Делай, что должно и будь, что будет
Название: Не тот мальчик
Автор: HelenRad
Бета: мухомурчонок
Размер: макси
Пейринг: Азирафель, Кроули, А.Дамблдор, Л.Малфой, С.Снейп, С.Блэк, Г.Поттер и все-все-все)))
Жанр: экшн, приключения, юмор
Рейтинг: ???
Краткое содержание: Бог не играет со Вселенной в кости. Её игра изящна и непостижима. Если, конечно, это её игра.
Предупреждения: АУ обоих канонов
1 часть
читать дальшеЗа непрезентабельной внешностью эльфа таился настоящий мастер высокой кухни — Кроули, определённо, знал гораздо больше, чем пытался показать, и это убеждение лишь окрепло, когда демон начал отпираться. Азирафель по достоинству оценил и устрицы, и десерт, но, даже рискуя показаться неблагодарным, поинтересовался:
— Винки, а вы умеете делать суши?
Большие уши эльфа встрепенулись:
— Винки не знает, что такое «суши», но Винки обязательно научится, если господин Азирафель поможет найти рецепт.
Огромные глаза эльфа сияли фанатичной жаждой деятельности, и, успев оценить его потенциал, Азирафель принялся записывать адрес любимого ресторанчика, попутно объясняя, к работе какого повара стоит приглядеться особо. Впрочем, он быстро спохватился:
— Я не подумал о том, что будет, когда вас заметят. Простите, Винки...
Он уже скомкал листок с адресом, но уничтожить его помешал жалобный писк эльфа, глаза которого мгновенно наполнились слезами.
— Винки умеет становиться невидимой. Магглы ничего не заметят. Винки справится.
Азирафель взглянул на Кроули, но тот лишь пожал плечами и великодушно махнул рукой:
— Шанс, ангел, как раз и предполагает что-то такое. Пусть идёт.
Риск, конечно, был, но, во-первых, эти эльфы наверняка умели проделывать такие фокусы, а во-вторых, Азирафель очень любил суши. Ему в голову пришла ещё одна чудесная мысль:
— Винки, а как можно вас ангажировать на долгий срок?
— Господин Азирафель желает стать хозяином Винки?
Взгляд эльфа засветился такой надеждой, что стало не по себе, и пока Азирафель пытался сообразить, что полагается ответить в таком случае, Кроули уже распорядился:
— Конечно, Винки, но тебе стоит задуматься о своём облике. Ты выглядишь хуже, чем Хастур, а это, как ты понимаешь, недопустимо.
— Винки всё сделает. Хозяин останется доволен. Винки будет делать суши с утра до вечера. Винки...
Эльф беззвучно растаял в воздухе, продолжая пищать о своём счастье и давать самые опрометчивые обещания, как любили делать все смертные. Записка с адресом, кстати, исчезла вместе с ним. Пожалуй, к этим существам стоит отнестись с большей долей серьёзности — Азирафель не раз убеждался, как обманчива бывает внешность.
Кроули всё-таки притащил в его комнату картину, которую пристроил над камином. Это был идиллический пейзаж, изображавший берег реки, на котором паслись овечки. Азирафелю особенно понравилось, что они именно паслись, изредка поднимая головы и меланхолично пережёвывая траву. Овечки выглядели настолько невинными и беззащитными, что впору было заподозрить насмешку, но Азирафель не мог всерьёз обижаться на дарителя — просто у Кроули было такое чувство юмора. Не ангельское.
Азирафель неторопливо обживался и в библиотеке, с интересом читая учебники, чтобы разобраться, чему вообще здесь учат. Учебники были скучноваты и явно выдержали не один десяток переизданий. Сначала Азирафель собирался выучить несколько заклинаний, чтобы при случае не вызвать подозрений, но, полистав «Чары», понял, какое это скучное занятие — строго регламентированные движения палочки, правильная артикуляция, сосредоточенность. А самое главное — множество дурацких ограничений и никакой взаимозаменяемости. А что будет, если в самый нужный момент ты забудешь то самое слово? Ущербная магия, что и говорить!
Однако не все книги оказались настолько бесполезными. Азирафель заинтересовался теорией предсказаний, историей магии и зельеварением, наверное, потому, что оно было близко по духу к кулинарии. Да и вообще жидкость, наделённая волшебными свойствами, может иметь великое множество применений. Впрочем, и у трансфигурации были свои плюсы. А потом Азирафель добрался до книг Запретной секции и ненадолго выпал из жизни, запоем читая всё подряд и всё больше погружаясь в историю развития этого мира.
Оказалось, что всё здесь пошло от Мерлина. Того самого знахаря при короле Артуре. Азирафель знал его как неплохого целителя, разбирающегося в травах и отварах из них. Но у того Мерлина не было ни тени божественной искры, ни капли магии. Этот, очевидно, был более одарённым. А вот здешняя Моргана представлялась каким-то исчадием ада — может быть, потому что у неё не было приятеля Кроули.
— Завтра приедут студенты, и начнётся новый учебный год.
Азирафель настолько увлёкся чтением, что не заметил появления Дамблдора. Тот вошёл в библиотеку и принялся бродить между стеллажей, довольной улыбкой отмечая все изменения. Остановился он перед большим календарём, дата которого замерла на отметке 13 августа.
— Уже завтра? — совершенно искренне удивился Азирафель, сдвигая отметку на 31 августа.
— Да. Ваша предшественница всегда отмечала эту дату чёрным цветом.
— Почему?
— Она была столь же увлечена книгами, как и вы, и была уверена, что ученики в библиотеке настолько же уместны, как нюхлер в ювелирной лавке.
Про нюхлеров Азирафель уже успел прочитать — сочинения Ньюта Скамандера пришлись ему по душе! — поэтому, не моргнув, ответил:
— А мне кажется, нет прекраснее зрелища, чем ребёнок с книгой в руках. Нюхлеры прекрасно обучаемы.
— Мне нравится ваш настрой, — похвалил Дамблдор. — Жаль, вы пропустили последнее собрание.
— Собрание? Извините, но я... — Азирафелю было неловко признавать, что он о нём просто забыл. — Я думал, что раз я не профессор...
Дамблдор хитро улыбнулся:
— А разве ваш приятель ничего вам не рассказал?
Если Кроули и пытался что-то рассказать, то у него не было ни единого шанса — Азирафель просто его не слышал, слишком увлечённый творчеством Жига Мышъякоффа.
— Увы, — Азирафель покаянно улыбнулся. — Иногда ему бывает непросто со мной.
— Вы давно с ним знакомы?
— Целую вечность.
— И он всегда был такой?
— А что он натворил?
— Я видел, как он беседует с растениями в теплицах, — Дамблдор погладил бороду и сложил ладони на животе. — Только вы ему об этом не говорите.
— Ни за что!
Подумать только, Кроули разговаривает с растениями! Пожалуй, это удивило даже больше, чем наличие цветов в его квартире, пропажа которых — на минуточку! — заставила его страдать. Всё-таки в душе он нежный и ранимый... наверное...
— А ещё он очень эмоционально отреагировал, когда узнал, что редкий «Турнир трёх волшебников» обходится без несчастного случая, — продолжил ябедничать Дамблдор. — Мне показалось, что он очень любит детей. В глубине души.
