбнулся и потёр руки. — Сейчас все должны разбиться по парам и повторять за нами.

— По парам? — Михаил подняла руку. — Но на странице восемнадцать я вижу трио.

— Это следующий уровень. Начинать следует с чего-то попроще, — Гавриил достал из внутреннего кармана свисток. — Я буду подавать звуковые сигналы к началу и окончанию каждой сцены. Надеюсь, вам это поможет.

Азирафель чувствовал, как что-то ускользает от его понимания, и уже собрался заглянуть, наконец, в эту чёртову методичку, но Гавриил взял его за руку.

— Последний раз напоминаю: с собрания мы все должны выйти более сплочёнными. Поэтому призываю приложить необходимые усилия и как следует постараться. Мы — одна команда! Вместе мы победим! А теперь все открывают методички на странице два.

— Почему не на первой? — всё-таки Михаил была жутким педантом.

— Потому что на первой странице сведения об авторе, а меня все присутствующие знают лично, как и все мои регалии. Итак...

Азирафель с огромным интересом разглядывал методичку по тимбилдингу, недоумевая, в чьём воспалённом мозгу родилась идея подсунуть Гавриилу сомнительное пособие по тантрическому сексу с рассказом о том, как смертные повышают эффективность работы в команде. Самым простым было заподозрить в таком Кроули — шутка вполне в его духе! — если бы только Азирафель недавно не убедился в его невинности. Кроули краснел и ёрзал, порываясь сбежать, стоило показать ему небольшой фильм о непростой жизни немецких сантехников, поэтому ждать от него науськивания на подобные действия Гавриила точно не стоило.

Пока Азирафель отвлекся на изучение результатов творческого переосмысления Гавриилом наследия смертных, тот уже успел избавить зал от кресел, и теперь все неловко топтались у разложенных на полу ковриков, явно не понимая, как перейти к действию, изображённому на первом рисунке.

— Ну же! — улыбка Гавриила стала ещё шире. — Раздевайтесь!

По скромному мнению Азирафеля, свистеть в этот достаточно интимный момент точно не стоило, но, с другой стороны, сигнал послужил началом сплочения. Если можно так выразиться.

— Что дальше? — Михаил скрестила на груди руки, меньше всего напоминая сладострастно извивающихся персонажей со второй страницы.

— Повторяйте за нами!

Гавриил положил руки на плечи Азирафеля, притягивая его к себе, и без долгих прелюдий облапал задницу. Даже сантехники в том фильме были нежнее. Азирафель глянул на следующий рисунок, изображавший собственно «соитие», и решил, что такой опыт для него точно будет лишним, а значит, инициативу следовало брать в свои руки. В самом буквальном смысле. Азирафель приобнял бестолкового шефа и, поглаживая его по шее, склонился к уху.

— Гавриил, — прошептал он, — ты смотрел фильм?

— Какой? — шёпотом отозвался тот.

— Который прилагался к той книге, которую ты взял за основу методички?

— А ты?

Вопрос был правильным! И Азирафель понял, что у него есть неплохой шанс устроить всё если не ко всеобщему удовольствию, то к своему точно.

— А я да, — Азирафель прикусил губу и, томно взглянув в глаза Гавриила, не просто прижался, но и потёрся об него, как делали в таких случаях в кино.

— О! — Гавриил явно не предполагал, что поглаживание члена может стать таким приятным. — На Земле так принято?

— Не только так.

Азирафель не ожидал, что его так сильно возбудит подобная ситуация — он никогда не считал себя эксгибиционистом, но, видимо, всё когда-то бывает впервые. Краем глаза он видел, что его действия старательно пытаются копировать, а в это время Гавриил откровенно наслаждался лаской. Не то чтобы Азирафель считал себя слишком опытным — скорее, он был силён в теории, а сейчас получил шанс проверить её на практике. Всё-таки человеческая культура была сильно завязана на различных удовольствиях, а он слишком долго жил на Земле, чтобы проникнуться её духом. Когда Азирафель чуть сильнее сжал член Гавриила, тот закатил глаза и свистнул, от резкого звука мгновенно возвращаясь к роли руководителя:

— Опускаемся на коврик! Все... да-а...

На коврике Гавриил немедленно улёгся на спину, предоставляя Азирафелю простор для исследований. Что ж, впервые собрание оказалось нескучным, далеко нескучным. Азирафель уселся между разведённых ног Гавриила и, поглаживая его бёдра, невинно поинтересовался:

— Тебе нравится?

— Да...

— А так? — он устроил ногу Гавриила у себя на плече и поцеловал его в колено.

— Да...

— А так? — смазанные самым чудесным образом пальцы потёрли член и скользнули ниже, поглаживая яйца и начиная разминать сжавшееся отверстие.

— Ты что задумал? — шёпотом прохрипел Гавриил. — Это же...

— Это приятно, — к счастью, Гавриил, прилагая усилия, начудесил себе и простату, а Азирафель примерно представлял, где её искать.

— Да-а... — Гавриил из последних сил старался руководить: — Все повторя-я-яем за мно-о-ой!

Никто и не перечил. Михаил сосредоточенно искала простату у коллеги, имени которого Азирафель так и не запомнил, а вот Сандальфон, похоже, уже нашёл и с энтузиазмом подавался навстречу пальцам ангела-квартирмейстера, который выглядел от этого несколько дезориентированным. Однако отвлекаться на такие мелочи было нецелесообразно, особенно когда Гавриил начал задыхаться и прикрывать глаза.

— Добавляем остроты, — прошептал Азирафель и, удерживая ногу Гавриила на плече, приставил член к покрасневшему отверстию.

Ответом ему стал задорный свист, после которого Гавриил прохрипел:

— Усугу-у-убля-я-яем!

Коллеги его отлично поняли, а Азирафель сразу взял хороший темп, чувствуя, что долго ему не продержаться.



***

«Дорогой Азирафель!
Спешу сообщить, что за огромный энтузиазм в деле сплочения коллектива и проявленную при этом эрудицию было принято решение наградить тебя, Азирафель, страж Восточных Врат, грамотой за Особые заслуги перед Светлым Советом и объявить благодарность с занесением в личное дело.
P.S: Следующее собрание будет тематическим, поэтому тебе заранее следует озаботиться поиском костюма демона.
Всегда твой а. Гавриил»

Азирафель покрутил головой, разминая шею. С одной стороны, спорить с начальством не входило в его планы, а с другой... чтобы добыть костюм демона, существовало множество способов, но самым надёжным было снять его лично.

— Привет, это Энтони Кроули. Вы сами знаете, что вам делать, так сделайте это стильно!

— Кроули, это я!

— Да, ангел?

— У меня к тебе есть небольшое дело...

— Мне приехать?

— Разумеется, дорогой мой. Чем быстрее, тем лучше. И захвати «Курвуазье».

В конце концов, приобретённым опытом следовало делиться с ближними, а ближе Кроули у Азирафеля на Земле никого не было.

@темы: Фики мои, Фандомное, GO

---

Для настроения))) Хорошего дня)))

pic.twitter.com/2xZ2xKKGOx

— david tennant gifs (@dtennantgifs) May 14, 2020

twitter.com/dtennantgifs/status/126103250204880...

@темы: Настроенческое

---

 Диана*, очень рада видеть)) Устраивайтесь удобнее)) На "Вы"? На "Ты"? Завтрак?

@темы: Привет

---

У меня просто нет слов...

Никогда не думала, что такая мерзость возможна. Очень уважаю BadComedian за то, что он об этом говорит.

@темы: Настроенческое

---

На это можно смотреть бесконечно...

Всё-таки корона ему к лицу

@темы: Понравилось, Настроенческое

---

И, наконец, это просто прекрасно!

Чудесные заявки, прекрасные исполнения

@темы: Фандомное, GO

---

С очередной годовщиной битвы за Хогвартс))

И заодно выложу ещё и тут))

Название: Я буду помнить
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: мини
Пейринг: Невилл Лонгботтом/Панси Паркинсон
Жанр: немного драмы, чуть больше херт/комфорта, но в целом это романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Война может всё растоптать и уничтожить — а может дать надежду, что всё только начинается


Уже третий день вроде бы не происходило ничего особенного, но от ощущения надвигающейся беды у Невилла замирало сердце. Он так часто стукал палочкой по ручке приёмника, настраивая его на нужную волну, что девочки уже стали посмеиваться, называя его «барабанщиком». Ну да, конечно. Невилл не обижался — пусть уж лучше смеются, чем плачут. Чего-чего, а слёз за последний год им хватило. Радио тихо урчало, переключаясь с канала на канал, и чтобы никого не нервировать, Невилл убавил звук до минимума, поэтому едва успел добавить громкость, когда услышал:

«Вас приветствуют Рапира и Бруно. Экстренное сообщение! Повторяю! Экстренное сообщение! Только что стало известно, что Гарри Поттер проник в банк Гринготтс, — голос Фреда, а может, Джорджа, срывался, — и улетел оттуда на драконе! Только не говорите мне, что это акт вандализма и хулиганства! Я уверен... мы все уверены, что так воплощается план Дамблдора. Повторяю! Гарри Поттер жив и улетел из Гринготтса на драконе!»

Это могло означать только одно: началось! Невилл почти не слышал ни криков восторга, ни рокота предположений. Он напряжённо думал. Почему-то у него не было ни капли сомнений, что скоро Гарри прибудет в Хогвартс. Но что потом? Конечно же, ему потребуется помощь. Невилл достал зачарованную монету и написал короткие сообщения сначала Джинни, а потом Луне. Они так когда-то договаривались, и теперь можно не опасаться остаться без подмоги. Главное, чтобы не пропустили сигнал.

— Невилл, ты куда? — Лаванду всегда отличала бдительность и внимание к мелочам.

— На разведку, — Невилл подмигнул ей и, пока никто не сообразил ему возразить или вызваться в напарники, добавил: — Симус, за старшего.

— Что нам делать? — не унималась встревоженная Лаванда.

— Готовьтесь.

— К чему? — в наступившей тишине тихий голос Падмы показался слишком резким.

— К бою.

Невилл и не думал шутить. Только в самом конце пути можно использовать дракона как средство передвижения, уже находясь на пороге отчаяния и не имея другого выхода. И Гарри почти дошёл.

Дверь отворилась, как всегда, бесшумно, на этот раз в широкий коридор первого этажа. Невилл огляделся, понимая, что совсем рядом Большой Зал и лестница в подземелья Слизерина, от которых стоило держаться подальше. К счастью, в коридоре не было ни души. Невилл собирался поговорить с профессорами, которые поддерживали его, чем могли, чтобы узнать последние новости и, возможно, заручиться их поддержкой. Лучше бы, конечно, с Флитвиком или с Макгонагалл, но Спраут или Хуч тоже бы подошли.

Ему, определённо, везло — голос Макгонагалл раздавался совсем рядом. Кажется, она отчитывала кого-то из студентов, призывая к порядку. Невилл выглянул из-за угла, сразу же встречаясь с ней взглядом. Макгонагалл поджала губы и отправила проштрафившегося хаффлпаффца подальше, а сама поспешила к Невиллу.

— Вы с ума сошли?! — зашипела она, втолкнув его в пустой класс и заперев дверь чарами. — Разве вы не понимаете, чем вам грозит...

— Вы слышали про Гарри? — перебил её Невилл.

— Да! Но это не даёт вам повода...

— Даёт, профессор Макгонагалл. Ещё как даёт. Я уверен, что скоро он будет здесь.

— Откуда вы... — Макгонагалл с ужасом уставилась на Невилла, прикусив губу. — Лонгботтом, подслушивать в вашем случае не просто плохо, но и смертельно опасно! Не стоит недооценивать Кэрроу.

— Вы тоже его ждёте?

Макгонагалл несколько мгновений испытующе разглядывала Невилла, прежде чем медленно кивнуть:

— Мы его ждём. Именно поэтому я отправила учеников по гостиным. Детям здесь не место, да и вам, Лонгботтом, лучше бы вернуться в своё укрытие.

— Лучше?

— Да. Возможно, так удастся избежать ненужных жертв. Особенно если вы удержите свой отряд от необдуманных действий.

— Но, профессор...

— Я всё ещё отвечаю за вашу жизнь перед Августой, — взгляд Макгонагалл на мгновение потеплел. — Берегите себя, Невилл.

— Иногда это бывает невозможно. Я просто хочу, чтобы вы знали: когда начнётся, мы не отступим.

— Я бы сказала, что горжусь вами, если бы так за вас не боялась. Снейп ясно дал понять, что во время битвы никто не станет щадить студентов.

— Снейпу тоже неплохо бы поостеречься, — Невилл сжал кулаки. — Ему на пощаду не приходится рассчитывать.

Макгонагалл тяжело вздохнула и словно постарела лет на десять, а то и больше:

— Как же быстро вам пришлось повзрослеть. И всё же постарайтесь не рисковать.

— Хорошо. Нам с вами надо договориться о знаке.

— Каком? — удивилась Макгонагалл.

— Чтобы предупредить друг друга, когда всё начнётся.

— Мне кажется, что этот момент мы не пропустим.

— А вдруг...

Невилл не мог подобрать слова, чтобы выразить свою непонятную тревогу, но Макгонагалл всё поняла. Она стиснула его руку, пытаясь ободрить, а потом вдруг просияла:

— Ну, конечно же!

Она достала из кармана лист пергамента, придирчиво его осмотрела, даже проверила на просвет, после чего принялась водить над ним палочкой, шепча слова заклинаний, которых Невилл не знал. Листок сначала осветился бирюзовым, а потом вспыхнул огнём, который Макгонагалл смахнула ладонью.

— Вот и всё! — она небрежно стёрла со лба бисеринки пота и, улыбнувшись, разорвала листок пополам. — Это вам!

Невилл взял протянутый кусок пергамента, уже догадываясь, что за чары на него наложены. Кажется, именно ими Гермиона зачаровала галеоны для обмена сообщениями.

— Спасибо!

— Вы знаете, что делать?

— Да, — Невилл улыбнулся. — Если я буду писать на своей части, то вы сможете прочитать у себя.

— Именно! Мне кажется, что вы сможете сдать выпускной экзамен на «превосходно».

— У меня не было много практики...

— Ничего. Это дело наживное. А теперь идите к своим. Успокойте их. И ждите, — Макгонагалл попыталась улыбнуться. — Я попробую связаться с орденцами, но боюсь, что кроме как друг на друга нам больше не на кого рассчитывать. Держите меня в курсе.

— А вы меня.

— Да! — она кивнула и, поправив очки, подошла к двери. — Лучше, если я уйду первой. Заодно и прослежу, чтобы вы никому не попались. Идите за мной, я вас провожу.

— Хорошо.

Она уже взялась за ручку, но всё-таки обернулась и едва слышно сказала:

— Берегите себя. Пожалуйста.

Невилл и не рассчитывал, что всё решится так легко. Теперь оставалось лишь вернуться в Выручай-комнату и ждать. Не самое сложное занятие, правда? Через приоткрытую дверь были отлично слышны удаляющиеся шаги. Значит, путь свободен. Он несколько раз выдохнул и выскользнул в коридор.

Макгонагалл шла достаточно быстро, явно опасаясь за Невилла, и как бы ему ни хотелось догнать её и успокоить, он понимал, что не станет этого делать. Потому что сейчас они рисковали вместе: достаточно нарваться на Кэрроу или на Снейпа, или на кого-нибудь из Инспекционной дружины.

Когда до Выручай-комнаты оставалось всего ничего — пройти до конца один коридор и повернуть, — Невилл услышал ненавистный голос Снейпа:

— Добрый вечер, Минерва. Что вы здесь делаете?

Этого ещё не хватало! Невилл вжался в стену, ругая себя, что так и не освоил чары отвода глаз или дезиллюминационные.

— Выполняю ваше распоряжение, мистер Снейп.

Невилл, если бы даже захотел, и то не смог бы добавить в голос столько презрения. Только вот Снейпу было плевать на отношение Макгонагалл.

— И, как обычно, не так и не ко времени.

— У нас с вами были разные учителя.

— Очевидно!

Кажется, Снейп выругался, прошипев что-то невнятное, и Невилл услышал его приближающиеся шаги. Чёрт! Эта встреча совершенно не входила в планы, а бежать — значит привлечь к себе внимание. Чёрт-чёрт-чёрт! Невилл сильнее вжался в нишу и забыл, как дышать, почувствовав, что в спину что-то упёрлось. Дверная ручка! Он наощупь повернул её, и когда дверь открылась, скользнул в проём, резонно рассудив, что хуже встречи со Снейпом быть ничего не может.

Как же он ошибался! Это стало ясно, едва он закрыл за собой неприметную дверь маленькой полутёмной комнаты. Именно из-за царившего полумрака Невилл не сразу разглядел опасность.

— Экспеллиармус!

Палочка вылетела из рук, оставляя его практически беззащитным накануне перемен, не предвещавших ничего хорошего. Проклятый Снейп! Невиллу не надо было даже поворачиваться, чтобы понять, как сильно он попал: этот голос он не спутал бы ни с чьим другим.

— Панси Паркинсон, какая неприятная встреча!

Сейчас он мог лишь потянуть время и, дождавшись, когда Снейп окажется достаточно далеко, попытаться вернуть палочку. Невилл оглянулся, прикидывая, как лучше поближе подобраться к этой стерве.

— Ты даже не представляешь насколько, — Паркинсон криво усмехнулась. — Но тебе не повезло, в отличие от меня. Подумать только, поймать целого Лонгботтома!

— Ты предпочла бы меня расчленить?

— Ну, почему же? Ещё можно отсечь что-нибудь ненужное, — она поводила палочкой, словно выбирая, с чего начать. — Такое, что тебе точно не пригодится. Больше никогда.

Невиллу стало не по себе. С этой сучки станется его оскопить. А во взгляде Паркинсон плескалось безумие:

— Может, сам выберешь, с чем тебе не жалко расстаться? Советую что-нибудь такое, что не каждому покажешь... что-то незаметное... ты ведь понимаешь, о чём я?

С палочки срывались рубиново-красные искры, и Невилл отчётливо понимал, что его единственный шанс на спасение — это подобраться к ней поближе. Ох, с каким бы удовольствием он свернул ей шею! Просто так, голыми руками.

— Таранталлегра! Посмотрим, какой из тебя танцор.

Паркинсон хохотала, глядя, как против своей воли Невилл принялся отплясывать сумасшедший танец, однако ей не хватило ума понять, что именно так у него появился тот самый шанс, который он не собирался упускать. Таким сосредоточенным Невилл бывал, лишь когда брал на себя ответственность за отряд Дамблдора, и точно так же он не упустил момент.

Паркинсон явно не ожидала от него подобной прыти — её палочка отлетела в самый дальний угол, как, впрочем, и палочка Невилла. Дурацкий танец сразу же прекратился.

— Посмотрим, как ты теперь потанцуешь, — угроза подействовала на Паркинсон мгновенно: она было метнулась за палочками, но Невилл её перехватил. — И куда это ты собралась, красотка?

Невилл не считал её даже чуточку привлекательной, но она сама задала тон этому разговору. Теперь, полностью оказавшись во власти Невилла, Паркинсон больше не шутила, пытаясь ничем не выдать страх. А она боялась! Чертовски боялась. И от этого сердце Невилла начинало колотиться сильнее. Всё-таки справедливость была, и прямо сейчас она торжествовала.

— Пусти!

— Ещё не время, — разорвать мантию оказалось на удивление легко, как и сдёрнуть её с плеч. — Ты хотела развлечься?

— Перестань! — голос Паркинсон едва заметно дрогнул.

— Тебе не повезло, в отличие от меня, — Невилл гнусно усмехнулся. — Подумать только, поймать целую Паркинсон.

— Иди на хер!

— Интересная мысль, и главное — свежая.

Невилл вжал её в стену, не давая возможности вывернуться, и пальцем очертил подбородок, погладил шею и почти не удивился, когда ладонь слегка спружинила, оказавшись на груди.

— Отвали, ублюдок!

Злость, которая так долго копилась, разрушая Невилла изнутри, наконец-то нашла выход и теперь рвалась наружу подобно урагану, неукротимому и беспощадному. С чувствами и желаниями Паркинсон можно было не считаться хотя бы потому, что она была на другой стороне. Она была врагом, таким же, как Беллатрикс Лейстрандж. Только до той гадины добраться было не так просто, как до этой.

— Тебе не весело? Может, потанцуем?