— Конечно, любит, — поспешил заверить Азирафель и прикусил язык, поняв, что чуть было не ляпнул о возмущении Кроули гибелью детей во времена Всемирного потопа. — Он вообще очень нежный и ранимый.
— Я так и предполагал, — добродушно улыбнулся Дамблдор. — Иногда внешность бывает обманчива.
С этим утверждением Азирафель был полностью согласен, но теперь его одолели некоторые сомнения.
— Альбус, а вы не расскажете мне, что это за Турнир такой, с несчастными случаями?
— О, это традиция, освящённая веками. Три школы магии издревле соревнуются между собой за первенство в поединке с весьма суровыми правилами. В этом году Хогвартсу выпала честь принимать этот Турнир у себя.
— А... несчастные случаи?
— Я очень сильно рассчитываю, что обойдёмся без них. Мне удалось добиться смягчения условий заданий, и я очень надеюсь, что чемпион Хогвартса догадается искать решения в книгах. Конечно, подсказки в нашем случае недопустимы, это, в конце концов, просто неспортивно, — Дамблдор взглянул на Азирафеля поверх очков и с улыбкой добавил: — Но я не могу запрещать вам давать советы в выборе книг.
— Всем чемпионам?
— В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получает, — улыбка Дамблдора стала лукавой. — А подробности о проведении Турнира расскажет ваш друг. Мне кажется, он даже записывал.
Не то чтобы кто-то поверил в способность Кроули что-то записывать, но поговорить с ним стоило. Во-первых, чтобы обсудить предстоящий Турнир, ну а, во-вторых, Азирафель просто соскучился.
23.07.19Время имеет одну очень неприятную особенность — изменять ход по своему усмотрению. Разумеется, на этот счёт существовало множество теорий, и объяснение Эйнштейна было не хуже, но и не лучше прочих. За столько-то веков можно было бы привыкнуть к тому, что время, проведённое в ожидании, ползёт как больная черепаха, но Азирафель всё равно расстраивался. И где только Кроули черти носят? Обещал же зайти перед сном. Азирафель уже успел выпить две чашки какао и съесть три заварных булочки — Винки отлично знала своё дело! — а демона всё не было. Овечки с картины напротив ужа начали раздражать своим тихим блеянием и унылым видом.
Азирафель решительно поднялся и, одёрнув сюртук, вышел из комнаты. Может, Кроули просто забыл? Или с ним случилась какая-то неприятность? Мало ли, угодил в какую-нибудь ведьмовскую ловушку, как в четырнадцатом веке. А вдруг случайно нашёл святую воду? Азирафель успел прочитать об одном зелье на такой основе, а значит — чисто теоретически, разумеется! — святая вода вполне могла оказаться в замке. Вне себя от тревоги он дёрнул ручку комнаты Кроули и попал в очень тёмное помещение. Хорошо, что он с лёгкостью умел добывать свет!
— Кроули, что с тобой?
Через мгновение Азирафель больно ударился о стул в полной темноте и едва не упал, наткнувшись на диван.
— Какого чёрта, ангел?
Раздражённый Кроули безошибочно отыскал его руку и дёрнул за неё, усаживая рядом с собой.
— Ты спал? — возмутился Азирафель. — Ты же обещал...
— Было ещё очень рано, чтобы идти к тебе, и я решил вздремнуть.
В полумраке, сменившем непроглядную тьму, Азирафель заметил, как Кроули зевает, изо всех сил стараясь сдерживаться.
— Зачем тебе вообще спать?
— Я же не спрашиваю, зачем тебе суши? Или блинчики.
Азирафель решил сменить тему:
— А почему ты не в спальне? Для таких дел кровать гораздо удобнее.
— Чувствуется вопрос знатока, — фыркнул Кроули, но всё-таки пояснил, смягчаясь: — Я не собирался засыпать надолго. Так, самую малость.
Азирафель поздно сообразил, что не просто продолжает держать Кроули за руку, но и, задумавшись, поглаживает его запястье. Чтобы как-то сгладить неловкость, он не стал заострять внимание на таких мелочах и нарочито бодро похлопал себя по карманам, в поисках записной книжки. Не то чтобы он собирался что-то там отмечать, но руки определённо стоило занять чем-то нейтральным. Наверное, поэтому и разговор он начал издалека:
— Ко мне сегодня приходил Дамблдор.
— Так это ему я обязан возвращением тебя к реальности? — усмехнулся Кроули. — А он ещё мне не верил, что можно так закопаться в книгах.
— Он сказал, что ты времени зря не терял.
Кроули ощутимо напрягся:
— Да неужели? Мне казалось, что я остался незамеченным.
А вот это уже был тревожный звоночек. Азирафель нахмурился, боясь даже представить, где, а главное, за каким занятием Дамблдор мог заметить Кроули.
— Что ты натворил?
— Ничего особенного, — Кроули принялся задумчиво разглядывать свои ладони. — Откуда вообще пошли такие подозрения?
Азирафель тяжело вздохнул:
— Кроули, но ты же всегда проявлял осмотрительность.
— Я и сейчас... но как он узнал?
— Может быть, услышал? — предположил Азирафель.
— Исключено. Я проверял — звуки не выходят на поверхность.
— Какие звуки? В теплицах?
— К чёрту теплицы! — Кроули досадливо махнул рукой. — У Дамблдора есть чаша, куда он сливает воспоминания.
— Как это?
— Не спрашивай! Но совершенно точно это были воспоминания, и они принадлежали Дамблдору.
— И ты их посмотрел?!
— Должен же я был понять, как оно работает?!
— И как?
— Воспоминания растворяются в воде, а потом ты просто погружаешься в них и можешь беспрепятственно их изучать. Удобная штука. Пожалуй, технологии смертных развиваются гораздо быстрее, чем их общество.
— Кроули, во что ты влез на этот раз?
— Ангел, не будь таким моралистом! У нас приближается конец света, а ты продолжаешь выбирать чистенькие методы. Это не так работает.
Спорить с Кроули, когда он бывал в чём-то убеждён, не имело никакого смысла, к тому же было любопытно узнать, что хранилось в тех воспоминаниях, и Азирафель сдался:
— Ну, хорошо. Допустим, что ты прав, и в твоих действиях вовсе не было желания заставить Дамблдора испытать гнев или ввести его ещё в какое искушение...
— Ангел, мы же договорились! Откуда столько недоверия?
— Оттого, что мы договорились, ты не перестал быть демоном. Желание искушать присуще твоей природе.
— Ну, разумеется, ты в моей природе отлично разбираешься.
— Со стороны виднее, — Азирафель примирительно поднял ладони, прекращая глупый спор. — Лучше расскажи про воспоминания.
Кроули не стал обижаться или спорить. Всё же, когда доходило до дела, на него можно было положиться. Вот и сейчас он лишь немного поморщился и поправил очки, явно подбирая слова. Или не подбирая.
— Ангел, это долго объяснять, давай я лучше тебе покажу?
Подобный обмен информацией предполагал большую степень близости, чем была у них до сих пор, но маячивший где-то впереди Армагеддон и природное любопытство толкали Азирафеля на эксперименты, призывая отбросить ангельские условности. Ведь все знают, что только Внизу не считаются с личным пространством, нарушая его, когда вздумается. Кроули же никогда не позволял себе ничего подобного.
— Хорошо.
— Хорошо? Ты так просто взял и согласился? — удивился Кроули.