Невилл вжался в неё бёдрами и слегка качнулся, изображая танцевальное па.

— Лонгботтом, ты — идиот!

— Может быть, да, а может, и нет.

— Зачем ты это делаешь?!

— Потому что могу! Потому что любой из ваших поступил бы точно так же! Потому что война!

— Но ты ведь не такой...

— Неужели? — Невилл расхохотался, чувствуя какое-то первобытное возбуждение. — Можно подумать, кто-то меня знает.

Он мог бы сказать, что и сам от себя не ожидал некоторых вещей, но это была бы неправда. Никто и не догадывался, сколько сил требовалось ему для того, чтобы сдержать то тёмное, что всегда рвалось наружу. Просто раньше причиной этого он считал Беллатрикс Лейстрандж, а сейчас у него словно открылись глаза. Он сам хотел этого! И ему — чёрт возьми! — это нравилось. Он откровенно наслаждался силой и властью, чувствуя себя почти всемогущим. Владельцу сказочной Старшей палочки такое и не снилось.

— Отпусти... пожалуйста...

— Вот как ты теперь заговорила. Всё ещё желаешь отсечь мне что-нибудь ненужное?

Паркинсон быстро замотала головой, и Невилл вдруг заметил, что её глаза наполняются слезами. Как будто она Лаванда или Падма, будто она обычная девчонка, а не расчётливая и злая сучка Паркинсон. Она, словно заворожённая, уставилась на Невилла и даже перестала дышать, отчего он тоже замер. Несколько бесконечных мгновений они смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь что-то понять. Или это только Невилл разглядел в её взгляде что-то настолько хрупкое, сломать которое показалось совершенно немыслимым?

Наваждение прошло столь же быстро, как и возникло, вот только Невилл больше не сомневался в том, что ему нужно сделать. Он на мгновение зажмурился и сжал кулаки, пытаясь выровнять дыханье.

— Значит, так, Паркинсон, — голос почему-то был хриплым и показался чужим, — ты не видела меня, а я тебя. Мы здесь не встречались, и...

Невилл осёкся и замолчал на полуслове, потому что Паркинсон вдруг прижала палец к его губам.

— Встречались, — эхом прошептала она, — встречались.

А потом в голове зашумело, и пол закачался под ногами, потому что Невилл оказался совершенно не готов к тому, что Паркинсон погладит его по щеке. Ласково. Вместо того чтобы с криками убежать или, наоборот, гордо удалиться.

— Больно?

Потрясённый Невилл не сразу сообразил, что она спрашивает про шрамы, оставленные Кэрроу, которые как-то всё было недосуг свести.

— Нет.

— Хорошо.

Паркинсон, наверное, пришлось встать на цыпочки, чтобы осторожно поцеловать Невилла в подбородок. Ласково и нежно. Как будто так и надо. От неожиданности Невилл вздрогнул и просипел:

— Ты чего?

— Идиот, — обречённо прошептала Паркинсон. — Разве ты не видишь, что всё рушится? У нас только и говорят, что о войне. Границы закрыли, из страны не уехать, даже стали искать сочувствующих Поттеру среди своих.

Невилл не видел никакой связи между этими словами и неудачными попытками Паркинсон расстегнуть ремень на его брюках.

— Не понимаешь? — горько усмехнулась она. — Я не хочу умирать, не попробовав...

— Чего?

— Всего. Ты точно никому не разболтаешь. А может быть, мы оба не выживем.

— А ты оптимистка.

Что здесь можно было ещё сказать? Конечно, Невилл представлял себе всё это как-то иначе. Свечи там, лепестки роз, тонкие простыни и пуховые подушки...

— Много думаешь!

Паркинсон с вызовом взглянула ему в глаза и медленно начала расстёгивать блузку. Зрелище заворожило настолько, что Невилл боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть и очередной своей неловкостью всё не испортить. Кожа у Паркинсон оказалась намного светлее, чем можно было ожидать — не то чтобы Невилл когда-нибудь об этом задумывался, но сейчас он вообще не мог рассуждать. Но избавиться от глупых мыслей тоже не мог. Неожиданно Паркинсон замерла и стыдливо прикрыла грудь:

— Ты мне совсем не помогаешь, — её голос дрогнул, а глаза заблестели от слёз. — Я тебе настолько не нравлюсь?

— Что ты! — выдохнул Невилл. — Совсем наоборот.

Он и сам не понял, как оказался рядом и, прижав её к себе, осторожно поцеловал. Мягкие губы чуть дрогнули, когда Невилл коснулся их языком, и это оказалось последней каплей.

— Панси, — зашептал он, обжигаясь о нежную кожу её плеч и груди. — Панси...

Его рубашка полетела на пол следом за сорванной мантией, ремень сдался натиску ловких рук, и расстёгнутые брюки надёжно стреножили его, не давая шагнуть вперёд. Или назад... или хоть куда-нибудь...

— Горячий, — прошептала Панси. — Мой...

Пол качался под ногами так сильно, что лучшим решением показалось немедленно лечь, а мантии стали неплохой альтернативой тонким простыням, как, впрочем, и чадящие факелы отлично заменили свечи.

— Панси, — выдыхал Невилл, толкаясь в ласковую ладонь. — Панси...

Кончая, он оставил на её шее засос и благодарно принялся целовать податливые губы. В голове немного прояснилось, и когда Невилл начал лихорадочно соображать, как лучше предложить продолжить, Панси чуть отстранилась и, взглянув на перепачканные пальцы, осторожно лизнула их, пробуя вкус. Этого оказалось достаточно, чтобы он снова ощутил в себе силы.

Невилл перехватил её руку и тоже принялся вылизывать ладонь и пальцы, словно невзначай целуя, когда их губы соприкасались. Панси всё ещё не сняла юбку, но совсем не возражала, когда Невилл начал поднимать подол.

— Можно? — на всякий случай поинтересовался он, прежде чем стянуть тонкие трусики.

Панси лишь кивнула и, внезапно становясь серьёзной, потянулась за палочкой. Невилл на мгновение представил, что она его сейчас проклянёт, но совершенно не обеспокоился этим. Может быть, потому что начал доверять?

Заклинание, которое Панси направила на себя, было незнакомым, но очень простым. Во всяком случае, Невилл догадался, для чего такое нужно. Она аккуратно убрала палочку и, взглянув на Невилла, неуверенно улыбнулась:

— Ну...

— Можно?

Слова о том, что Невилл — идиот, прозвучали даже ласково, и о большем разрешении нельзя было и мечтать. Это был практически карт-бланш.

— Ну, держись!

Невилл чувствовал себя первым человеком на земле, вкусившим запретный плод, и понимал, что он никогда больше не будет прежним. Война, страх, ответственность, ненависть и боль отошли на второй план, уступая место восторгу познания и желанию защитить, а ещё — невыносимой жажде пройти этот путь до конца, разделив то трепетное и нежное, что рождалось прямо сейчас.

— Панси, я...

— Ты!

— Да?

— Да!

Наверное, это и было настоящее волшебство, когда реальность раскалывалась вдребезги и собиралась потом во что-то новое. Вроде бы то же самое, но совсем другое. Панси порывисто вздохнула и прикрыла глаза, коснувшись лбом его лба и замерев. Дышать всё ещё не получалось, но Невилл сумел прошептать:

— Ты как?

Улыбка Панси была усталой и такой греховной, что захотелось всё немедленно повторить. Немного отдохнув. Невилл почти целомудренно поцеловал Панси и пожалел, что так и не начал курить. Сейчас было бы кстати.

— Значит так, Лонгботтом, — хитро улыбнулась она, — ты не видел меня, а я тебя. Мы здесь не встречались, и...

— Встречались, — покачал головой Невилл. — И это было...

Панси терпеливо ждала его слов, которых почему-то не находилось. Наверное, подходящих случаю ещё не придумали, и поэтому пришлось выкручиваться самому.

— Как? — не выдержала Панси.

— Невероятно, — честно ответил Невилл. — Я никогда не думал, что ты такая!

— Да брось ты, — Панси тяжело вздохнула и зачем-то поправила юбку. — Мы всё ещё на разных сторонах.

— Да. Но я никогда больше не смогу тебя проклясть... даже если ты...

— Я хочу этого не больше, чем ты, — Панси поцеловала Невилла и решительно встала, поправляя чулки. — Где моя палочка?

Невилл не торопился одеваться, всё ещё лёжа на полу и снизу разглядывая Панси. Она уже застёгивала блузку и пыталась пригладить растрёпанные волосы. Засос на её шее стал багровым, и хотя воротник удачно его прикрывал, промолчать Невилл не мог:

— У тебя тут... — он потрогал свою шею. — Прости.

Панси достала из кармана мантии маленькое зеркало и, прикусив губу, пару секунд разглядывала отметину, после чего усмехнулась:

— Пусть мне завидуют.

Невилл всё-таки натянул брюки и встал, теперь взглянув на неё немного сверху:

— Не боишься?

— Чего мне... — Панси фыркнула, и взгляд её стал настороженно-серьёзным. — Одевайся. Я тебя провожу, куда шёл.

На мгновение недоверие снова оживилось — неужели она хочет узнать их тайное место? Панси словно прочитала его мысли:

— Не будь идиотом. Все наши прекрасно знают, что вы скрываетесь в Выручай-комнате. Просто, если мы кого-нибудь сейчас встретим, можно будет разыграть, что я тебя поймала.

— А потом? Что ты будешь говорить потом?

— Ты как ребёнок. Будто такой лось, как ты, не мог сбежать от такой хрупкой девушки, как я.

— А потом?

Каким-то непостижимым образом Панси поняла, что Невилл имел в виду. Она тоскливо взглянула на него:

— Неужели ты на что-то надеешься? — она поморщилась и продолжила: — Не будет никакого «потом». Есть только здесь и сейчас. И то не точно.

— Но оно ведь было.

— Да. И на этом мы поставим точку.

Панси отвернулась, показывая, что разговор окончен. Что ж. Невилл быстро оделся и, пряча палочку в карман мантии, тихо сказал:

— Я буду помнить.

— На здоровье.