— Да, — Азирафель взглянул ему в глаза и протянул руку.
Несколько мгновений ничего не происходило, или, быть может, мешало небольшое волнение — всё-таки Азирафель раньше никогда такого не делал! — но потом в голове зашумело, и перед глазами замелькали образы, сначала неясные, но быстро сложившиеся в стройную картину. Действительно, складывалось впечатление, что ты оказался посреди чужого воспоминания, но не статичного, а вполне живого, в котором можно перемещаться, разглядывая детали, и даже попытаться их потрогать. Азирафель не сразу понял, что испытывает не свойственные ему эмоции, и сам бы точно ничего не стал трогать, особенно дёргать судебных заседателей за бороды. Но он точно знал, кто на такое способен.
— Кроули!
— Не отвлекайся. Слушай.
И он прислушался к происходящему. Судили юношу, который показался Азирафелю смутно знакомым. Что-то неуловимое, будто бы хорошо известное, но ускользающее... что же это такое? Что?! Присутствие Кроули немного мешало, ощущаясь гораздо острее, чем в реальности, и Азирафелю пришлось сильно постараться, чтобы абстрагироваться от этого чувства и сосредоточиться на заседании суда.
Азирафель никогда не любил экстремизм и террор и прекрасно понимал Дамблдора, который был на этом процессе обвинителем. В то же время он не мог отделаться от мысли, что этот мальчик был всего лишь исполнителем чужой злой воли и не заслужил пожизненного срока в тюрьме без права пересмотра дела. Трагизма добавляло то, что приговор выносил его отец, публично отрёкшийся от сына. Азирафель жил слишком долго и видел всякое, поддерживая мнение Кроули о том, что демонские козни не идут ни в какое сравнение с делами смертных, но сейчас его сердце заныло от нехорошего предчувствия. Он вдруг понял, почему происходящее в зале суда его так сильно задело, как и то, почему Дамблдор пересматривал именно этот эпизод.
Стоило огромного труда сбросить морок и выбраться из чужого воспоминания. Ещё труднее оказалось разжать пальцы и выпустить из захвата согревшуюся ладонь. Но без этого было просто невозможно взглянуть в янтарно-жёлтые глаза и спросить:
— Кроули, ты ничего не хочешь мне рассказать?!
24.07.19Разумеется, Кроули не хотел. И даже попытался изобразить полное непонимание, но не на того напал! Хотя после шести тысячелетий знакомства Азирафеля вряд ли можно было считать наивным.
— Вы с ним очень похожи, Кроули! Очень. Мне кажется, Дамблдор это заметил, и теперь...
— И что с того, ангел? — немедленно перебил его Кроули. — Все на кого-то похожи, даже ты. Как-то я смотрел фильм...
Договорить ему Азирафель не дал.
— Дамблдор считает вас родственниками! Как и я.
— Ты так считаешь? — Кроули сдвинул очки на кончик носа, чтобы лучше видеть. — Но какого чёрта? Это же невозможно.
— Тебе отлично известно, что это не так! Мы совершенно не случайно попали именно в эту реальность, где ты, похоже, уже порезвился. Поэтому тебе так прекрасно дался этот переход, — Азирафеля осенило. — Конечно же, ты бывал здесь раньше! У тебя осталась квартира, где ты просто не успел развести цветы, и твой «бентли». Всё сходится!
— Ангел, успокойся!
— Я совершенно спокоен!
— И именно поэтому ты вцепился в моё колено?
— Извини, — Азирафель понял, что слегка увлёкся, и убрал руку. — Но это твой сын! Я, конечно, понимаю, что ты не планировал ничего такого, но наше появление здесь перед концом света...
— Символично, я понял. Только я здесь ни при чём.
Оправдания звучали жалко, и Азирафель не собирался их дослушивать до конца.
— Нам необходимо его найти, — объявил он.
— Зачем?
— Мне кажется, тогда мы получим ещё одну подсказку.
— Но он даже не мой ребёнок! — продолжал настаивать Кроули.
— Ты совершенно напрасно это отрицаешь, но дело твоё. Просто согласись, что это слишком похоже на часть какого-то плана.
— Абсолютно непостижимого, — скептически хмыкнул Кроули.
— Как и все Её планы, — согласился Азирафель. — Думаю, в этом есть смысл. Я никогда не умел понимать Её знаки, но сейчас всё слишком очевидно.
Кроули протянул в сторону руку, и через мгновение в ней материализовалась бутылка, к горлышку которой он с жадностью припал.
— Будешь? — предложил он, утолив жажду, и, передав бутылку Азирафелю, продолжил:
— Разумеется, к этому ребёнку я не имею никакого отношения, но в твоих предположениях что-то есть. Я наведу справки про этого молодого человека, и возможно, добьюсь с ним свидания...
— Каким образом?
— Представлюсь отцом, — Кроули ухмыльнулся. — Если уж вы с Дамблдором в это поверили, то убедить кого-то ещё будет несложно. Но ты ничего не сказал про организацию этих... как их там? Пожирателей Смерти.
— С ними-то как раз всё ясно. Обычная борьба за власть. Обществу иногда нужны реформы.
— Но не настолько же радикальные?
— Это как с любой революцией — начинается красиво, быстро выходит из-под контроля, но без неё не обойтись. Нужны обновления, или общество начинает загнивать.
— Да ты стал философом, ангел.
— Я просто очень долго здесь живу, — улыбнулся Азирафель. — Немного отуземился.
Кроули забрал у него бутылку и, промочив горло, принялся рассказывать, что узнал о Пожирателях Смерти от профессоров. Оказалось, тех здесь считали силами Тьмы, а Дамблдор, в противовес им, был главой сил Света. Оставалось лишь удивляться вечности некоторых понятий. Как же легко всё разделить на свет и тень, день и ночь, чёрное и белое — а потом устроить битву. Свой Армагеддон. Азирафель вдруг понял, как мало у них осталось времени, и ему стало не по себе. Вот что значит привыкнуть распоряжаться вечностью! А ведь год — это так мало.
— Кроули, а мы ведь не сделали ничего, чтобы отыскать мальчика!
— Да неужели? Но на твоём месте я бы говорил только за себя.
— Ты его нашёл?! — обрадовался Азирафель.
— Приятно, конечно, когда в тебя так верят, — довольно фыркнул Кроули, — но нет. Я лишь отыскал ту самую книгу и заглянул в неё.
— И что там?!
— Там появляются имена тех, кому исполнилось одиннадцать лет, и пришла пора отправлять приглашение в школу.
— Кроули, а мы не опоздаем? Ведь после дня рождения останется очень мало времени до начала конца... должна появиться Адская гончая, потом всадники Апокалипсиса... кракен, дождь из рыбы. Атлантида, — вздохнул Азирафель, — всплывёт. И нам с тобой надо будет что-то придумать.
— Придумаем! Импровизация всегда в таких случаях выручала — отмахнулся Кроули. — Единственное, что меня смущает, течение времени.
— Что с ним не так?
— Мне кажется, что оно здесь иное.
— Ты тоже замечаешь, что всё ускорилось? — Азирафель почувствовал облегчение: всё-таки не только ему так показалось.
— Не уверен... Мне вообще кажется, что этот мир — зеркало нашего, а потому возможны искажения. Допустим, у нас тот-самый-ребёнок рождён летом десять лет назад, а здесь он вполне мог появиться зимой.
Азирафелю эта теория показалась притянутой за уши, но ему захотелось подбодрить Кроули.
— Интересная мысль, — похвалил он.
— Ты думаешь? — Кроули выразительно приподнял бровь. — Вообще-то я в порядке бреда... Будешь ещё?
Азирафель вовсе не собирался напиваться, но бутылку взял и сделал пару глотков только потому, что в горле пересохло. Да и Кроули так жадно пил...
— Мы сегодня не будем напиваться, — веско сказал Азирафель.
— Не будем, — согласился Кроули.
— Совсем не будем.
— Действительно, зачем нам?
— Завтра приедут дети.
Кроули поморщился и словно невзначай заметил:
— К тому же мы всегда можем отрезветь. В любую минуту.
Это был очень веский довод. Очень! И именно он обычно помогал расслабиться и немного отвлечься от однообразия будней. Гавриил мог сколько угодно рассуждать об оскорблении храма тела и прочих высоких материях, но Азирафель был убеждён, что блинчики и бриоши никого оскорбить не могут. Как, впрочем, и хорошая выпивка в неплохой компании и прочие маленькие радости, украшающие жизнь.
— Винки, — позвал Азирафель, и когда леди-эльф появилась, распорядился: — Сделай для нас суши.
Всё-таки разница между культурным досугом и заурядным пьянством была существенная, хотя, конечно, Кроули и не ел суши. Так или иначе, к себе Азирафель вернулся в превосходном настроении, насвистывая прилипчивую мелодию, и полностью подготовленный к встрече с учениками. Всё шло по плану, никаких неожиданностей не предвиделось, и вообще жизнь была прекрасна.
Оказалось, что в школу ученики прибывают только к ужину на специальном Хогвартс-экспрессе. Азирафель, конечно, очень уважал традиции, но всё равно не мог понять, зачем детям, живущим неподалёку от школы, сначала добираться до Лондона, а потом почти весь день ехать обратно. Когда он поделился своими сомнениями с Кроули, то ехидно усмехнулся:
— И это говорит человек, отправившийся в Париж за блинчиками в разгар революции?
— Это совершенно иное!
— Не буду спорить.
Азирафель был настроен на миролюбивый лад, поэтому пропустил колкость мимо ушей и отправился к озеру немного прогуляться. В конце концов, он любил кормить уток, а Чёрное озеро было ничем не хуже утиного пруда в Сент-Джеймсском парке. Разве что никому в голову не пришло установить на его берегах чугунную ограду и подстричь траву. Но в этом тоже был какой-то шарм.
Утки резво ныряли за хлебными корками, совершенно не мешая Азирафелю размышлять над вчерашним разговором. Как бы Кроули ни ёрничал, он не мог угадать Её замысел, непостижимый по своей сути, но даже он соглашался, что их появление здесь не случайно, а значит, игра началась. Возможно, они с Кроули были в ней лишь пешками — а возможно, у них был шанс что-то изменить.
25.05.19— Доброго дня!
Азирафель вздрогнул от неожиданности, услышав этот грубый голос, но быстро взял себя в руки.
— Добрейшего, Аластор. Надеюсь, у вас всё в порядке, а то я вас давно не видел.
— Подготовка к учебному году занимает слишком много времени, но я помню о вашем приглашении на чай.
— О! Я буду очень рад вашей компании.
Аластор криво усмехнулся, принимая любезность. Впрочем, его изрезанное шрамами лицо выглядело бы криво в любом случае, а вот вращающийся глаз здорово действовал на нервы. Не исключено, что так и было задумано.
— Приятно иметь дело с воспитанным человеком, — стеклянный глаз наконец замер, уставившись куда-то в сторону. — Обычно всё заканчивается пожеланием здоровья.
— Это слишком банально, — улыбнулся Азирафель.
— И на чай меня тоже никто не торопится позвать, — Аластор взял из рук Азирафеля кусок хлеба и швырнул им в утку.
— Люди перестали ценить традиции, — посетовал Азирафель. — Всё время спешат, а жизнь так скоротечна. Не успеешь оглянуться, и...
— Но на вашем месте я бы всё-таки оглядывался. Вас так легко захватить врасплох. Был бы на моём месте Пожиратель Смерти, вы бы почувствовали разницу.
Аластор закашлялся и снова приложился к фляжке, борясь с приступом. Азирафель решил, что лёгкая помощь страждущему не нарушит Соглашения с Кроули, к тому же демон наверняка и сам не соблюдает его до последней буквы. То ли формализм вообще был чужд демонической природе, то ли не присущ отдельному демону, но факт оставался фактом — некоторые нюансы здорово зависели от их интерпретации.
Лицо Аластора исказила улыбка, которую вполне можно было счесть блаженной, но, похоже, он сам не ожидал от себя такой реакции, а потому быстро насупил брови. За прошедшие века Азирафель уже насмотрелся, как по-разному люди принимают благодать, и не испытал ни капли удивления.
— К моему счастью, вы не Пожиратель Смерти, а просто приятный собеседник.
— Приятный? Я бы так не сказал.
— Давайте отнесём ваши слова на счёт лёгкого кокетства.
Азирафелю хотелось вернуться к своим размышлениям, поэтому он и постарался смутить не привыкшего к комплиментам Аластора, но обижать его он не собирался — интерес к этому странному профессору никуда не делся. А то, что небольшое бесконтрольное чудо поможет наладить контакт, подтверждалось многочисленными примерами.
За ужином Азирафель сидел рядом с Кроули за профессорским столом, с интересом разглядывая учеников. Церемония распределения по факультетам показалась странной — было бы проще и честнее тянуть жребий! — а вот соревнование между факультетами напомнило старые времена. Разумеется, Кроули был не в восторге. Азирафель даже не сомневался, что вечером тот раскритикует систему, но пока ему хватало благоразумия молчать. Или не хватало. Потому что после короткого формального представления Дамблдора Кроули встал и, постучав вилкой по бокалу, начал:
— Прошу внимания!
Когда демон хотел произвести впечатление, он это делал. Ученики мгновенно перестали жевать и уставились на нового профессора маггловедения. Кроули дождался тишины и даже выдержал небольшую паузу, прежде чем обольстительно улыбнуться:
— Как вы уже услышали, я ваш новый профессор маггловедения. Как успел услышать я, мой предмет не обязательный для изучения всеми, и я вижу здесь некоторое противоречие. Как вы думаете, что это такое? — Кроули достал из кармана телефон, помахал им над головой и, не замечая поднятых рук, продолжил: — Это прогресс! Тот самый прогресс, благодаря которому магглы пересели с неудобных лошадей на автомобили и самолёты...
— Но в Хогвартсе это не работает!
Азирафель не понял, кто из рыжих близнецов додумался перебить Кроули, но мысленно пожелал смельчаку удачи и, наверное, здоровья. Лишним не будет.
— Да неужели?!
Кажется, Кроули ждал этого вопроса, потому что быстро набрал какой-то номер, и под сводами Большого зала Хогвартса зазвучало бодрое:
— Вы сами знаете, что делать. Сделайте это стильно!
Разумеется, это говорил автоответчик одной лондонской квартиры, хозяина которой Азирафель знал слишком хорошо, чтобы поверить в случайность.
— По-моему, всё прекрасно работает, — усмехнулся Кроули.