До Выручай-комнаты они дошли в молчании, к счастью, не встретив никого. Панси кивнула ему на прощанье и ушла, не оглядываясь и выпрямив спину так, что это казалось неестественным. Невилл проводил её взглядом и вдруг почувствовал, что всё то колоссальное напряжение, которое изводило его последние дни, бесследно исчезло, оставляя после себя надежду. Возможно, точка была бы здесь уместна, но Невиллу больше нравилось многоточие. Он трижды прошёлся вдоль стены, и когда появилась дверь, вернулся к своим. Однако передохнуть ему так и не удалось.

— Невилл, где вы ходите?! — Ариана Дамблдор строго взглянула на него с портрета. — Я уже целых пять минут жду.

— В чём дело, дорогая мисс Дамблдор?

— В том, что вас ждут.

Забираясь в картину, Невилл не сомневался в том, кого он встретит у Аберфорта. Это мог быть только Гарри Поттер, а стало быть, всё только начиналось.

@темы: ГП, Фики мои, Фандомное, Таверна Пятый лебедь

---

И вот как не любить Геймана? Никак...)))

И подробнее)))

fuckyeahgoodomens.tumblr.com/post/6169178188610...

И перевод от

 Reya Dawnbringer
(гудки в трубке)
К: Что?
А: Здравствуй. Это же я!
К: Я знаю, что это ты, Азирафель.
А: Да... Ну, я просто звоню, чтобы узнать, как у тебя дела, пока все заперты по домам.
К: Я скучаю. Мне ужасно, ужасно скучно. Запредельно скучно. Здесь совершенно нечего делать! Я решил, что если в ближайшие два дня мне будет нечем заняться, то я лягу спать и поставлю будильник на июнь. К июню это все закончится, правда?
А: Гм... Извини, если я сейчас задам один глупый вопрос. Но разве ты не должен быть где-то неподалеку? Чем-нибудь заниматься?
К: В смысле, где-то неподалеку? Мы же все должны оставаться дома, разве нет?
А: Ну да, но ты же демон, и у тебя есть работа, которую надо выполнять. Вряд ли ты сам можешь заболеть и быть переносчиком заразы, но зато ты можешь подавать людям плохой пример. Не соблюдая дистанцию, подойти поближе, сказать всем, что где-то там идет вечеринка или что-то в этом роде...
К.: Я ... Я МОГ бы это сделать, ну, то-есть да, МОГ БЫ, но тогда... Люди и правда возьмутся следовать моему дурному примеру, а потом могут заболеть или даже умереть. И я знаю, что моя обязанность делать жизнь людей еще хуже, но все равно сейчас все так несчастны, сидя взаперти, а у меня просто ... ну, не хватает на все это духу.
А: Я вовсе не несчастен.
К: Неужели? Спорим, ты сейчас слоняешься по Лондону и творишь чудеса направо и налево с социально безопасного расстояния?
А: Ну нет, я не могу нарушать правила. Мы же все должны оставаться дома. Я повесил на окно табличку "Закрыто!" и погрузился в чтение. Ты знаешь, у меня за последние 200 лет никогда не было так мало клиентов! Хотя, пару ночей назад несколько молодых парней вломились ко мне в магазин через заднюю дверь и попытались украсть коробку с деньгами, но очень скоро поняли всю ошибочность своих действий.
К.: Ты что, поразил их своим гневом?
А: Ну, я, конечно, близко пообщался с каждым из них - а потом отправил всех по домам с тортом.
К: С тортом.
А: Каждого из них. И, уверяю тебя, не пожадничал.
К: Ээээ...Я еще пожалею, что спросил, но каким образом..?
А: Понимаешь, все рестораны и кафе сейчас закрыты, но оказалось, что у меня в книжном магазине есть целый раздел книг по кулинарии. А я проголодался. И пришлось действовать... На сегодняшний день, я уже испек шоколадный торт Бундт, бисквитный пирог, ангельский торт, четыре разных вида батона на дрожжевой закваске, немецкий черный вишневый пирог - хотя вишни пришлось начудесить - а потом мне приходилось самому все это есть. Вот почему я так обрадовался...
К: ...когда отправил своих грабителей домой, тяжело нагруженных хлебобулочными изделиями. Да, я уловил суть. Знаешь, я мог бы укрыться у тебя дома. Приползти к тебе и смотреть, как ты ешь свои пироги. Я мог бы принести с собой бутылку, или даже ящик чего-нибудь пригодного для питья.
А: (заикается): О... Я... я боюсь, что это будет нарушением всех возможных правил. Об этом не может быть и речи! Увидимся, когда все закончится.
К: Ладно... Значит, поставлю будильник на июль. Спокойной ночи, ангел.
(гудки в трубке)

@темы: Фандомное, GO, Настроенческое

---

Похоже, я писала сайд-стори, не переставая)))) Или просто меня давно тревожили няня Ашторет и фиксация Азирафеля на чулках )))

Название: Одна сказка на двоих
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: мини
Пейринг: Кроули, Азирафель и юный Уорлок, для которого всё очень просто))
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Летняя ночь была словно создана для приключений, а в шелесте листвы слышались приглушённые голоса кентавров. Добрых и мудрых, но всё-таки немножечко опасных.
В тексте есть вольное обращение с прямыми цитатами (!)

Укладывать детей спать в восемь часов вечера явно придумали в наказание. Сначала для самых непослушных, а потом уже это веяние распространилось на всех остальных. Уорлок Даулинг непослушным не был, тем обиднее было ему ложиться в такую рань, будто ребёнку. Ещё и с няней! Не то чтобы у него были какие-то особые претензии к няне Аштарот, но любой бы на его месте требовал сказку на ночь.

— Нет, про повелителя смерти не хочу! И про смерть тоже. И про повелителя времени.

— Пф-ф! — няня фыркнула и строго посмотрела поверх очков настоящим змеиным взглядом. — Может, ты хочешь про волшебную принцессу и поцелуи?

Вопрос был явно с подвохом, но Уорлок уже успел хорошо узнать няню, чтобы не ждать от неё особых чудес.

— Это скучно, — поморщился он.

— Отлично! — няня потёрла руки. — Давай тогда я расскажу тебе про всадников Апокалипсиса.

— Да ну их! Сколько можно?!

— Кто-то хочет остаться без сказки? — прищурилась няня. — Кто-то очень привередливый...

Угроза была настолько реальной, что Уорлок выпалил первое, что пришло в голову:

— Расскажи мне про кентавров.

— Кентавров? — няня презрительно поджала губы. — Мне кажется, рассуждать перед сном про недостойные развлечения смертных — не самая лучшая идея.

— Не надо про развлечения, — замотал головой Уорлок, — расскажи про кентавров.

— За что мне это? — пробормотала няня, но было понятно, что она готова сдаться. — Только краткий экскурс в их историю.

— Ага, — Уорлок улёгся на бок, приготовившись слушать. — Можно не краткий.

— Ой, спасибо, разрешил! Будет тебе не краткий.

Уорлок любил, когда няня так заводилась, и губу она так прикусывала обычно перед рассказом самых интересных историй. Няня поёрзала в кресле и приказала:

— Отвернись!

Кто бы с ней поспорил! Похоже, рассказ будет долгим, потому что иначе зачем няне Аштарот задирать узкую юбку и закидывать ноги на подлокотник кресла, устраиваясь поудобнее?

— Итак, кентавры — существа яростные и дикие, типичные варвары.

— Варвары — плохое слово.

— Кентавры ещё хуже! Не перебивай! Однажды бог Аполлон, любвеобильный, как большинство олимпийцев, заприметил прекрасную нимфу Стильбу. И родилось у них два сыночка-близнеца: Кентавр и Лапиф. И если у Кентавра была человечья голова и торс на конском туловище, то Лапиф просто получился великаном.

Няня взглянула на Уорлока, ожидая реакции, и он восторженно присвистнул:

— Ух ты!

— Именно!

— А хвост у кентавра конский?

— Разумеется! И на ногах копыта, как у Сатаны.

— Сатана тоже скачет, как конь?

— Нет, — няня поджала губы. — Скачут все остальные. Но мы отвлеклись. Кентавр породил обильное потомство, причём поначалу от кобылиц, Лапиф тоже — и понеслось.

— И Лапиф от кобылиц?

— История умалчивает. Оба народа стали называться по своим прародителям и сделались смертельными врагами.

— Почему?

— Ну, мало ли почему враждуют народы, когда их правители такие...

— Мудаки? — подсказал Уорлок.

— По сути ты прав, но вот по форме... — няня покачала головой. — Я же говорила тебе, что в приличном обществе ругаться нехорошо.

— Я же не в обществе, — насупился Уорлок. — Ты сама говорила, что спальня — это приватная территория. Пусть это будет наш с тобой секрет?

— Ну, хорошо. Только здесь, и чтобы никто не знал!

— Клянусь! — пообещал Уорлок. — Так что там с кентаврами?

— По другой легенде Кентавр — дитя Иксиона, сына бога войны Ареса. Иксион поссорился со своим тестем...

— Отцом нимфы?

— Нет, это другая легенда. Похоже, тебе не интересно, раз ты так плохо слушаешь.

Уорлок жестами показал, что больше не будет и вообще закрывает рот на замок, а ключ выбрасывает. Няня смягчилась и продолжила рассказ:

— Иксион пригласил тестя в гости и толкнул его на пылающие угли. Дело вышло крайне нехорошее даже по древнегреческим меркам, и его неизбежно должны были покарать боги, но Зевс сжалился над внучком и взял его на Олимп. Но нашего Иксиона уже было не остановить: он тут же влюбился в Геру, — заметив вопросительный взгляд Уорлока, няня пояснила: — Жену Зевса. Но Зевс и тут проявил не свойственную ему обычно снисходительность — и сделал ему копию Геры из облака, назвав ее Нефелой. От их брака и появился Кентавр.

У Уорлока было много вопросов. Вот как, например, у человека и облака мог получиться наполовину конь? Впрочем, нимфа тоже была сомнительна. И почему второй брат вдруг оказался великаном? Скорее, он должен быть каким-нибудь оленем. Или зеброй. Или даже ослом, почему нет? И разве близнецы не должны быть похожи? И как точно человек переходит в коня — кожа постепенно покрывается шерстью или есть граница? Какой масти должен быть конь? И если вдруг он в пятнах, то будут ли эти пятна на человеческой части? А ещё — как обстоит дело с гривой, если есть хвост...