Очевидно, эта штука была того же порядка, что и стрелка уровня бензина на приборной панели «бентли», неизменно стоящая на отметке «ноль». Причём это обстоятельство вовсе не мешало Кроули гонять по дорогам и иногда бездорожью, изредка нарушая правила.
— Так вот, я буду рад увидеть на своих уроках тех, у кого прогресс вызывает желание вкусить его плоды. Спасибо за внимание.
Кажется, профессорам здесь не принято было аплодировать, но когда Кроули смущали такие мелочи? Он благосклонно кивнул студентам, решившим поприветствовать его ещё и свистом, после чего уселся за стол.
— Зачем ты это устроил? — едва слышно прошептал Азирафель. — Теперь у тебя не будет отбоя от учеников, и останется совсем мало времени для дел, которые гораздо важнее.
— Важнее чего? — ехидно переспросил Кроули.
— Твоего самолюбования! — Азирафель не собирался ему потакать. — И желания покрасоваться.
— Тебе тоже понравилось? — довольно усмехнулся засранец. — Учту.
Азирафель промолчал, всем своим видом показывая, что думает по этому поводу. Дамблдор вновь взял слово и сообщил новость о проведении «Турнира Трёх Волшебников», встреченную тоже довольно тепло, но без явного ажиотажа. Оставалось гадать, была ли она просто секретом полишинеля, или же Кроули произвёл более сильное впечатление. А может, и то и другое сразу.
Вечером Азирафель напрасно прождал Кроули, разглядывая глупых овечек. Похоже, тот обиделся на вполне справедливое замечание. Поговорить им, конечно, стоило, однако к нему в комнату Азирафель не пошёл, чему было много причин, углубляться в которые просто не хотелось. Поговорить можно и завтра, и через день, и даже через неделю. По сравнению с былыми временами, когда ответных реплик приходилось ждать годами, это очень даже неплохо.
Через три дня Азирафель узнал, что на уроки Кроули записалось рекордное количество студентов за всё время существования Хогвартса, а ещё через пять дней собственными ушами услышал, как две семикурсницы обсуждали Кроули в том самом смысле! Не то чтобы Азирафель был ханжой, но профессор совершенно точно не должен вызывать подобных желаний у учениц! Хотя о чём это он?! Это ведь демон-искуситель! Во всей красе! Именно поэтому Азирафель наступил на горло собственным принципам и отправился после ужина в логово соблазна. Направить, так сказать, на путь истинный.
— Кроули, это переходит уже все границы!
— Ангел! Мне жаль. Прости. Что бы я ни сказал, я не это имел в виду.
Азирафель опешил:
— Ты сейчас о чём?
— А ты? — Кроули невозмутимо почесал бровь. — Выпить хочешь?
— Конечно, нет!
— А блинчиков с черникой?
— На ночь?
— С какао? — продолжал искушать демон.
Он явно знал ответ, потому что немедленно вызвал Винки и усадил Азирафеля на диван. Можно было бы и возразить, но зачем? Эта леди-эльф отлично готовила, а без какао обходился уже второй вечер.
— А я выпью, — Кроули кивнул каким-то своим мыслям.
— Ты демон, тебе положено, — Азирафель строго взглянул на своего не-приятеля. — А ведь всё так хорошо начиналось.
— Я тебя не понимаю, — Кроули снял очки. — Что случилось?
— Мы договаривались с тобой заняться делом. Не отвлекаясь на искушения, между прочим.
— На благословения тоже, — парировал Кроули, едва заметно улыбнувшись.
— Но ты переходишь границы, — Азирафель чувствовал себя строгим учителем, распекающим нерадивого ученика. — Ты забываешь о деле!
Кроули недовольно поморщился.
— Как раз таки я помню, и пока ты отсиживался среди книг, я раздобыл личное дело того мальчика, которого ты заподозрил в родстве со мной.
— Так это же прекрасно! Тебе удалось договориться о встрече с ним? Или...
— Или. Он умер в тюрьме почти десять лет назад.
26.07.19Всё-таки Она всегда играла изящно. Теперь Азирафель не сомневался, что они получили подсказку, которую просто неправильно поняли. Может, она намекала, что к мальчику надо отнестись, как к собственному сыну? Как к собственному дьявольскому сыну... м-да... или просто не забывать, чей это сын? Или наоборот... Азирафель любил сложные логические задачи, поэтому почувствовал себя гончей, бегущей по горячему следу.
— Ангел, я тут ни при чём!
— Разумеется, Кроули, — смягчился Азирафель. — Я просто хочу попросить тебя быть чуточку осторожнее... не таким соблазнительным.
— Мог бы ты говорить чуточку конкретнее? Я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Ты всё-таки профессор, Кроули. Посмотри на остальных. Я не замечал, чтобы студенты восторгались походкой профессора Флитвика или обсуждали задницу профессора Снейпа.
— Разумеется! Ангел, ты нашёл, что сравнивать.
— Вот именно! Ты ведёшь себя почти непристойно. И знаешь, тебе была бы к лицу мантия. Чёрная, разумеется. Она могла бы красиво развеваться у тебя за спиной.
— Хогвартс не выдержит двух развевающихся чёрных мантий, — фыркнул Кроули. — К тому же ты прекрасно обходишься без этой тряпки.
— Я всего лишь библиотекарь.
— Который заигрывает со студентами, подкармливая их булочками во время непринуждённых бесед.
— Мы говорили о пророчествах, — возмутился Азирафель. — Представляешь, здесь слышали о «Превосходных и недвусмысленных пророчествах Агнессы...»
— Это сильно меняет дело, — перебил его Кроули. — Но, тем не менее, не позволяй им сесть тебе на шею. И, пожалуйста, не пропусти завтра собрание в кабинете Дамблдора.
— Завтра собрание? — удивился Азирафель.
— Именно. И Дамблдор говорил о нём не меньше четырёх раз.
— Я не услышал.
— Ещё бы! Ведь ты ел блинчики, — усмехнулся Кроули.
***
Собрания педагогического коллектива Дамблдор всегда проводил в своём кабинете. Поначалу Азирафеля немного отвлекали шепотки, раздающиеся с портретов — бывшие директора едко комментировали происходящее в школе! — но он быстро привык. Удивительно, но весь этот мир, наполненный странной магией и не менее странными условностями, больше не казался ему враждебным. Наверное, потому, что так сильно напоминал ему любимый девятнадцатый век с первыми паровыми машинами и чадящими свечами, освещающими милые салонные развлечения. Здесь было уютно и очень спокойно. Очень.
— Поздравляю вас с началом учебного года, коллеги, — Дамблдор прятал улыбку в бороде и хитро поглядывал поверх крошечных очков. — И предлагаю обсудить события минувшей недели. Так сказать, поговорить о том, что наболело, или поделиться радостью. Прошу. Не стесняйтесь.
— У меня первокурсники сломали четыре метлы, — скучным голосом начала профессор Хуч. — В этом году мы опережаем график, и если так пойдёт дальше...
— Я не сомневаюсь, что свой план на год ученики выполнили, Роланда. И заметь, обошлось без травм!
— Чего мне это стоило, Альбус! — Хуч провела ладонью по коротко стриженым волосам. — Я почти поседела.
— Ты наговариваешь на себя, моя дорогая. Ты всё ещё юна и прекрасна.
Профессор Макгонагалл закатила глаза и покачала головой, а профессор Спраут сняла шляпу и начала ею обмахиваться, как веером.