Однако Уорлок мужественно держал эти вопросы при себе, чтобы не спугнуть няню Аштарот, которая увлеклась рассказом настолько, что даже откуда-то достала книгу про кентавров. С картинками и обложкой, обтянутой чёрной кожей. Заснул Уорлок, обнимая эту книгу и приняв стратегическое решение задать все свои вопросы брату Франциску. Тот, хоть и любил порассуждать о любви к разным тварям, говорил с Уорлоком на любые темы, в том числе и «взрослые». Наверное, он, как и няня, просто не знал, что это неприлично, но обладал большим запасом терпения и всегда был рад поболтать с Уорлоком.

Почему садовника звали «брат Франциск», Уорлок никогда не задумывался, но, наверное, это всё из-за его привычки называть всех братьями и сёстрами. И ладно бы голубей или кошек, но улиток и слизняков?! Бр-р! Слизняки не нравились Уорлоку, и любить их он не собирался даже в виде улиток — уничтожать, впрочем, тоже, хотя слова няни про «прах под ногами» находили в душе самый горячий отклик. Чувствовать себя чьим-то повелителем было приятно, пусть это было и не по-настоящему. Такая игра.

— Привет, брат Франциск!

— И вам доброго дня, юный господин Уорлок.

Садовник был так хорошо воспитан, что рядом с ним тоже хотелось вести себя чуточку лучше, чем обычно. Ну или продемонстрировать «безупречные манеры».

— Как ваше здоровье, брат Франциск?

— Всё просто замечательно. А как прошло ваше утро, отрок?

— Великолепно, — красивые слова у Уорлока закончились, и он решил перейти к делу. — Я бы хотел с вами побеседовать на деликатную тему.

Садовник уселся на скамейку и похлопал рядом с собой, приглашая Уорлока:

— Присаживайтесь, молодой человек. Такие вопросы следует обсуждать сидя.

— Угу, — Уорлок устроился рядом и, покачав ногами, перешёл к главному: — Меня беспокоят кентавры.

— Вот как? — садовник выглядел удивлённым. — А почему?

— Если человек женился на облаке, то как у него получился кентавр?

— Непостижимое божественное воздействие, — улыбнулся брат Франциск.

— Тоже не знаете? — разочарованно вздохнул Уорлок. — Ну, я тогда пошёл...

— Я бы на вашем месте не торопился.

— Почему?

— Потому что я могу много рассказать об этих удивительных созданиях.

Такой ответ гораздо больше понравился Уорлоку. В конце концов, родители, пусть даже такие необычные, как облако или нимфа, интересовали его гораздо меньше, чем сам Кентавр. А брат Франциск сложил руки на коленях и улыбнулся:

— Некоторые из них были бессмертны. Так, Хирон прожил долгий век на собственной горе Пелион, и к нему без приглашения не приходили даже боги-олимпийцы. При этом сам богом он не стал — не захотел. Его выбором стали знания, он собирал мудрость и учил. Учил тех, кого сам пожелал: Геракла, Ясона, Орфея и даже Асклепия, которого многие запомнили как Эскулапа. Именно от Хирона тот узнал начала медицины, что впоследствии привело его к статусу бога врачевания. За советом к Хирону обращались Гермес и сам Аполлон.

— А вот няня говорила, что кентавры яростные и дикие, типичные варвары.

— А ты не слушай няню, слушай меня, — снова улыбнулся брат Франциск.

Уорлок с удовольствием выслушал историю про мудрого Хирона и его сподвижников, таких же рассудительных и совсем не диких, после чего вежливо поблагодарил садовника и уже было отправился обедать, когда заметил появление няни. Как раз совсем недавно няня Аштарот научила его играть в разведчиков, для чего надо было лишь затаиться в укромном месте и не издавать ни звука. Полученный навык пока ни разу не удалось применить, поэтому Уорлок решил, что сейчас настал самый подходящий случай для такой игры, и нырнул в заросли жасмина.

Лежать на земле было не так удобно, как на ковре за креслом, но зато гораздо интереснее. Пусть Уорлок и не видел няню с садовником, но зато мог отлично слышать, о чём они говорят. Не то чтобы всё было понятно, но там чувствовалась какая-то тайна. Настоящая.

— Привет, ангел, не видел мальчика?

— Он ушёл обедать. Тебе идёт эта шляпка.

— Издеваешься?

— Что ты! И в мыслях не было. Как твои дела?

— Неплохо, — Уорлок не видел лица няни, но по голосу понял, что она улыбается. — А ты всё рассказываешь о слизняках?

— На этот раз о кентаврах.

— Пф-ф! Надеюсь, ты не забыл, какие это были злобные и кровожадные твари, и расписал это всё в красках?

— Кро... — брат Франциск внезапно замолчал, а потом продолжил немного другим тоном: — Нет, дорогая. Я рассказал про Хирона.

— А ты не забыл упомянуть, что Хирон родился полуконем-получеловеком из-за того, что Кронос, когда его Рея поймала на горячем с Филирой, принял вид коня?

Ничего себе! Игра в шпионов нравилась Уорлоку всё больше и больше. Он представил превращение человека в коня и задумался. Разве так можно? Было бы здорово: где надо бежать — в коня, где плыть — в рыбу, а если впереди стена или ров, то превратиться в птицу и перелететь. Или просто отрастить крылья? Прямо на бегу.

— Ох, дорогая, такие подробности по твоей части, — брат Франциск прокашлялся. — Кстати, у меня чудесным образом появилась бутылочка «Шатонёф-дю-Пап», не хочешь составить компанию?

— Когда?

— Вечером, разумеется.

— Договорились, ангел. Я позабочусь о десерте.

Уорлок вовремя сообразил, что рискует попасться на глаза няне, и она, чего доброго, заподозрит его в шпионаже, поэтому резво отполз в сторону и, оказавшись за беседкой, побежал к дому. Никем не замеченный.

До вечера Уорлок мысленно превращался то в коня, то в кошку, то в собаку, а перед сном ему понравилось представлять себя чайкой, носящейся над бурным морем. Няня Аштарот наблюдала за ним из-за сдвинутых на кончик носа очков и, кажется, была немного недовольна.

— В это время приличные дети уже лежат под одеялом, — ворчливо сообщила она. — И с почищенными зубами.

— У чаек нет зубов, — Уорлок махнул крылом и удачно приземлился на живот прямо в центр кровати.

— Тогда складывай крылья и засыпай!

— Чайки только дремлют.

— Знаешь, — вкрадчиво заговорила няня, — во времена моей молодости розги были в большом почёте. Догадываешься почему?

— Нет! — бесстрашно отозвался Уорлок и, вспомнив о манерах, добавил: — Сочувствую.

— Лучше засыпай.

— А ты почитаешь мне сказку про кентавров? Из той книги.

— Может, сегодня обойдёмся просто песней на ночь? — няня Аштарот нервно побарабанила пальцами по подлокотнику кресла. — И ты будешь паинькой?

Это предложение не выдерживало никакой критики. Пела няня, конечно, неплохо, но Уорлок не хотел, чтобы она так быстро уходила. Спать совершенно не хотелось, а лежать в кровати, прислушиваясь к происходящему на улице, только потому, что не удалось договориться иначе, он не собирался.

— Нет. Ты обещала.

— Интересно, когда?

— Когда я никому не сказал, что ты куришь.

Уорлок зажмурился. Няня терпеть не могла «такие фокусы», но, с другой стороны, всегда говорила, что свои интересы надо отстаивать. Ответом ему стала зловещая тишина. Уорлок приоткрыл глаз, чтобы убедиться — няня недовольна. Но не отступать же теперь?

— Пожалуйста, нянюшка Аштарот, почитай мне про кентавров.

— Хорошо, ты сам напросился! Итак...

На мгновение Уорлоку показалось, что страницы книги полыхнули ярким светом, но ведь волшебства не бывает? Хотя картинки вроде бы тоже такими не были. Или всё-таки были?

— Сегодня я буду читать увлекательную историю, как кентавры охотятся, — няня поправила очки и зловеще понизила голос, почти прошептав: — на людей...

Голос няни по-настоящему завораживал, и от его звука хотелось с головой забраться под одеяло и закрыть глаза. Уорлок пообещал себе, что никогда не пойдёт в лес незнакомой тропой. В общем-то, и в парке тоже надо быть осторожнее... и за домиком садовника, где заросли, и... Проснулся Уорлок оттого, что солнце светило прямо в лицо, потому что няня распахнула шторы и жизнерадостно рассмеялась:

— У тебя книга на лице отпечаталась.

Уорлок спрятал книгу под подушку. Почему-то разглядывать картинки было немного страшновато. Даже при свете дня.



***

— Доброго дня, юноша, — брат Франциск приветливо помахал рукой. — Не желаете ли отдохнуть?

Уорлок желал. А ещё ему было очень нужно обсудить кровожадных кентавров и узнать, как защищаться от стрел с бронзовыми наконечниками. Не то чтобы он сильно доверял в этом непростом деле садовнику, но няня могла решить, что он трусит, а рассказывать о своих опасениях родителям — бесполезное занятие. Всё равно только посюсюкают и скажут, что волшебства не бывает, как и кентавров. Ну, может, ещё немного повосхищаются его фантазией, в лучшем случае. А в худшем — отругают за «глупые выдумки». Как попадёшь.
Уорлок уселся на скамейку и, вытащив из-под куртки книгу, положил её между собой и братом Франциском. Тот с интересом уставился на обложку и даже цокнул языком:

— Какая прелесть, юный господин Уорлок! Разрешите взглянуть?

— Да, конечно.

Наблюдать за братом Франциском с книгой в руках было забавно. Уорлок был уверен, что садовник не умеет читать — иначе почему он садовник, а не астроном или доктор? — но по тому, как он нежно начал поглаживать страницы, сразу стало ясно, что всё не так просто. Уорлок даже перестал дышать, когда брат Франциск открыл ту-самую-историю. Одно дело — рассказывать про добрых и мудрых кентавров, и совсем другое — смотреть, как они расправляются с жертвами.

— Откуда у вас эта книга, молодой человек? — садовник пытливо разглядывал Уорлока из-под кустистых бровей.

— Няня нашла. Кажется, в библиотеке. Я специально принёс её, — он кивнул на книгу, — чтобы показать. Ничего ваши кентавры не умные и не добрые... видели, сколько крови?

Брат Франциск вздохнул:

— Есть такая вещь, как художественные преувеличения, а кроме того, любые сказки надо дочитывать до конца.