— Помона, золотце, ты хочешь что-то сказать? — ласково поинтересовался Дамблдор.
— Ничего особенного, Альбус, кроме того, что мои мандрагоры стали странно себя вести.
— Это, безусловно, интересно, но вряд ли имеет отношение к теме нашего собрания.
— Не скажи, Альбус, — фальшиво улыбнулась Спраут. — Это имеет отношение к одному из наших профессоров.
Она выразительно взглянула на Кроули, который невозмутимо покачивался на стуле. Азирафель слегка напрягся — он знал, что демон навещал мандрагоры вечерами в «воспитательных целях», но что особенного он мог там натворить?!
— Мандрагоры стали следить за листьями друг друга, и я видела, как они издевались над приболевшим другом. Они едва ли не набросились на него с кулаками!
— Вам не нравится дух коллективизма? — Кроули вернул Спраут насквозь фальшивую улыбку. — В кои-то веки растения готовы признать свои ошибки и понести за них ответственность.
— Вы... вы... — губы Спраут начали дрожать.
— Вы слишком строги к ним, милый Кроули, — подсказал Дамблдор.
— Чего не скажешь об отношении к студентам, — профессор Снейп осуждающе поджал губы.
— Вы так полагаете, профессор? — Кроули перестал качаться на стуле: неуловимым движением развернув его, он уселся на него, как на коня, и сложил локти на спинке. — По-вашему, я недостаточно мрачный?
— По-моему, профессора не должны щеголять в столь непристойном виде, — отчеканил Снейп.
А ведь Азирафель именно об этом и говорил Кроули! И как он теперь будет оправдываться?
— Это смотря что именно считать непристойным. Я могу показать вам, коллеги, несколько маггловских журналов как образец непристойности.
— Кто бы сомневался, — прошипел Снейп. — И вы протащили эту дрянь в Хогвартс?
— Сколько эмоций! — Кроули откровенно наслаждался разгорающимся скандальчиком. — Вам бы, милый профессор Снейп, направить их в иное русло. Вы не слышали, как магглы советуют заниматься любовью, а не войной?
— И правда, Северус, — поддержала Макгонагалл, — тебе нужна небольшая разрядка.
Если бы взглядом можно было убивать, тело профессора Макгонагалл уже пару мгновений бы остывало.
— А тебе, Минерва, стоит иногда подумать, прежде чем открывать рот.
— И советовать полезные вещи?
— Успокойтесь, коллеги, — постарался снизить градус накала Флитвик, — давайте лучше обсудим...
— Ах, дорогой, просто заткнитесь, — вспылила Хуч. — В кои-то веки у нас предметный разговор.
Похоже, у милых профессоров Хогвартса успело накопиться немало претензий друг к другу, а Кроули лишь умело потыкал их палкой. Азирафель не любил скандалы ни большие, ни малые, но понимал необходимость выпустить пар. Другое дело, что он обычно предпочитал оказаться подальше от эпицентра безобразия. То ли дело Кроули...
— Не волнуйтесь, коллеги, журналов хватит всем!
— Он над нами издевается! — лицо Снейпа перекосилось от гнева.
— Вы, Северус, просто завидуете!
— Этому шуту?! Минерва, я был о вас лучшего мнения!
— Тогда какого дьявола вы натёрли ручку своей лаборатории кошачьей мятой? — Макгонагалл хищно прищурилась и, казалось, вот-вот вцепится Снейпу в волосы.
— Это не я! — попытался оправдаться тот. — Всё началось с появлением профессора маггловедения!
— В непристойном виде, — подсказал Кроули.
— В абсолютно непристойном! — согласился Снейп. — Ваша походка...
— Не увиливайте от разговора, Северус! У мистера Кроули замечательная походка, — теперь шипела уже и Макгонагалл.
— Поддерживаю, — снова ввязалась в разговор Хуч. — Он бы отлично смотрелся на метле.
Кроули поморщился, явно вспоминая неудачный опыт:
— Надеюсь, это эвфемизм.
— Что я говорил! — Снейп торжествующе сложил руки на груди. — Его нельзя подпускать к детям!
— Это вас нельзя подпускать к детям, Северус! — Макгонагалл сдула со лба выбившуюся из причёски прядь. — Что вы устроили на последнем уроке у моего четвёртого курса?
— Всего лишь пресёк вспышку неповиновения. Мистер Поттер...
— Гарри отличный мальчик! — перебила его Макгонагалл. — Скажите, Роланда.
Хуч закивала и встала рядом с разгневанной Макгонагалл, нависая над Снейпом. Тот сразу же поднялся со стула, очевидно, чувствуя себя неуютно, и начал оправдываться:
— Вы просто носитесь со своим Избранным и не замечаете, какой он на самом деле! Он только притворяется...
— То, что он тот-самый-мальчик из Пророчества, не позволяет вам...
Азирафель замер, поймав понимающий взгляд Кроули. «Тот-самый-мальчик из Пророчества»? Не слишком ли много совпадений? К этому Гарри Поттеру точно надо было приглядеться. И как можно скорее. Кроули едва заметно кивнул, соглашаясь с Азирафелем, и казалось, даже потерял интерес к устроенному им скандалу, который без его живого участия начал затухать. Коллеги, конечно, хотели бы продолжить переругиваться, но Дамблдор решительно положил конец этому безобразию. Он мягко усадил на место Макгонагалл, угостил конфетой Хуч и попытался погладить по голове Снейпа, который тут же растерял боевой настрой. Больше на собрании ничего интересного не произошло.
27.07.19***
После собрания Азирафель ничуть не удивился, обнаружив Кроули на своём диване. На этот раз он воспитывал овечек с картины над камином. Иначе зачем ещё ему понадобилось пристально на них смотреть? Бедолаги жалобно блеяли, но бежать или не додумывались, или не смели.
— Значит, тот-самый-мальчик? — Кроули сдвинул очки на кончик носа и одарил Азирафеля пристальным взглядом. — Думаешь, так просто?
— Непостижимо просто.
— Но ему больше одиннадцати лет, — Кроули болезненно поморщился. — Я, конечно, помню про его встроенную защиту, но тебе не кажется, что это немного чересчур?
— А почему бы Ей не поиграть с возрастом, раз уж Она отправила нас в эту реальность?
Кроули выглядел сомневающимся, что, в общем-то, было ему совсем не свойственно.
— А вдруг это не Её игра? — он снова поморщился. — Вдруг это просто мы накосячили?
— Ты хочешь сказать, что ты накосячил?
— Мы, ангел. Мы сделали это вместе и продолжаем делать. Или не делать, — Кроули поправил очки, скрывая болезненный взгляд. — Я совсем запутался, ангел.
Азирафель редко видел Кроули в таком унынии. Особенно это казалось диким после его фееричного выступления на собрании. А что если...
— На тебя так подействовала смерть сына?
— Он мне не сын! — от демонического уныния не осталось и следа. — Сколько тебе об этом повторять? У меня вообще нет детей. Нигде! Вообще нигде, понял? И никогда не было.
Спорить с ним не хотелось. Азирафель подтвердил, что всё давно понял, и снова заговорил о мальчике:
— А ты случайно не слышал, что за Пророчество было об этом мистере Поттере?
— Случайно, нет, — Кроули почесал бровь. — Но я всегда могу поворошить воспоминания Дамблдора. Он совершенно не умеет их прятать. И я уверен, что он точно знает это Пророчество... хотя возраст мальчика меня сильно смущает.
— Можно подумать, у нас есть другие зацепки. Надо всё проверить, и уже потом делать выводы.
— Ангел, ты, конечно, привык, что время у тебя ничем не ограничено, но сейчас не тот случай. Год — это очень мало.
Год — это действительно было катастрофически мало. Азирафель никак не мог привыкнуть к конечности срока, отпущенного им на Земле. Как, впрочем, не мог представить, что с Землёй может что-то случиться. Очевидно, у Кроули воображение было развито гораздо лучше. Стал бы он иначе так дёргаться?
И словно наяву Азирафель вновь услышал слова Кроули: «Ни соли, ни яичницы тоже не будет. Ни малосольной семги под укропным соусом. Ни уютных ресторанчиков, где тебя знают в лицо. Ни кроссвордов в «Дэйли телеграф». Ни антикварных магазинчиков. Да и букинистов не останется. Никаких раритетных первоизданий. Никаких серебряных табакерок эпохи Регентства».
— С арфой в руках я буду так же счастлив, как и ты с вилами, — вздохнул Азирафель. — Я помню.
— Мы успеем, ангел!
Азирафелю бы этот оптимизм. Весь следующий день он пытался отыскать в библиотеке хоть какую-то книгу пророчеств. Раз уж в этом мире знали Агнессу, то должны быть и другие провидцы, оставившие записи. Ему хотелось понять, как эти пророчества работают в мире, отличном от привычной реальности. Азирафель был уверен, что нюансы имеют огромное значение, и, к своему огорчению, не находил ничего.
— Добрый вечер, Азирафель. Я пришёл на чай.
— Как же я рад вас видеть, Аластор! Уже спускаюсь.
Азирафель не кривил душой. Он действительно обрадовался человеку, у которого можно было бы получить ответы на некоторые вопросы, коих накопилось уже изрядно. Что может быть лучше для такого дела, если не лёгкая беседа за чашечкой чая? Азирафель почти сбежал вниз по крутой лесенке, на которой провёл почти весь день, изучая книги с самых верхних полок.
Аластор долго устраивал свою деревянную ногу, усаживаясь на низком диванчике, чем вызвал сочувствие — это ж сколько должно пройти времени, чтобы привыкнуть к такому неудобству? Азирафель позвал Винки, чтобы попросить у неё полюбившиеся блинчики и венские вафли с сиропом. Леди-эльф расстаралась и выставила на стол ещё и вишнёвый штрудель с пломбиром. Обычно она безошибочно приносила то, что любил Азирафель, но сейчас немного не угадала: мороженое должно было оказаться вишнёвым, а штрудель — сливочным. Зато вафли и блинчики были те самые!
— Угощайтесь, дорогой Аластор, — Азирафель незаметно подвинул гостю штрудель. — Леди-эльф способна удовлетворить самый взыскательный вкус.
— Леди-эльф? — стеклянный глаз несколько раз закатился к затылку, прежде чем уставился на Азирафеля. — Вы так называете домовуху?
— А что здесь особенного? Она эльф и она леди, — улыбнулся Азирафель. — Вы будете чай?
— У меня своё питьё, — хрипло пробормотал Аластор, глотнув из своей фляжки.
— Я не настаиваю.
Чай был душистым, блинчики воздушными — что ещё нужно для хорошего вечера? Азирафель сложил ноги на крошечную банкетку, лишь в последнее мгновение вспомнив про палочку, когда собрался зажечь огонь в камине. Вот было бы неловко!
— Как вам ученики, дорогой Аластор?
— Балбесы, — криво усмехнулся он. — Но есть парочка довольно толковых. А что говорит ваш приятель?
Азирафель уже почти привык, что их с Кроули здесь считают едва ли не друзьями. В конце концов, вреда от этого никакого: начальство Верхнее и Нижнее ни о чём не догадывается, а остальное идёт лишь на пользу их общему делу.
— Его уроки неожиданно оказались весьма популярны. Мне кажется, он был к такому не готов.
— Понимаю, — после кусочка штруделя Аластор перестал держать спину и слегка развалился на диване, — все эти поурочные планы, отчёты...
Азирафель не представлял, составляет ли Кроули какие-то планы, но вот отчёты всегда были его сильной стороной. Наверняка он их настрочил уже не меньше дюжины, а то и больше.
— Вы его давно знаете? — взгляд Аластора на мгновение стал холодным.
— Сто лет, — улыбнулся Азирафель, — а может быть, ещё дольше.
— А эта метка на его виске, она у него давно?
Азирафель чуть было не ляпнул, что с Сотворения мира, но сумел быстро поправиться:
— Недавно. Лет десять.
Не то чтобы Азирафель хотел кого-то обмануть, но эта информация была столь несущественной, что вполне можно было прикрыть глаза на небольшое несоответствие истине. Или чересчур большое, как посмотреть.
— Вот как, — Аластор задумчиво облизывал ложку после мороженого. — А вы всё это время были с ним вместе?
— Что вы! Мы иногда не встречались... — Азирафель вовремя спохватился и продолжил: — десятилетиями. Но поговорить нам всегда было о чём.
— Ваш приятель очень разговорчивый, — Аластор попытался улыбнуться в ответ, но у него вышла лишь непонятная гримаса.
— Всегда таким был, — не покривил душой Азирафель.
Пауза показалась даже уютной, и можно было переходить к по-настоящему важным вещам.
— Аластор, а вот скажите, почему мистера Поттера называют «Избранным»? И что за Пророчество с ним связывают? Не поймите меня неправильно...
— Да что уж тут неправильного? — усмехнулся Аластор. — Праздный интерес, да?
— Что-то вроде того.
Аластор вновь отхлебнул из фляжки и задумчиво принялся постукивать пальцами по подлокотнику дивана, очевидно, подбирая слова.
— Скажите, а вам известно про... — он мучительно скривился: — Того-Кого-Нельзя-Называть?
Азирафель вспомнил сцену из воспоминаний Дамблдора и уточнил:
— Тёмного Лорда?
Аластор изучающе уставился на него, а потом отрывисто кивнул:
— Именно. По слухам, ему стало известно это Пророчество, и он отправился в дом Поттеров. Что там произошло, никому доподлинно не известно, но утром в доме Поттеров в живых остался только годовалый ребёнок, его родители были мертвы, а Тёмный Лорд...
Азирафель был готов услышать всё, что угодно, кроме тихого:
— Развоплотился.
Определённо, к этому ребёнку стоило внимательно присмотреться. Очень внимательно.
28.07.19***
Отношения со студентами у Азирафеля складывались просто отлично. Наверное, потому что до библиотеки доходили не все, а лишь самые заинтересованные. Хотя, конечно, этот интерес был у всех разным: кто-то просто любил читать всё подряд, принимая книжную информацию подобно пище, как, например, милая мисс Грейнджер. Кто-то усердно перерабатывал литературу, отыскивая что-то новое, чтобы блеснуть, как юный мистер Малфой. А кто-то...
— Нет, мистер Уизли, в анатомическом атласе не будет информации о влиянии болиголова на пищеварительный тракт, — Азирафель отложил в сторону пергамент, исписанный корявым почерком одного из братьев, и со вздохом сказал то, что должен: — Ваш интерес я могу считать достойным похвалы, но без соответствующих знаний не стоит...