— Зачем?

— Потому что в конце всё будет хорошо, — брат Франциск заговорщически поднёс палец к губам. — Но тс-с! Это будет наш с тобой маленький секрет.

— А вот няня говорит...

— А ты не слушай няню, слушай меня. И смотри.

Брат Франциск пролистал несколько страниц и показал картинку, на которой радостные кентавры, собравшись на окраине леса, вместе смотрели на звёзды. Уорлок на всякий случай себя ущипнул, чтобы убедиться, что это не сон. Во всех историях, прочитанных няней перед сном, это помогало, но сейчас ничего не произошло. Со страницы книги ему приветливо улыбались те самые кентавры, которые в начале сказки пировали на поляне, разливая по кубкам кровь своих жертв, а потом...

— Но как?! Это же невозможно...

— Всего лишь непостижимо.

Спорить с братом Франциском Уорлок не стал — история про добрых кентавров ему нравилась больше! — хотя гулять по лесу он всё-таки пока поостерёгся бы. А ещё он решил завести себе нож, который надо было спрятать под одеждой. От кентавров, может, таким и не отбиться, но вот верёвки разрезать можно. А потом бежать, полной грудью вдыхая аромат свободы.

Нож Уорлок утащил на кухне, да так, что никто и не заметил. Видимо, навыки разведчика реально помогли. Окрылённый успехом, он прихватил ещё пару пирожных и съел их, лёжа под огромным кустом жасмина. Не только кентавры могут наслаждаться жизнью... Проснулся он, услышав голоса.

— Ангел, я чувствую, что он где-то здесь.

— Успокойся, дорогая, сейчас мы его найдём.

Уорлок открыл глаза и осторожно огляделся. Похоже, няня его уже потеряла и теперь ищет. Вместе с садовником. И, кажется, нервничает.

— Не найдём, ангел! По крайней мере, специально. Защитная маскировка. Он и не догадывается об этом, но охраняет себя от назойливого любопытства оккультных сил.

— Оккультных сил?

Уорлок тоже не знал значения этого слова, а потому прислушался.

— От нас с тобой, — недовольно пояснила няня, только вот понятнее не стало.

— Я лично никакой не оккультный, — обиделся садовник. — Ангелы не оккультные. Мы — эфирные.

Уорлок вздохнул. Всё-таки няня Аштарот слишком часто называла садовника ангелом, вот он и решил, что это правда. Будто не знает, что ангелов не бывает.

— Неважно! — няня несколько раз пнула камень. — Где его черти носят?!

— Не переживай! Мы обязательно его найдём. Как ты там любишь выражаться? В счетном конце.

— В конечном счете.

— Вот в нём.

Уорлок решил, что настал прекрасный момент, чтобы порадовать няню своим появлением, и, встав на четвереньки, с рычанием выскочил из-под куста.



***

Наказанным, в принципе, быть не так уж и плохо. Особенно когда у тебя есть нож. Конечно, никто и не подумал связать Уорлока, но почему нельзя такое представить? Няня ушла, оставив включённым ночник и приказав немедленно спать. Однако она не дождалась ответа Уорлока, а значит, он не взял на себя никаких обязательств. Поэтому, как только за ней закрылась дверь, он выбрался из-под одеяла и достал нож. Как клинок тот, конечно, был не очень, зато им можно было нацарапать на полу череп. Под ковром. И отрезать у этого ковра пару кисточек, от которых всё равно не было никакой пользы.

Нож оказался достаточно острым и для того, чтобы перерезать шнур, перехватывающий тяжёлую портьеру. Уорлок не мог сказать, зачем это сделал, и даже немного испугался собственных «хулиганских наклонностей», но он быстро утешил себя тем, что если спрячет нож, то никто его ни в чём не заподозрит. Эта дурацкая верёвка могла и просто перетереться. От времени.

Укромных мест в комнате не оказалось совсем, и тогда Уорлоку пришла на ум замечательная идея, из тех, что некоторые называют «гениальными». Любой нож можно закопать в саду! Разумеется, запомнив место. Таким образом, у него появится свой тайник и не останется никаких улик. Омрачало настроение только одно — Уорлоку категорически запрещалось выходить из комнаты ночью. Не хотелось даже представлять, что на это скажет няня. Но с другой стороны — она ничего не скажет, если не узнает.

Уорлок выглянул в окно. Летняя ночь была словно создана для приключений, а в шелесте листвы слышались приглушённые голоса кентавров. Добрых и мудрых, но всё-таки немножечко опасных. Правда, с каждым шагом от дома опасность казалась всё сильнее. Уорлок успокаивал себя тем, что детёнышей не обижают даже самые опасные животные. Такие как, например, кентавры. И вообще, у него есть нож, и из плена он уж как-нибудь вырвется. А до дома бежать совсем недалеко.

Чёрная пижама всегда нравилась Уорлоку, а сейчас к тому же она была ещё и очень уместна. Он чувствовал себя то крадущимся тигром, то затаившимся драконом, а то просто случайным прохожим из фильма, который они недавно смотрели вместе с няней. Хорошо бы ещё научиться метать те звёздочки и смазать их ядом, как делали кентавры. Уже добравшись до зарослей жасмина, Уорлок запоздало сообразил, что тайник можно было бы сделать и поближе к дому. Но отступать он не собирался — цель была слишком близко.
Уорлок нырнул под куст и, выкопав там ямку, спрятал нож, после чего со вздохом облегчения закопал его и выбрался на дорожку. Он испытывал огромное воодушевление от хорошо выполненного дела и даже огляделся по сторонам, жалея, что у его почти подвига нет свидетелей. Сквозь ветки кустарника из окна домика садовника пробивалось слабое мерцание, и Уорлок понял, что чувствуют мотыльки, которых неудержимо манит свет лампы. Однако он был гораздо умнее насекомых и собирался только взглянуть, чем таким интересным занят брат Франциск. Одним глазком.

Садовник жил в таком маленьком домике, что его было почти не видно из-за зарослей жасмина и сирени, и чтобы заглянуть в окно, проще было проползти под нижними ветвями, чем пробираться сквозь разросшиеся кусты. И хорошо, что Уорлок был пока ещё достаточно невелик собой, чтобы с лёгкостью проделать этот трюк. Оказавшись под самым окном, он уцепился за подоконник и подтянулся на руках, перебирая ногами по стене. В принципе, довольно удобно.

Уорлок вспомнил, что садовник приглашал няню выпить, но почему-то думал, что это должно выглядеть немного не так. Когда к Тадеушу Даулингу приходили приятели или коллеги, которых он приглашал для «неформальных разговоров» под бокал вина, они обычно располагались для этого или в малой гостиной, или в библиотеке, где курили сигары, изредка прикладываясь к бокалам. И разговоры у них были совершенно неинтересные, не говоря уже о том, что все сидели ровно и улыбались, словно на приёме.
Няня и садовник вели себя совершенно по-другому. Няня так точно чувствовала себя очень вольно в домике садовника, иначе не стала бы укладываться на диване, устроив ноги на низкой мягкой спинке и задрав юбку так, что было видно резинки чулок. Как при этом она умудрялась пить и разговаривать, Уорлок не понял. Развалившийся в кресле садовник тоже был не похож на самого себя. Может быть, потому что Уорлок никогда раньше не видел, как он разглядывает няню сквозь плещущееся в бокале вино и, складывая губы трубочкой, пытается выговорить:

— Кроу... ли... прекрати меня искушать.

— И в мыслях не было, — няня Аштарот слизнула вино с губ и ещё выше подняла ноги. — Ты же ангел.

— Да. И у нас с тобой деловое соглашение.

— Вот именно. И мы с тобой встречаемся исключительно по делу.

Разговоры о делах Уорлок не любил, поэтому хотел было вернуться в свою комнату, пока его никто не заметил, но тут садовник встал и поморщился:

— Мне кажется, я чертовски пьян.

— Собираешься протрезветь?

— Сначала ещё выпью.

Брат Франциск добрёл до разделявшего их с няней столика и долго прицеливался, прежде чем наполнить свой бокал.

— Тебе помочь? — хитро улыбнулась няня.

— Лучше не мешай.

Однако, похоже, силы его оставили, и он неловко плюхнулся на диван. Няня слегка приподнялась, освобождая ему место, после чего устроила голову у него на коленях. Казалось, что они это делают не в первый раз.

— На чём мы остановились?

Брат Франциск отпил вино и задумчиво начал перебирать волосы няни. Уорлок даже замер, ожидая бури — няня никому не позволяла портить причёску. Однако вместо того, чтобы справедливо возмутиться, няня Аштарот лишь поёрзала, подставляясь под грубоватые ласки. Чудеса! И словно услышав его мысли, няня повторила:

— На чудесах.

— Угу... их нет. Он слишком нормален.

— Чертовски нормален.

Няня замолчала, когда брат Франциск снял с неё очки и задумчиво провёл пальцем по щеке.

— Кроули, а ты уверена, что это он?

Уже не в первый раз садовник называл няню этим странным прозвищем, но та и не думала протестовать. Вместо этого она снова облизнула губы и прошептала:

— Я уже ни в чём не уверена...

— Но... — брат Франциск замолчал и зажмурился, когда няня поймала губами кончик его пальца. — Так нельзя...

— Как скажешь, ангел, — няня безуспешно попыталась поправить юбку.

Несколько минут они просто молчали, не шевелясь, а потом садовник поставил бокал на столик и двумя руками принялся массировать голову няни, изредка поглаживая ей то нос, то щёку, то шею. Он несколько раз порывался что-то сказать, но в последний момент останавливался. Уорлок ждал, когда няне надоест так лежать, но её, похоже, всё устраивало. И она точно не ожидала, что брат Франциск скажет:

— Получается, мы выполнили свою миссию?

— Выходит, что так.

— И что теперь?

— Ждать, ангел. Теперь мы можем только ждать.

Уорлоку было безумно интересно, о какой миссии идёт речь, и только поэтому он мирился с неудобствами своего положения — руки уже начали уставать.

— А вдруг мы ошибаемся, Кроули?

— Через пять лет узнаем.

— А вдруг потребуется наше вмешательство?

— Мы будем рядом... ты и я... вместе...

Няня почти шептала, глядя в глаза садовнику, а он наклонялся всё ниже и ниже. Он даже перестал её гладить и теперь просто удерживал её лицо, как если бы боялся, что она исчезнет.