— Но, мистер Азирафель! Мы как раз именно для этого...
— ...и пришли к вам, чтобы...
— ...отыскать те самые знания.
Братья были близнецами и, похоже, привыкли действовать настолько сообща, что даже мыслили одинаково, заканчивая предложения друг за друга. Один из них улыбнулся так широко, что это уже было даже немного неприлично.
— Это же как отыскать бриллиант в...
— На заднем дворе, — быстро перебил его второй, и правильно сделал, потому что Азирафель не потерпел бы сравнения библиотеки чёрт знает с чем!
— Вам следует начать с учебников вводного курса для студентов-медиков.
— Есть и такие?
— А нельзя опытным путём?
— Проверить на себе?
— Или на ком-то?
Азирафель превыше всего ценил человеческую волю, считая её божественным даром, и не позволял себе вмешательств в сознание, особенно с целью сделать внушение. Исключение составляли разные преступные элементы, для которых такое было благом. Поэтому сейчас он оказался на распутье — с одной стороны, братья ещё ничего не натворили, но, с другой, их намерения могли привести к беде. Если бы перед ним были уже сформировавшиеся личности, решить оказалось бы гораздо проще... как же он не любил такие ситуации!
— А что вы хотите найти? И главное, для чего?
Братья переглянулись, и если бы Азирафель не был уверен, что обмен мыслеобразами — крайне непростое занятие, то мог бы решить, что они именно этим и занимаются, совещаясь.
— Мы хотим открыть магазин, — наконец заговорил один из них.
— Типа «Зонко», но гораздо лучше.
— И мы знаем, чего хотим добиться...
— ...только не знаем, как это сделать.
— Но мы знаем, кто нам может в этом помочь!
На Азирафеля уставились две пары очень выразительных глаз, во взгляде которых надежда мешалась с сомнением и даже небольшим отчаянием. А ведь это не просто два разгильдяя! Это два разгильдяя из очень хорошей компании, в которой был замечен один мальчик... да и кто-то же должен направить дурную энергию в мирное русло?!
— Вы можете приходить сюда по вечерам, я буду подбирать вам книги по интересующим темам, и, возможно, мне удастся ответить на часть вопросов.
— Круто!
— Но нам нужна ещё лаборатория.
— Не могли бы вы...
— ...попросить вашего друга...
— Иногда пускать нас...
— ...в класс маггловедения?
Азирафель не сомневался, что Кроули не станет возражать.
— Не чаще двух раз в неделю!
— Отлично!
Шумные проявления радости двух балбесов немного заглушили тревогу. Иногда Азирафель не мог понять, правильно ли поступает. В последний раз он испытывал подобное чувство, заключая соглашение с представителем армии ведьмоловов. Но, в принципе, тогда никакого вреда соглашение не принесло, и это можно было счесть добрым знаком.
Кроули ждал Азирафеля, развалившись на его диване, и даже, кажется, успел выпить его вино. Словно пробраться в комнату, когда хозяина нет на месте — самая естественная вещь в мире. Но почему-то это не рассердило Азирафеля, как должно было, и он сначала поинтересовался делами минувшего дня, и только потом уже сообразил, что надо как-то отреагировать на вторжение.
— Кроули, я не помню, чтобы тебя приглашал, — осторожно начал он.
— Можно подумать, ты мне не рад, — отмахнулся тот. — И пока ты там любезничаешь со всеми посетителями библиотеки, я кое-что узнал.
— Что именно? — заинтересовался Азирафель.
— Текст Пророчества. Ты должен это увидеть!
Кроули даже не подумал встать, а когда Азирафель уселся к нему на диван, просто протянул руку. Наверное, всё же стоило чётче определить границы личного пространства, но пока Азирафель раздумывал над этим, его уже захватили воспоминания Дамблдора. Кто бы мог подумать, что свидетелем того-самого-пророчества тоже оказался директор Хогвартса? Хотя, узнав поближе его мятежную натуру, Азирафель мог уже не удивляться. Оказывается, Пророчество прозвучало на собеседовании, и изрекла его не кто-то, а внучка той самой Кассандры, претендуя на место профессора Прорицаний.
Кроули осторожно поглаживал ладонь Азирафеля, помогая прийти в чувство после путешествия по чужим грёзам. Такая забота была даже милой, особенно от бесчувственного, по идее, демона. Правда, Кроули со временем тоже отуземился.
— Спасибо, — улыбнулся Азирафель и ещё несколько мгновений наслаждался нехитрой лаской, пока Кроули не убрал руку и не отодвинулся. — Ты очень...
— Я не милый! — ворчливо, но совсем не гневно перебил Кроули. — Скажи лучше, что ты об этом думаешь?
— Не знаю, — честно признался Азирафель. — Мне кажется...
— Слишком нарочито?
— Наверное. Может быть...
Азирафель прикрыл глаза, вспоминая слова Пророчества: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...»
— Воспоминания не так просто подделать, — перебил его Кроули, усаживаясь ближе, и от его расслабленного вида не осталось и следа. — Думаешь, он что-то заподозрил?
— Не исключено. По-моему, он здесь единственный умеет делать правильные выводы.
— Но нас-то он не разоблачил.
— А в чём? — Азирафель обескураженно покачал головой. — Возможно, наша сущность вообще чужда этому миру.
— И поэтому здесь нет ни Хастура, ни Гавриила? — понимающе хмыкнул Кроули.
— Что-то типа того. И если он что-то заподозрил, то вполне мог подсунуть тебе фальшивку.
— Нам, — поправил Кроули, переводя задумчивый взгляд на картину над камином. — И мы как эти овцы пошли следом за козлом.
— У них нет козла, Кроули.
— Зато у нас, похоже, есть... вот ведь дерьмо! И как его проверить?
— Полагаю, никак. Слишком много странного в том воспоминании. Да взять тот же номер в гостинице.
— Со мной он беседовал там же, — меланхолично отозвался Кроули.
— Полагаешь, у него традиции?
— Про традиции тебе лучше знать. Я ничем таким не связан, а ты вот веками ходишь в одном сюртуке.
— Не преувеличивай, — Азирафель не собирался вестись на эти подначки. — Я просто предпочитаю добротные вещи.
— Прошлого века.
Спорить Азирафель не собирался: он был уверен в своём вкусе и чтил традиции, а остальное — от лукавого.
— Выход должен быть! — всё-таки Кроули был оптимистом. — В конце концов, мы всегда можем спросить его прямо.
— И он ответит?
— М-да, — Кроули снял очки. — И будет прав... Может, ему про Армагеддон рассказать? Хотя... у него здесь свой конец света намечается...
— Про конец света так много рассказывали, что начнись он прямо сейчас — никто не поверит.
— А как же эти... рыбы с неба, двухголовые телята, кракен, всадники?..
Азирафель тяжело вздохнул. Кроули недолго поиграл с очками, а потом вдруг потрясённо замер.
— Ангел, я вот что подумал... если это тот-самый-мальчик, то мне понятно, почему этот Тёмный Лорд захотел его убить... и почему его родители предпочли умереть, защищая его...
— И почему он потом развоплотился, — закончил Азирафель.
— И его записали в злодеи... всё, как всегда.
@темы: ГП, Фики мои, Фандомное, GO, Не тот мальчик