— Ох, Кроули...

Они замерли в паре дюймов друг от друга, и между ними совершенно точно что-то происходило, но вот что, Уорлок разглядеть не смог, потому что пальцы разжались, и он свалился на камни отмостки рядом с домом. Было не так больно, как обидно. Надо же, не раньше, не позже! А ведь няня Аштарот уже открыла рот для ответа, которого Уорлок теперь не узнает.

— И как это называть?!

Заросли словно чудом отодвинулись от дома, давая нормальный проход не только няне Аштарот, но и брату Франциску.

— Вы не ушиблись, юный господин Уорлок?

Уорлок вытер ладонью подступившие слёзы, предпочитая ответить встревоженному садовнику, чем рассерженной няне:

— Немного, брат Франциск.

— Что ты здесь делаешь? — няня почти шипела. — Ночью? В пижаме? Один?

Говорить правду не было никакого смысла, и Уорлок решил немного слукавить. Самую малость.

— Я хотел увидеть кентавров...

Няня и садовник переглянулись.

— Что в моих словах о наказании предполагало ночные развлечения?

— Это не развлечения, — Уорлок старался не смотреть на няню. — Мне было страшно.

— Тем более! — отрезала няня.

— Может быть, вам больно, молодой человек?

Уорлок потёр ушибленный бок и кивнул:

— Да!

— Ангел, ты мешаешь процессу воспитания, — едва слышно прошипела няня.

Но брат Франциск её не слушал. Он принялся ощупывать Уорлока, и от его прикосновений не только проходила боль, но даже на душе становилось спокойно и радостно. Теперь уже не осталось никаких сомнений, что всё будет хорошо. Даже гнев няни больше не пугал. Впрочем, она уже, кажется, и не злилась.

— Разве я не говорила, что дети ночью должны спать? — няня взяла Уорлока за руку и через плечо обернулась к садовнику: — Благодарю за чудесный вечер, ангел, всё было крутотенюшки, до новых встреч.

— Сладких снов, Кроули.

Няня фыркнула и пошла по дорожке так быстро, что Уорлоку пришлось почти бежать, чтобы не отставать. За всю дорогу она не произнесла ни слова, но почему-то было понятно, что гроза миновала. Няня Аштарот уложила Уорлока в кровать и даже согласилась посидеть с ним, пока он засыпает. Только вот рассказывать сказку отказалась наотрез, сообщив, что сказки закончились, потому что Уорлок вырос. Спорное, конечно утверждение, но когда няня говорила таким тоном, возражать было бессмысленно. Да и зачем, если завтра будет новый день, и можно будет попробовать её уговорить?

Однако утром Уорлок узнал, что няня получила расчёт, и его воспитанием теперь будут заниматься два новых наставника. Садовник, кстати, тоже сменился. Не скоро, но Уорлок привык к рассказам мистера Гаррисона о царе гуннов Аттиле, о Владе Дракуле и «темной сути человеческой души». Наставник пытался обучить его искусству демагогии, репетируя с Уорлоком политические речи, способные покорить сердца и умы миллионов. Словно соревнуясь с ним, мистер Кортезе рассказывал о Флоренс Найтингейл, Аврааме Линкольне и приобщал к искусству. Он говорил о свободе воли, самопожертвовании, а также о том, что «с людьми следует поступать так, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой». И оба постоянно читали Откровения Иоанна Богослова.

Несмотря на все их старания, Уорлок больше интересовался математикой, и наставники не слишком радовались его успехам. Когда ему исполнилось десять лет, он увлекся бейсболом, ему нравились пластиковые игрушки-трансформеры, он увлечённо собирал марки, обожал жевательную резинку со вкусом банана, любил комиксы, мультфильмы и свой гоночный велосипед. Уорлок был самым нормальным ребёнком, только вот иногда ему мерещилась тень няни Аштарот, и тогда он закрывался в комнате, доставал старую книгу в чёрном переплёте и подолгу разглядывал картинки с кентаврами. В такие дни ему казалось, что разгадка тайны няни Аштарот близка как никогда. Потому что у неё точно была тайна. Может быть, даже одна на двоих с садовником...

@темы: Фики мои, Фандомное, Мой дорогой, GO

---

Внезапно поняла, что этот фик вполне себе сайд-стори к "Мой дорогой"))) Во всяком случае, Хастур и Лигур те же самые)))) и советы Кроули им уже на фиг не нужны)))) они и сами орлы! Без этого выпендрёжника)))

Название: Эти глаза напротив
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: мини
Пейринг: Лигур/Хастур. Всё просто))
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: R-NC-17
Краткое содержание: Демоны не должны доверять друг другу, ведь так?
В тексте есть вольное обращение с прямыми цитатами (!)

Работать с Лигуром было приятно — он не задавал лишних вопросов, не шутил понапрасну, а если говорил, то всегда по делу, коротко и понятно. И если поначалу Хастура немного смущали его глаза, постоянно меняющие цвет, то со временем эта особенность стала даже нравиться. А что? Не каждый демон может таким похвастаться, что уж говорить о смертных.

— И где только его черти носят? Договорились же не опаздывать.

Хастуру почему-то было неловко перед приятелем за ненадёжность Кроули. Будто это от него зависело. Хорошо хоть, Лигур всё правильно понимал:

— Ты ему доверяешь?

— Нет, — отрезал Хастур.

— И правильно, — прищурился Лигур. — Плохи были бы дела, если бы демоны вдруг начали доверять друг другу.

Цвет его глаз сменился с оранжевого на изумрудно-зелёный, и это настолько отвлекло Хастура, что он не заметил появления машины Кроули.

— Кажется, я вижу свет, — Лигур перехватил корзину с заданием поудобнее.

— Явился — не запылился наш щеголь.

— На чем это он прикатил? — заинтересовался Лигур.

Хастуру всегда нравилась возможность похвастаться кругозором:

— Это называется машина. Такая самобеглая карета, — пояснил он. — Полагаю, во время твоего последнего визита их еще не изобрели. Во всяком случае, не запустили в массовое производство.

Лигур кое-что вспомнил:

— Впереди них ещё всегда ходил тип с красным флагом.

— Ну, с тех пор тут кое-что изменилось.

— Кто он хоть такой, этот Кроули? — спросил Лигур.

Хастур сплюнул, прежде чем пояснить:

— Ошивается здесь с давних пор. С самого Начала. И, по-моему, совсем отуземился. Разъезжает на машине и прямо за рулем треплется по телефону. И вечно шляется в солнцезащитных очках. Даже ночью, — он немного повысил голос: — Слава Сатане!

— Слава Сатане! — подхватил Лигур.

— Приветик, — отозвался Кроули, небрежно помахав рукой. — Уж извините за опоздание, но сами знаете, как сложно проехать по А40 возле Дэнхема, так что я попытался срезать и рванул через Чорли-Вуд, а потом...

Это уже просто не укладывалось в голове!

— Ныне, когда мы встретились, наконец, — Хастур оборвал дурацкие оправдания, — нам должно отчитаться за Деяния минувшего дня.

Прозвучало настолько солидно, что даже этого хлыща проняло, и он заговорил по-нормальному — нервничая и слегка заикаясь, как и положено в беседах с начальством, а сына Владыки так и вовсе принял со всеми причитающимися почестями. Лигур бросил на Хастура одобрительный взгляд и подбодрил Кроули, который от радости малость ошалел. Впрочем, он так быстро взял себя в руки и столь лихо поставил подпись в бумагах на передачу Антихриста, что Хастур решил не упоминать о минутной слабости демона в рапорте. Он прекрасно понимал, что отчёт о Великом Деле должен быть безупречным.
Лигур проводил задумчивым взглядом отъезжающую машину Кроули и пнул какой-то замшелый камень:

— И что теперь делать будем?

— До Битвы? — уточнил Хастур.

— И до неё тоже, — глаза Лигура приобрели красивый оттенок ультрамарина.

— Может, кого-нибудь ещё искусим? — предложил Хастур.

— Хорошая мысль, — Лигур одобрительно потёр руки, — но сначала давай напьёмся.

Хастур насторожился:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты видел этого Кроули? — хмыкнул Лигур. — Он же едва на ногах держался.

— Тебе показалось, что он пьяный?

— Не показалось, — Лигур зловеще ухмыльнулся. — Совсем отуземился.

— А он не потеряет... — заволновался Хастур.

— Нет! На такое даже он не способен. А вот алкоголь у смертных явно стал лучше.

— Как ты это понял?

— Не думаю, что ты хочешь это знать.

Хастуру нравилась эта лёгкая загадочность Лигура, как и бирюзовый оттенок его глаз, поэтому он с лёгкостью предложил:

— Так, может, попробуем?

— Чего?

— Их алкоголь.

Антихрист прожил на Земле уже целых пятнадцать часов, последние три из которых два демона провели, основательно накачиваясь спиртным.

Они сидели в бывшей гостиной бывшего монастыря, монашки которого разбежались, испугавшись пожара, чудесным образом утихшего после полного уничтожения архива. Запах гари всё ещё витал в воздухе, но алкогольные пары уже побеждали.

— Знаешь, а у тебя красивые глаза, — Хастур закурил и несколько мгновений любовался огнём на своей ладони, прежде чем взглянуть на Лигура. — Эти цвета... они такие... такие...

Слов, как обычно, не хватало, и Хастур замолчал, досадливо поморщившись.

— Не думал, что ты такое замечаешь.

— Замечаю, ага, — Хастур сплюнул на пол от избытка чувств.

— Давно?

— Да.

— Понятно.

Наверное, Лигуру, и правда, стало что-то понятно, потому что он подсел поближе и доверительно сообщил:

— Я точно знаю, что твоя лягушка нравится моему хамелеону.

— Да?

— Да, — Лигур несколько раз кивнул.

Признание совсем выбило Хастура из колеи, поэтому несколько следующих минут он просто молчал, придумывая равноценный комплимент. Как назло, никаких подходящих слов на ум не приходило, и чтобы прервать затянувшуюся паузу, он, словно мимоходом, поинтересовался:

— А ты когда-нибудь искушал смертных?

— Я совратил политика, — сообщил Лигур, когда прокашлялся. — Внушил ему, что в небольшой взятке нет ничего страшного. За год он будет наш.

— Да? — Хастуру показалось, что его улыбка выглядит глупо, и нахмурился. — А что ты скажешь про соблазнение... ну, в том самом смысле?

Зато подмигнул он очень красноречиво. В ответ Лигур задумчиво потёр нижнюю губу, после чего приложился к бутылке и осушил её парой глотков.

— Это немного не мой профиль, — пробормотал он после несколько затянувшегося молчания. — Скорее, такое по части твоего Кроули.

— А чего это он мой-то? — обиделся Хастур. — И ты ничем его не хуже.

— Ну, не скажи. Я не умею так ходить, — Лигур несколько раз прошёлся по комнате, вихляя задницей.

— Я б убил... — признался Хастур.

— Не понял? — Лигур остановился, заглядывая в горлышко бутылки, как в подзорную трубу. — Кого?

— Хоть кого, — Хастур шмыгнул носом. — За такую-то жопу.

— А-а, — Лигур снова уселся рядом, откупорив очередную бутылку, — ты в этом смысле.

— И глаза у тебя красивые...

— Ты меня клеишь, что ли? — с подозрением прищурился Лигур.

— Нет, что ты! — Хастур испугался, что сболтнул лишнего. — Я просто того... самого...

— Как бы продолжаешь разговор про соблазнение? — догадался Лигур.

— Ну... — от облегчения Хастур припал к горлышку бутылки и с жадностью выпил всё, что в ней было. — Ты меня понимаешь.

— Понимаю, — в изумрудно-зелёном взгляде Лигура появилась мечтательность. — Я однажды пытался соблазнить священника. В том самом смысле.

— И?! — насторожился Хастур.

— Не моё это, — вздохнул Лигур. — Он потянулся к святой воде и, кажется, уверовал пуще прежнего, когда я смылся.

— Смылся, — Хастур оценил шутку и рассмеялся.

Лигур помрачнел:

— Сейчас обидно было.

Хастур вытер набежавшие слёзы и постарался принять серьёзный вид:

— Это ты просто не с тем пытался. Что там тот священник оценить может? У них совсем плохо с этим... как его?.. — он поморщился и, щёлкая пальцами, попытался подобрать слово: — Интеллектом? Умом? А-а! Воображением! Говорят, без него никак.

— Кто говорит?

— Кроули.

— Нашёл кого слушать, — проворчал Лигур. — А у тебя с этим как?

— С воображением?

— С соблазнением. Раз уж мы о нём заговорили.

Хастур пожал плечами:

— А я и не пытался.

— Никогда?

— Нет.

Хастур первым потянулся к новой бутылке и невольно ухватился за ту же, что и Лигур. Они оба попытались проявить галантность, отчего бутылка скатилась на пол и с грохотом разбилась.

— Жалко, — вздохнул Хастур. — Неплохой коньяк.

— А ты не хочешь попробовать? — Лигур поиграл бровями, а его взгляд стал золотисто-оранжевым.

— С пола?!

Не то чтобы Хастура можно было удивить такими изысками... Лигур тяжело вздохнул:

— Да нет же. Я говорю о соблазнении.

— Кого? Ты предлагаешь на спор пойти и кого-то соблазнить?! Но зачем? Мы так хорошо сидим.

— И я о том же, — Лигур подсел поближе. — Хорошо сидим, нас здесь двое... улавливаешь мысль?

Хастур внимательно следил за ладонью Лигура, которая сначала накрыла его колено, а потом и вовсе начала его поглаживать.

— Не совсем, — признался он. — Ты хочешь, чтобы я тебя соблазнил?

— Ну да, — Лигур поджал губы. — Сам же говорил, что у меня глаза красивые. Тебе же не трудно?

Если честно, то Хастуру было именно что трудно. И непонятно. Но когда демоны бывали честными?

— Нет!

Хастур накрыл ладонь Лигура своей, судорожно пытаясь понять, что делать дальше. Погладить колено Лигура? Снять с него брюки? Сказать что-нибудь соблазнительное?

— Глаза у тебя красивые, — выдохнул Хастур. — И жопа.

Комплимент сработал как надо — с чего бы ещё Лигур стал так часто дышать? — но некоторые сомнения оставались.

— А ещё у тебя...

— Заткнись уже, — посоветовал Лигур, оглядываясь по сторонам.

Кажется, комплиментов было достаточно, но уточнить всё же стоило:

— Я тебя уже соблазнил?

— Почти. Ты не мог бы сесть на стол?

— Зачем?

— Чтобы двинуться дальше.

— Мы всё ещё говорим о соблазнении?

— Да.

Этого хватило, чтобы Хастур уселся на стол, поглаживая колени, где ещё чувствовалось тепло рук Лигура.

— А дальше что?

— Увидишь.

Цвет глаз Лигура из оранжевого стал насыщенно-малиновым. Даже алым, как кровь. И во взгляде словно полыхали отблески огня, что привело Хастура в восторг. Он даже успел подумать, что соблазнитель из него вышел получше, чем из Лигура, прежде чем тот оказался слишком близко, чтобы можно было размышлять о чём-то, кроме обжигающе горячих ладоней, пробирающихся под одежду. Хастур немного сомневался, всё ли они правильно делают, но все сомнения благополучно разрешились, стоило Лигуру расстегнуть его брюки и погладить член. Не то чтобы это было какое-то новое ощущение, но одно дело, когда ты сам себя трогаешь, и совсем другое — если кто-то.

— Постой, — встрепенулся Хастур. — Так делают смертные. Я видел.

— Тебе нравилось за ними подглядывать?

— Не очень... глупая возня.

Теперь глаза Лигура были рубиново-алыми с багровыми отсветами, а его прикосновения ощущались словно ожоги. А Хастур очень любил огонь.

— Возня? — глядя в глаза Хастура, Лигур медленно поднял руку и, мимолётно коснувшись его лица, погладил Кермита, который вдруг тихо квакнул и запел, как его сородичи весной. — Нравится?

Отвечать не имело смысла, но зато стало немного понятно, что делать дальше. Хастур потыкал пальцем хамелеона Лигура, чтобы убедиться, что тот не цапнет, и поинтересовался:

— А как ты его называешь?

— Паскаль. А ты своего?

Хастур никому ещё не называл имя фамильяра, к тому же помнил, что демонам негоже доверять друг другу, но после слов Лигура промолчать просто не мог:

— Кермит.

— Кер-мит…

У Лигура был очень приятный голос, который никого не оставлял равнодушным. А Хастур чувствовал, как этот голос пробирается ему под кожу, запуская волны удовольствия по спине, животу, ногам...

— М-м-м, — только и смог пробормотать Хастур, когда Кермит выдал особо звучную руладу.

— Какой он у тебя голосистый, — прошептал Лигур.

Сказать, куда подевалась одежда, Хастур не смог бы даже под пытками — она просто пропала, но почему-то это принесло огромное облегчение. Особенно когда оказалось, что и на Лигуре не осталось ни нитки. Чтобы усилить ощущения, Хастуру пришлось усесться на самый край стола и пошире раздвинуть ноги. Но оно того стоило! Лигур оказался совсем близко, и как только их члены соприкоснулись, обхватил их ладонью и слегка сжал, прежде чем начать ритмично поглаживать.

— О-у-у-е, — одобрил Хастур.

Лигур уткнулся лбом в его плечо, а когда удовольствие стало почти невыносимым, вцепился в это плечо зубами, отчего Хастур чуть было не развоплотился. Но — искупай его в святой воде! — он бы об этом не пожалел: так хорошо ему ещё не было никогда.
Лигур щелчком пальцев добыл сигарету, и Хастур любезно помог её запалить, а потом они с удовольствием курили, по очереди прикладываясь к вычурному мундштуку. Лигур всё же любил прекрасное... В голове не осталось ни одной мысли, ну разве что кроме желания повторить, поэтому когда Лигур вопросительно приподнял бровь, Хастур кивнул:

— Давай!

Отброшенная сигарета превратилась в сноп искр, а Лигур с рычанием вцепился в задницу Хастура, подтягивая к себе.

— Давно хотел попробовать кое-что ещё.

Хастур не возражал. Не то чтобы он давно хотел попробовать что-то подобное, но он просто хотел. Хоть чего-то, чтобы избавиться от удушающего желания.

— Такого ты точно ещё не делал, — пробормотал Лигур.

Хастур готов был с ним согласиться, потому что пальцы в жопу он себе точно не пихал. Особенно смазанные в собранной с живота сперме. Однако возмущаться он и не подумал, сначала потому что это неожиданно оказалось приятно, а потом просто забыл о таких мелочах. Когда Лигур спросил, доверяет ли он ему, Хастур только и мог, что кивнуть. Наверное, именно так и выглядело доверие, хотя на того же Кроули оно точно не распространялось. Ему бы Хастур не позволил не то что член в задницу засунуть, но и пальцы бы оторвал за попытку и заставил сожрать!

— Двигайся, твою мать!

Хастур пришпорил Лигура пятками и сам подался навстречу, показывая, что ему мало. Удовольствие было тем самым, что ему всегда нравилось — с пикантной остринкой боли. Эх, знал бы он раньше... знал бы... Лигур не нежничал, синяки от его пальцев и следы от укусов не сойдут ещё долго — а сводить их чудом Хастур точно не собирался! — и это казалось особенно приятным. Он и сам несколько раз укусил Лигура, прежде чем взвыть от удовольствия.

Вторая сигарета оказалась с той самой травкой, что так нравилась смертным, но Хастур только сейчас смог её оценить. Лигур определённо разбирался во всех этих делах.

— Он идиот, — заметил Хастур, затянувшись.

— Кто?

— Священник твой... недоискушённый…

— Да?

— Точно. Он просто не знал, от чего отказывался.

— Так тебе понравилось? — немного неуверенно поинтересовался Лигур.

Хастур поморщился и покрутил пальцами:

— Ещё не до конца разобрался, но что-то в этом есть... определённо, есть.

— Так, может, ещё?

— Ну, — Хастур задумчиво почесал бровь, — до Битвы я совершенно свободен, да и потом не думаю, что нас припашут... так, напишем пару отчётов.

— Я не понял, — глаза Лигура стали восхитительно-оранжевого цвета, — это значит «да»?

— Да.

Хастур огляделся. В этом монастыре точно должны быть кровати, а то на этом столе всю жопу отсидеть можно.

@темы: Фики мои, Фандомное, Мой дорогой, GO